Начало игры

Массивная дверь, ведущая в библиотеку замка, тихонько скрипнула, дернулась пару раз, и, наконец, с шумом распахнулась. В дверном проёме возникли двое: низкорослый некто в безразмерном плаще, и долговязый дроу в доспехах, осторожно держащий своего спутника под руку, для чего ему приходилось сгибаться едва ли не вдвое. С мгновение обе фигуры оставались неподвижны в полной тишине. А затем, первый, резко дернув локтем – освобождаясь от руки второго, сделал шаг вперед. Стражник, который до этого добрых полчаса водил малорослого чародея по коридорам, где тот норовил столкнуться своим носом с каждой колонной и стеной, а теперь распахнувший перед ним, после нескольких неудачных попыток мага, библиотечную дверь, остался снаружи:
– Благодарствую. Но, дальше я как-нибудь сам, – язвительно произнёс Сангрэ, склоняя голову в едва заметном полупоклоне, после чего забыл о существовании стражника и, развернувшись прочь, зашагал в глубь библиотеки, бормоча себе под нос что-то нечленораздельное. Полы его плаща, при этом, потянулись за ним словно длинный складчатый хвост.
Проходя мимо стеллажей, Сангрэ продолжал тихо говорить сам с собой, но, вместе с тем, правая рука его скользила по кожаным переплётам книг, легонько касаясь их кончиками изъеденных пальцев:
– Не то… Нет… – нащупав знакомую обложку книги о человеческих традициях, чародей скорчил на лице гримасу недовольства, – Фи… – а мгновении спустя двинулся дальше, к манускриптам о хворях, – А вот это – да-а… Но, нет… – остановившись на мгновение, он тяжело вздохнул, а вслед за тем извлек из складок плаща левую руку. В ней оказалось зажато небольшое серебряное блюдечко, довольно искусно сделанное. А вот серо-бурая масса, что покоилась на нём, особого расположения не вызывала. Некромант, чьи глаза были скрыты за плотной повязкой, однако, не предал этому факту особого внимания. Напротив, он поднёс это неудобоваримое нечто ближе к лицу, к самому носу. И глубоко вдохнул. Запах оказался специфическим, кислым, не вызывающим ни каких добрых ассоциаций. При этом он мгновенно образовал вокруг чародея своеобразную ауру, распространился вокруг. Впрочем, это также мало заботило некроманта: он не собирался уподобляться суетной толпе, следуя чужим предпочтениям и вкусам:
– Ах… Кто бы понимал…– философским тоном заключил он, – Пирог – это произведение искусства. А искусство не терпит шаблонов!.. Да, – порывшись свободной правой рукой за поясом, он извлек на тусклый свет серебряную двузубую вилочку, сжимая её большим и указательным пальцами. Облизнув почерневшим языком прохладный металл, он с упоением вонзил его в свою стряпню, отделяя маленький кусочек, который тут же отправил в рот. Дальше волшебник двинулся уже старательно пережевывая деликатес, наслаждаясь вкусовым экстазом. К слову, внутри пирог – его начинка – выглядел ещё хуже, чем снаружи, и пах так же.
– Мвум-м… – ковыряя в зубах вилочкой выдохнул нечто неясное маг, продолжая двигаться вдоль стеллажей, заставленных бесценными фолиантами, – Если бы каждый, если бы все, то тогда… Да-а… – он замер, озарённый внезапной идеей, – Интересно, задумывался ли кто-нибудь, когда-нибудь о том, что было бы с нами-хорошими, когда б крысы, с их маленькими лапками, маленькими гляделками и острющими зубками, добавлялись в пирог! Тогда, верно, решилась бы проблема чумы… – при последующих словах речь его наполнилась теплотой и любовной нежностью, – Ведь все мы так любим пирог…
Он глубоко задумался, что отразилось на его лице: оно вытянулось, ноздри широко раздулись, редкие брови почти сошлись над переносицей, тонкие губы сжались ещё сильнее:
– Однако же, кто бы рискнул попробовать крыс? – последовал печальный вздох, – Риторический вопрос...

