Маркиза не хотела, чтобы в кабинете был кто-то еще, кроме гонца и начальника охраны, но за разговором не заметила, как вошла Лита. Сейчас, пока еще ничего не решено, она опасалась, что служанка кому-нибудь расскажет о плохой вести, и в городе поднимется паника. Если еще не поднялась, ведь ничего не разносится быстрее, чем сплетни.
Мария слушала, обхватив себя руками и задумчиво глядя в пол.
- Что говорят в городе? – спросила Мария, не отрывая взгляда от узора на полу. Она понимала, что не может распоряжаться войсками, но хоть какие-то действия по обороне замка и города нужно будет предпринять. Привлечёт ли северная глушь беженцев, не начнётся ли голод из-за войны? – В послании сказано… что дроу захватили Аларион ночью, - тут Мария повернула голову к начальнику охраны, чтобы следить за его реакцией. – Нужно установить комендантский час в тёмное время суток. И… не стоит доверять эльфам, каждый из них должен быть на виду.
Девушка отвернулась к окну и приложила ладонь ко лбу. Её начинало охватывать отчаянье.
- Никаких вестей от отца… - последняя фраза вырвалась сама собой, ведь девушке было все сложнее совладать с собой. Губы непослушно задрожали, так что пришлось их сжать, чтобы не выдать подступившие эмоции: не время. Маркиза вновь повернулась к Белшу, и тут только заметила стоящую неподалёку служанку.
«А ведь она уже готовилась к свадьбе…»
- Лита, проследи, чтобы господин Эст поел и отдохнул как следует. Приготовь ему покои, - Мария перевела вопросительный взгляд на гонца: не хочет ли он сказать что-то еще, прежде чем пойдет набираться сил?

Отредактировано Мария Снор (2012-06-17 21:49:10)

Девушка видела, как переглянулись мужчины, но была слишком далека от ведения любых военных действий, чтобы понять их переглядывания.
«Они думают, что мне здесь не место…»
Мария вновь почувствовала себя ребёнком. Она осталась одна и при этом знала, что вряд ли сможет что-то сделать. Триан опровергал все, что она предложила, и девушка, нет, девочка, совсем поникла, ссутулилась, оперлась на край высокого письменного стола. Конечно, начальнику охраны лучше знать, да и гонец был с ним согласен, но…
Мария была согласна с тем, что писать ничего не стоит: если отец все уже знает, то он наверняка уже в пути. А если и Иллиос теперь захвачен, то отсылать письма уже бесполезно.
- Вы быстро добрались, но у нас в лучшем случае есть пара дней. Веронн, хотя и самый северный город, не изолирован остальных. Горожане будут возмущены, если ничего не будет сделано…
Никогда еще маркизе не доверяли такие важные решения, а теперь она чувствовала ответственность и за город, и за свой титул. Мария запустила руку в карман, и тут же пальцы нащупали зуб. Взглянув еще раз на Триана, она представила, что рядом с ним сейчас стоит брат. Наверняка он бы нашел, что сказать и что сделать. Отдал бы приказ, и не стал бы спрашивать советов. 
- Отец… - полушепотом вторила Мария за мужчиной. Мать говорила, насколько они поедут, но герцог не хотел ехать, а герцогиня, напротив, хотела бы там задержаться. Конечно, каждый тянет одеяло в свою сторону, - через день или два. Не думаю, что есть необходимость в письме. Эльфы… - Мария смотрела в сторону Триана, но не на него, а чуть левее, на представившегося брата. Тот, сложив руки на груди, что-то шептал, как подсказки. Мария не разбирала слов, но говорила так, будто повторяет движения его губ. – Вы знаете, насколько они организованы? – сейчас, взволнованная и настороженная, маркиза думала, что лучше перестраховаться, чем недооценить врага.
«Наверное, придётся усилить охрану в замке, но и город нельзя оставлять просто так.»
- Тогда что нужно делать?

Отредактировано Мария Снор (2012-06-20 01:39:10)

Девочка всё еще держала в руках конверт, стала задумчиво водить пальцами по его краю. Брат ушел: он вообще появлялся тогда, когда Мария нервничала и не чувствовала опоры. Невозмутимо спокойный тон начальника охраны действовал успокаивающе, отрезвлял. Теперь Мария смотрела на него с благодарностью.
- Что ж… Приказываю усилить патрулирование в Веронне, и днём, и ночью. Следить за тем, что происходит за стенами города. Но знаете, усиление патрулей все равно вызовет подозрения у горожан. И если уж наблюдение за немногочисленными эльфами вызовет столько хлопот, можно хотя бы изолировать их от остальных и не выпускать из города. И если понадобится, я прикажу отстреливать почтовых птиц, прилетающих в Веронн.
Мария хотела оставить письмо для отца на столе, но в последний раз слишком резко провела бумагой по пальцам – и порезалась. Подушечки сразу защипало, и от боли маркиза сделала резкий вдох, хотя и не вскрикнула. Из тонких царапин стала проступать кровь, но девушка не боялась её вида, и приложила пальцы к губам.
- И еще, - пришлось отнять ладонь ото рта, неплотно сжав ее в кулак, - следите, чтобы воины были в хорошей форме...

