Безумие.
Безумие в голове, в мыслях, вокруг. Под ногами.
Жесткие камни, забивающиеся под копыта и не дающие делать нормальный шаг, нормальный размах длинной, чуть израненной ноги.
Единорог мчится, словно преследуемый огромной черной хищной птицей, закрывшей собою небо. Словно от стихийного бедствия бежит единорог, спасаясь, пытаясь найти надежное укрытие, лишь бы только не видеть.
Не оборачиваться.
Остаток тяжелый цепи волочился за Белаэрн, оставляя на земле уродливые полосы. Само же мистическое существо не оставляло за собой ни единого следа, ни единой примятой травинки, кроме, разве что, светящихся капель золотистой крови. Они – словно таинственные узоры древней религии, расползались по темно-зеленой лесной траве, пробуждая ее ото сна. Природа бушевала, словно океан, выкидывающий пенные гребни своих волн на песчаный брег.
И словно деревья расступались перед существом, однако было заметно, что оно устало бежать. Ноги передвигались все медленнее, а копыта отбивали все более нечеткий ритм, чем прежде. Прежде…Этот перестук отдавался у Золотой эхом в голове, словно был самим ее сердцебиением. Пойманной птицей стучало сердце, отчаянно разбиваясь на тысячи осколков о клетку ребер. А небо…равнодушное серое небо взирало сейчас на потерявшуюся.
Да, правда – она не знала, куда идет, и что делает здесь, в этом странном месте. Здесь все было иным, незнакомым и пугающим. Каждый звук был чем-то фальшивым, лишним, ненужным. Нарушающим общую единую гармонию, к которой вечно стремилась душа. С самого рождения Лё искала в себе часть этой необъяснимой гармонии, легкости, в которой так отчаянно нуждался каждый из них. Но…постепенно трудные времена стали выбивать из нее подобное желание. И вот теперь – опять.
Золотистые глаза единорога устремились вверх, а кончик рога сверкнул, словно пытаясь привлечь внимание громады серых облаков, плывущих, как казалось, настолько далеко, что не следовало даже об этом рассуждать.
Но ей и не нужно было.
Да, Лё и так знала все, что было нужно такой, как она. Потерявшейся в этом мире…навсегда. Темный лес встречал ее очередной новой тропой, совершенно непохожей на те тропы, которые были на Родине. Они были…темнее. Длинный, витой, словно стрела, рог, засиял, будто бы подтверждая. Отражаясь в глазах Сильвер немыслимым огнем, свечение вело вперед, заставляло переставлять ноги и не терять надежды на то, что она…найдет.
Найдет то, что ищет ее душа, тысячи раз израненная и тронутая пульсациями неизвестности. То, к чему с рождения стремится она сама – быть такой, как были до нее. Все те, кто погиб, и все те, кто сейчас звездами смотрит на нее. На нее, бредущую меж густых деревьев.
Белаэрн остановилась, когда колючий куст задел ее бок, и издала нечто вроде долго вздоха. Разумеется, никто и не услышал бы такого случайного звука, дисгармонии, появившейся совершенно случайно, неопознано.
Светло-золотистая грива существа колеблется на ветру, и со стороны может показаться, что вот-вот тонкие волоски станут отрываться от хозяйки и улетят в бескрайнее небо. Некоторые – запутаются меж темными кронами деревьев, и так и останутся там на века, застряв лучами пронзительного света в далекой ночной синеве.
«Лес…тих…»
Слишком громкая мысль прорывается сквозь толщу сознания, и единорог поднимает голову, осматриваясь. Словно мысль – материальна, и где-то может взвизгнуть испуганная птица или пробежать встревоженный зверь.
Но нет, между силуэтами деревьев не было ни единой души. Живой ли – мертвой ли…Хотя…Душа бессмертна.
«Мы – это всего лишь оболочка. Хрупкий сосуд для великой Сути, которая живет уже несколько веков. Такими рождаемся и мы. Некоторые – иные предпочитают выбирать, а мы…Мы не можем сожалеть, мы не можем выбирать».
Тень горечи и боли пронеслась по золотой морде, затронув глубокие глаза, и заставила единорога пройти еще несколько шагов вперед, не останавливаясь. Да, это шептала им природа, это говорили им старшие. Это знали и они сами.