Отредактировано Сангрэ (2012-06-18 21:37:55)

Правая рука чародея освободилась от вилочки - он аккуратно зажал её в своих зубах – и потянулась ввысь, к книгам на полке повыше. «Гуано летучих мышей…» – именно такая мысль пронеслась в сознании мага, когда выяснилось, что все напрасно: как бы он ни стремился ввысь, проклятый мир не отставал, и за ночь прирастал именно на столько же, на сколько вырастал сам некромант! «Я до тебя доберусь, никчёмный ты кусок ветоши…» – но как тощие пальцы не тянулись к ней, книга оставалась невозмутима, пребывая на недосягаемой для волшебника высоте, откуда и ухмылялась самодовольно ему своими символами с переплёта.
В этот миг мир взорвался звоном колоколов – библиотечную тишину разорвал чужой голос. Сангрэ, выполнив трудно описуемый пируэт, резко развернулся. Свободная правая рука его сжала подол чрезмерно длинного плаща и взметнулась вверх, к лицу. Тёмно-синяя ткань, истертая и покрытая пылью, скрыла фигуру некроманта, оставляя открытой лишь макушку его головы с копной пепельно-серых волос и парой глаз, сокрытых за черной повязкой. Покрытые непривлекательным бурым налётом зубы разжались и вилочка, зажатая между ними, выпала. Но оказалась ловко подхвачена на лету, приземлившись аккурат на блюдце с пирогом, что все ещё держал маг в своей левой руке, скрытой от посторонних взглядов за завесой плаща. Отливающие синевой тонкие губы волшебника едва заметно зашевелились:
– О-о, – протянул задумчиво колдун, и умолк. Он уже слышал голос, обратившийся к нему. «Змеиное потомство!» – с ним говорит маг крови!
О, когда-то, так давно, – едва ли помнит он дней серых тех туманы – одна лишь эта пара слов его уже ввергала в омерзение, и чувства не было сильнее и реальнее вражды. Но ты, вражда, коварнее торговки прелестями тела своего, и вытворяешь странные кульбиты. Однако в этом нет ни удивительного, ни иного прочего, все как всегда – «Изменчив мир и даже боги в нём к изменам не имунны. Так протекает все в реке времён, где Смерть – исход всему единый».
И Амариллос, ламия кровавая на службе у подземной госпожи, здесь. Желает что-то, верно, её величием наполненная Леди и владычица всех дроу. Что ж, нет ничего, в чем может послужить ответом ей отказ. К тому же, не пристало гостю своей хозяйке неугодным быть.
Вся поза колдуна переменилась: рука, сжимающая подол плаща, взметнулась ввысь и опустилась, тяжелые складки тёмной ткани распахнулись на мгновение, словно крыло летучей мыши, и скрыли некроманта. А в следующий миг он уже оказался неподалеку от Ламии, стрелой метнувшись от книжных стеллажей к стоящим неподалеку стульям. Прижавшись к высокой спинке одного из них всей грудью, и сжав его руками, он горячо зашептал:
– То пустяки. Упавши со скалы, летать ты научись, и воспари! – некромант негромко, с присвистом, хохотнул, и черный язык его облизал ссохшиеся губы. – Случилось что? Мне слышен стон земли сырой – в ней голод пробудился… Объятия холодные свои, сырые, готова распахнуть она, разверзнуть пасть, чтобы заполнить пустотой зияющие каверны на теле 
Не видя ничего, Сангрэ обвел рукой библиотеку, словно желал достать до самых дальних её уголков:
– Здесь ничего, что может заслужить внимание существ, подобных нам… Не знаю сам, зачем сюда явился. Похоже для того, чтоб вы меня прервали, чтобы послушал я речей, доселе слух мой не ласкавших. Так, начинайте – к просвещенью путь не терпит отлагательств.