Отредактировано Мария Снор (2012-06-20 22:54:08)

Мария аккуратно положила распечатанный конверт, край которого пропитался кровью, на стол. А кровь на царапине быстро собиралась в тяжёлую алую каплю - пришлось вновь поднести руку ко рту. Вопрос Эдварда смутил девушку, и ее щеки слегка покраснели: только что юной маркизе пришлось отдать важный приказ, а теперь, несмотря на титулы, начальник охраны обратился к ней, как к любопытной девчонке. Что сказать, ей и впрямь было любопытно, только смутилась она потому, что до сих пор хотела увидеть обычных людей такими, какие они есть.
Оставшись в замке в одиночестве, Мария, когда было нечего делать, бродила по комнатам замка. В одной из них её привлёк старинный мечь - бронзовый, а не стальной, уже не такой прочный и острый от времени, простой и без лишних украшений. Сперва Мария только рассматривала его, потом стала прикасаться пальцами, образуя чистые следы на запыленной поверхности. Один раз она даже сняла меч со стены и представляла, как бьётся на мечах с братом. Они часто так делали в короткие летние месяцы, только вместо оружия брали какие-нибудь палки. В большинстве случаев такие битвы заканчивались тем, что братец ломал палку Марии, а она на него обижалась.
Сейчас, конечно, никто не вложил бы в руки девушки даже деревянный или тупой меч для тренировок, но у нее была возможность понаблюдать за воинами.
Маркиза вновь приосанилась, порезанную руку спрятала за спину, и заговорила тоном учтивым, но все же с превосходством:
- Да, если моё присутствие не помешает, - в таком тоне говорят, не рассчитывая получить отказ.

---> тренировочный зал

Отредактировано Мария Снор (2012-06-26 02:11:50)

Дона собиралась ложиться, когда в её дверь постучались. Было очень странно видеть гостей в такое время суток. Обычно все жители дома уже уходят на покой, и лишь она и муж не спят, находясь по разным комнатам. Дона даже подумала, что это Нокс решил придти к ней. Но она тут же отмела эти мысли, уж очень они были неправдоподобны. Муж стал последнее время все мрачнее чем раньше. Он постоянно над чем-то думал, что-то взвешивал и решал. Он сутками пропадал в своем кабинете, и даже не ел и не спал. Даже любимая дочка не могла отвлечь его от этих дел. Дону это очень злило и огорчало одновременно. Мало того, то он столько лет отсутствовал, и было одно слово, что он её муж, так и теперь, появившись в поместье, он почти не замечает их с дочкой. Ясное дело. Война и все такое. Но Дона просто не понимала, зачем же так убиваться и не отдавать должное своей семье. Она увидела, как на пороге появился молодой и заспанный слуга. Он объявил, что герцог Вероннский желает видеть герцогиню в своем кабинете, и что он приставлен к ней проводить её. Удивление появились на лице Доны, смешанное с тревогой. Подумать, что Нокс соскучился и вызвал её к себе, она просто не могла. Не тот человек и не те обстоятельства. Скорее всего, им предстоит долгий и тяжелый разговор. Опять. Как всегда. Дона не удивлялась их отношениям с мужем. Первые годы она плакала, ругалась. А потом смерилась. Ей даже казалось порой, что герцог её и не любит, а взял в жены просто потому, что надо. А может быть, на самом деле так и было. Увы, ей было это не узнать. Нокс был настолько скрыт, что, кажется, выпытать какую-то информацию у трупа легче, чем дождаться от него человеческого тепла и признаний. Дона молча, последовала за слугой. Шаги в пустом поместье, казалось, отдавались в разных уголках. Было очень тихо. Именно такая тишина и сводила герцогиню одинокими ночами. Она сжала кулаки, в ожидании, пока слуга постучался в большую дверь кабинета. Когда она услышала голос мужа на душе стало как-то теплее, но ненадолго. Она сделала шаг вперед, в темное помещение, привыкая к сумраку. Нокс был как всегда в своем кресле, непроницаем и холоден. Немного присев в реверансе, Дона склонила голову. Она знала, что Нокс не был против, что бы она называла его на «ты», но все же….Ей казалось, что они настолько чужие. Поэтому она порой путалась, обращаясь то на «вы», то на «ты». Это мучило её, не давало покоя. Холодные и уставшие глаза посмотрели на уже немолодую жену.
- Я хочу, чтобы вы с Марией покинули Веронн не позднее, чем ляжет снег.
Дона дернулась. Нет, она ожидала, что в этом кабинете её ничего хорошего не ждет, но что бы настолько. Он хочет, что бы мы покинули поместье, или я ослышалась? После стольких лет одиночества, он хочет, что бы я опять осталась одна? По сути, герцогиня и была одна, но в короткие мгновения пребывания Нокса дома, она видела его, следила и наблюдала за мужем. Этого немного хватало, что бы сгладить это одиночество. Но сейчас. Дона внимательно посмотрела в глаза мужа, которые он пытался спрятать от неё. Что же с тобой происходит? Женщина была умна, что бы догадаться, что покинуть поместье им придется с дочкой одним. Герцог с ними не поедет. От этого все сжалось внутри и захотелось кричать. Но герцогиня Вероннская как всегда сдержалась.
- Но…куда? Зачем? – голос был тихий и полон отчаяния. Дона знала, что спорить с мужем не только бесполезно, но ещё и опасно. С малых лет она поняла этого властного и жесткого человека, который не терпит непослушания. И сейчас она могла только склонить голову, и узнать хотя бы причину. – Почему мы опять должны остаться одни, Нокс? – Дона очень редко называла мужа по имени, но сейчас ей хотелось сделать именно это. Руки её дрожали. Но она стояла с гордо поднятой головой. Сдерживая слезы, как и полагается жене герцога Вероннского.

