То был торжественный конец первой недели пребывания Пармиса в Риа. Одну треть срока он посвятил отягощающему знакомству с болезненными последствиями продолжительной верховой езды с непривычки, ещё часть - привыкал к ощущению собственного невежества, вызванного не вполне достаточными  познаниями в области светских манер, ну а под конец свалившейся на него нелёгкой недели он решил мужественно явить себя миру, надеясь на более-менее яркие (или хотя бы неплохие) впечатления от видов незнакомого города.
До чего решительный нрав! Даже не смотря на то, что всю ночь за окном с мрачным удовлетворением (как настойчиво воображал юноша) лил дождь и некоторые улицы несомненно встретят его сегодня гостеприимно-доверительным хлюпаньем, обязательно попытавшись сожрать его сапог, Пармис не унывал и с решимостью идущего на смерть воина застегнул на жилете последнюю пуговицу. После чего энергично шагнул к двери и тут же въехал мизинцем в неизвестно откуда взявшийся на пути сундук, что заставило его сперва отыскать сапоги, как весьма необходимый для прогулки элемент.
Мимо под его озадаченным взором медленно проползла перевёрнутая раскрытая книга. Потом замерла (видимо ощутив на себе пристальный взгляд) и из под корешка высунулась маленькая головка на длинной шее. Моргнув ему в знак приветствия, существо неспешно поползло дальше.
Черепаха - отстраненно опознал гостя Пармис. Откуда ты?
Пережив столь малообещающее утро он всё-таки добрался, точнее, выбрался в город. Имеется в виду не просто вышел на улицу, ступив на мягкую, покрытую росой травку и вдохнув свежий утренний воздух, отнюдь нет. Имеется в виду: пешим ходом (так как это была именно непринуждённая прогулка и ничто иное, ни в коем случае) спустился, а под конец едва не скатился с холма, после чего, помимо всего прочего, подвергся обнюхиванию и грубому облаиванию со стороны небольшой своры бродячих собак. Что и говорить, Риа не знала гостеприимства точно в той же степени, что и молодой 17-летний маг, который в данную конкретную секунду с любопытством созерцал ползущую по широкому деревянному перилу пушистую гусеницу. Удивительные создания, эти гусеницы - ничто не может заставить их спешить. Во всяком случае, если речь идёт о настоящей, знающий толк в ползании гусенице.
После, недолго проплутав по узким улочкам, выйдя пару-тройку раз туда, откуда только что пришел (этот священный ритуал нужно обязательно совершить по прибытию в любой новый город), взглянув на каждый попавшийся прилавок (и познав там немало странного), Пармис, в состоянии родственном нирване, свернул в каком-то новом, дотоле не открытом им направлении, но тут же был вынужден ретироваться, поскольку за поворотом нос к носу (клюв к коленям) встретился с тощим облезшим гусём, который не стал долго скромничать и больно ущипнул юношу за ногу.
После чего, терзаемый весьма противоречивыми чувствами, он наконец выбрался на какую-то довольно оживлённую улицу. Мимо с оглушительными воплями тут же пронеслась толпа перемазанных в грязи детей, потеснив мага прямо в репейный куст. Вот так, молодой придворный маг, Пармис Гест, поддавшись печальной меланхолии, плёлся вперёд, попутно отдирая от одежды колючки и лишь время от времени умудряясь глядеть по сторонам и успевать уворачиваться от того или иного внезапно возникшего препятствия.

Оторвав от рукава последнюю колючку, Пармис почему-то подумал о ежиках и, задумчиво зажав липучий субъект между большим и указательным пальцами, уже собрался было налепить сей сорняк обратно на рукав в качестве трофея, когда в него, со стремительностью свистящего в воздухе пушечного ядра, врезалось, едва не сбив... Что?
Отступив, повинуясь силе удара, шага на два, Пармис уже было приготовился справедливо вознегодовать, но так и застыл в недоумении, улицезрев развернувшуюся перед ним картину. Потирая ушибленный бок, первые несколько секунд парень искренне верил, что произошла какая-то ошибка. Он ожидал увидеть кого угодно: пьяного торговца капустой, не справившегося с управлением повозки, какого-нибудь воришку, который при столкновении мог предпринять попытку его обчистить (тут он вспомнил про свой "трофей и покрепче сжал его в руке), одичавшего пони, в конце концов. Но, глядя, вместо всего вышеперечисленного, на маленькую девочку, которая, к тому же, довольно убедительно страдала после отнюдь не мягкого столкновения, он почувствовал, что сей неблагородный порыв разом улетучился, уступив место нерешительному осознанию своей вины в частности. 
– Звездоочкии…не хорошоооо…
Брови волшебника медленно и весьма озадаченно поползли вверх, у парня вдруг мелькнула мысль, что он мог стать причиной сотрясения мозга. Люди, проявив кратковременный интерес к происшествию, после того, как ясно поняли, что обе стороны вполне себе живы и никакого скандала не будет, разочарованно и нехотя разошлись по своим делам. Не слишком хорошо представляя, что нужно делать в подобных ситуациях (и вообще, что нужно делать с валяющимися на дороге детьми) юноша нерешительно потоптался вокруг, рука его совершила несколько робких безрезультатных поползновений в сторону распростёртого тела, после чего, в конце концов, он всё же присел около девчушки, принявшись озабоченно вглядываться в её лицо. С виду то был неоспоримый нокаут. Не придумав ничего лучше, маг оттопырил на правой руке три пальца и, поводив ими перед глазами у потерпевшей, спросил:
- Ну, сколько пальцев видишь?
Он вдруг осознал, что машет перед ней колючкой и, кашлянув, поспешно переложил предмет в другую руку. После чего, устремив на девочку более внимательный взгляд, внезапно понял, кого ему та напомнила. И вправду, она была чем-то похожа на его младшую сестру. Он вдруг с грустью подумал о малышке Вирджинии, жизнерадостного общества которой ему здесь явно будет не хватать.
Неожиданно спохватившись, Пармис вспомнил о настоящем и неодобрительно покачал головой:
- Мда, любой таран умер бы от зависти. - Парень поморщился, оживляя недавние ощущения. - Тебя что на завтрак гвоздями кормят? И.. от кого это ты удирала на такой скорости? Могу лишь предположить, что спасалась от стада разъярённых быков - выдержав паузу, он не без ехидства хмыкнул, но вспомнив, что они всё ещё находятся посреди дороги, быстро продолжил:
- В любом случае, знаешь, я бы не советовал тебе и дальше тут валяться, - при этом он окинул красноречивым взглядом небольшой участок дороги, после чего, немного помедлив, добавил - идти-то можешь? Руки-ноги целы?
Бросив беглый взгляд на эти самые руки-ноги, и убедившись, что они вроде как выглядят достаточно целыми (за исключением, разве что, пары ссадин), маг, поколебавшись, протянул пострадавшей руку:
- Ну давай, как тебя там зовут, поднимайся.

Отредактировано Пармис Гест (2012-07-24 22:41:48)