Дона слушала. Она не спорила, она не противоречила. Она, молча, слушала и понимала, что теперь их путешествие заведет ещё в большую глушь. Гномы. Они не стали вплетаться в эту битву за власть. За это она уважала их. Но. Кто сказал, что они не передумают. Власть притягивает к себе. Увы, оставаться в стороне, когда идет война невозможно. Прими они к себе людей, эльфы примут это как шаг против них. Нейтралитетов войне не бывает. Дона была почему-то в этом уверена. Она смотрела в ясные глаза мужа. Сколько нам отведено Нокс? Сколько нам мгновений ещё быть рядом. Сколько минут разговаривать? Может быть завтра мы больше не увидимся, и не увидимся никогда. Он что-то задумал, и это было ясно как день. Доне казалось, что сегодня он прощается с ней и с дочкой. Почему? Война. Она всегда была для тебя вторым домом. Ты проводил на войне большую часть времени, чем с семьей. Сегодня. Зачем ты позвал меня сюда? Что бы рассказать эту новость, или что бы побыть со мной ещё хотя бы немного. Дона подошла к мужу и обошла его, остановившись за спиной. Её тонкие руки обвили его за пояс, прижимая к себе. Она давно не ощущала его тепло, давно не касалась. Это было приятно. Странно за столькие годы женитьбы они были почти чужими. Испытывали друг к другу теплые и уважительные чувства. Любит ли он её? Любит ли она его? Эти вопросы были очень сложные, и Дона предпочитала их себе не задавать, все равно в её жизни от этого ничего не изменится. Она стояла так. У них было столько времени, но они потратили её зря.
- Ты уверен, что гномы не сдадут позиции перед эльфами?  Нас укроют…Но куда пойдешь ты? – Этот вопрос был скорее риторический. Дона не ожидала, что Нокс откроется перед ней, расскажет, что думает делать дальше. Было ясно как день, что с ними он не отправится. А значит, ответ был только один. Война. Или может она чего-то не знает? Пальцы Доны чуть сжались. Она прижалась щекой к спине мужа. Откуда столько нежности, впервые за столько лет? Тоска, или просто понимание того, что возможно она его больше не увидит? – Ты оставляешь нас с Марией. Я понимаю, дело касается нашей безопасности. Но что тебе мешает отправиться с нами? Мария будет очень скучать…- Дона не пыталась с помощью дочки надавить на мужа, она просто говорила чистую правду. Мария любила отца, хоть очень редко его видела, впрочем, как и она сама.

Все менялось. Все куда-то бежало. Время беспощадно подгоняло их. А как хотелось остановиться, подождать, попросить судьбы не быть такой коварной. Когда хочется, что бы время замедлил свой бег, оно начинает разбегаться ещё быстрее. Она стояла так, прижавшись к мужу, чувствуя, что по щекам вот-вот потекут слезы. Кто бы мог подумать, что герцогиня Вероннская растрогается в присутствии мужа. Ведь это не позволительно. Но сейчас она не была такой. Она была просто женщиной, женой, которой предстояло расстаться со своим мужем, с которым она прожила долгие годы. Да, семьей их сложно назвать. Да, она видела чаще горе чем собственного мужа, да она перенесла столько смертей своих детей, и перенесла их одна…Но все же. Они были семьей, и сейчас он собирался оставить их раз и навсегда.
-Я отправлю с вами своих самых верных людей. Они будут рядом с вами всё время войны. Отправитесь через Ровен, это самый безопасный путь. Там вас встретит Бевир и отвезёт вас в Кьер. Вы будете в безопасности к тому времени, как письмо попадёт к королеве.
Их будут сопровождать. Они должны скрываться, Дона понимала, как все серьезно и насколько велика вероятность, что их могут поймать. Она действительно занимала высокий чин, и их дочка была опасностью для эльфов. Кто бы мог подумать, что жизнь повернется именно так.  Когда девушка услышала об Алмазной тысячи, она чуть дернулась, прижимаясь сильнее к мужу. Она была наслышана о них, и правильно, к ним лучше не приближаться, а уж если они пронюхают кто она такая. Дона тяжело вздохнула.
- С нами будут лучшие наши люди. Я думаю, они не позволят подойти к нам и на километр. Мы хорошо воспитали наших людей, они верны нам. Нет повода для беспокойства.
Но тут беспокойство вселилось в душу Доны. Она тихо простонала, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Просьба Нокса была настолько ужасна, что ей казалось, что она только что узнала о гибели своего мужа. Она ненавидела саму мысль об этом, она ненавидела все это. Но она покорно опустила глаза.
- Я обещаю. – Голос был настолько тихий, что только четкий слух Нокса мог уловить это обещание. Доне казалось, что этим она  предает его. Этим она говорит о том, что не будет оплакивать и скорбить. Голова закружилась. Нокс начал отступать от неё, словно говоря, что их разговор окончен. Но она не хотела. Это их последняя ночь.-  Сегодня на рассвете мы покинем этот город и тебя. Мне хотелось бы провести эту ночь с тобой….- В голосе были нотки надежды и какой-то стали. Словно она сама решила это и уже никуда не денется до утра отсюда. Впервые за столько время она захотела перечить своему мужу.

Она радовалась. Она не могла поверить, но она радовалась. Когда Нокс подошел к столу, Дона тихо ждала, что он закончит свои дела. Когда его руки вновь коснулись её, она с улыбкой двинулась в сторону двери. По коридорам, туда, где они так редко бывают вдвоем. Если бы сейчас кто-то видел их такими, то, пожалуй, удивления не было бы границ. Слуги любят посплетничать, и для них не было новостью, что герцог предпочитает ночевать в кабинете на жесткой кровати, чем в объятиях жены. Кто-то даже шептался о том, что уже не молодая жена стала не интересна ему. Ещё бы. Все дети умирали, значит, виновата мать, что не могла дать достаточной силы в утробе. Дона скрипнула зубами, и постаралась отвести такие мысли далеко. Они вместе  шли к ним в покои, и это сейчас было самым главным. Отворив дверь, они зашли во внутрь, и только тогда Дона оторвалась от мужа. Она подошла к небольшому зеркалу с комодом. Оттуда она извлекла тонкую и легкую тунику. При тусклом свете ночников было видно только её силуэт. Она разделась, сняла с себя платье и накинула эту сорочку. Легкую, словно облака.  Оно изящно подчеркивало красоту тела Доны. Расчесав волосы, она оставила их распущенными. Они волнами падали ей на плечи. Подняв глаза на мужа, она улыбнулась.
- Я рада, что ты не отказал мне. Мне хочется верить, что скоро мы снова увидимся. Но судьба жестока, тем более в войне. Кому, как ни тебе это знать.  – Улыбка получилась какая-то грустная и задумчивая. Она смотрела на Нокса снизу вверх. Ростом она была ниже его и намного, поэтому казалась ещё более хрупкой и беззащитной. Странно сейчас она была такой, хотела быть такой. Но завтра утром она снова станет властной и холодной герцогиней Вероннской. Это её призвание. Это её судьба.  Думала ли она о чем-то большем, чем просто сон? Думала, но была уверена, что Ноксу сейчас не до этого. У него уже есть наследница, пусть и девочка. Хотя..В душе так теплилась надежда на то, что она сможет подарить ему сына. Ему…И государству…Дона подошла к кровати и легла, наблюдая как раздевается муж. Все-таки она любила его. Своей любовью, какой-то особенной и странной. Но эта странность не мешала ей. И если Нокс покинет их навсегда, она будет скорбить. Долго и отчаянно.