TRPG Алария |
|
На дворе - конец осени, одиннадцатый месяц 1054-ого года. Север укутывается в снег, на юге облетают последние золотые и алые листья. |
|
|
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » TRPG Алария » Сыгранные эпизоды » Новая тайна старинного медальона
1. Участники: Бельфеба, Авинел Аэтерис
2. Место действия: борт корабля «Ястреб»
3. Время действия: 24. 10.1054
4. Описание: «Ястреб» следует из Палаара в Дорн.
Адмирал возвращает освобожденную из темницу эльфийку на ее историческую родину.
Однако девушка носит медальон его матери.
Что это значит? И чем это для нее обернется?
Отредактировано Авинел Аэтерис (2012-04-08 00:59:34)
Южнее сорокового градуса южной широты никаких законов нет.
Южнее пятидесятого градуса нет даже Бога.
- Бен Шервуд
Море — это воплощённая чувственность. Море умеет страстно любить и ненавидеть, умеет смеяться и плакать. Море отвергает любые попытки связать его заклятиями, сбрасывает любые оковы. Сколько бы ты о нем ни рассказывал, всегда найдётся нечто, о чем ты и помнишь…
Авинел оторвался от созерцания береговой линии. Два дня назад они вышли к южной оконечности эльфийских земель и теперь двигались вдоль берега, от созерцания которого нежные жестокие пальчики ностальгии стискивали сердце эльфа, а в горле начинало першить: слишком много светлого и значимого было связано в его памяти с этой изрытой заливами береговой линией. Адмирал помнил ее так же четко, узнавал каждый изгиб ее так же точно, как помнят контуры тела возлюбленной, сотни раз очерченные ладонями, выглаженные кончиками пальцев, расписанные любовными рунами ночных ритуалов, контуры которые не спутаешь ни с какими иными даже с закрытыми глазами. За спиной Ястреба кто-то сдержанно кашлянул, и он обернулся.
- Наша гостья пришла в себя. И готова вас видеть.
Адмирал по привычке заметил сначала шрам, бегущий через бровь корабельного мага, и только потом встретился с ним взглядом. Кивнул.
- Спасибо.
Авинел опустил тяжелую широкую ладонь на плечо мужчины, и это была лучшая, сама сердечная благодарность, только и принятая между суровыми и далекими от сентиментальности моряками. Маг кивнул в ответ и они, наверно, поняли друг друга.
- Надеюсь, это не случайность и не ложный след, и то, что ты узнаешь, капитан, успокоит твое сердце.
Маг отставил официоз и перешел на уважительный, но уже приятельский тон, отражавший его истинные отношения с флагманом.
- Я далек от обольщений, - примирительная улыбка залегла в уголках губ адмирала, но так и осталась тенью.
Через пару минут он уже стучал в дверь каюты, которую отдали гостье.
После досадной истерики в тюрьме девушка была не в себе. Очевидно, лечение дроу отняло у нее много сил, а каменные мешки не способствовали восстановлению энергии. Когда Адмирал погрузил даму в крытый экипаж, она была уже без чувств. Девушку разместили на борту и вызвали целителя. Тот не преминул взять деньги за прием, но утверждал, что физически и душевно она здорова. Корабельный маг, служивший на «Ястребе», тоже не нашел на ней следов какой бы то ни было магии, но продолжая наблюдать бесчувственную пациентку все время их пути, он пришел к выводу, что эта потеря сил с приступами лихорадки и несвязного бреда, суть следствие глубокого душевного потрясения, которое хрупкое сознание гостьи не в силах принять. Как только невинная девушка смирится с потерей дома, арестом, ошибочным обвинением, воспоминаниями о темнице, разлукой с любовником и переездом в Дорн (куда она возможно, вовсе не хотела ехать), она, очевидно, придет в себя. Маг объяснил, что ее физическое страдание – лишь способ пережить отчаяние и боль души. И не худший способ. Он обещал, что к концу плавание эльфийка придет в себя, чем весьма обнадежил Ястреба. Когда палаарский целитель осматривал больную, он показал адмиралу ее медальон и предположил, что, судя по гербу, дама из благородных, и можно попытаться отыскать ее родных. Каково же было удивление адмирала, когда он склонился над больной, чтобы рассмотреть украшение! Найти ее родных оказалось несложно. Сложно было бы доказать благородному семейству, что простолюдинка из королевских темниц приходится им кровницей. Протест – был первым чувством, которое испытал Авинел, и тут же ему на встречу пришли недоверие, удивление и любопытство. Ведь каким-то образом медальон его матери попал к этой девушке. Украла она его, получила в подарок или в оплату, но она могла знать что-то о родителях или о крошке-сестре, которой одели украшение перед выездом в Палаар.
Ястреб воздержался от душевных метаний и просто ждал дня, когда девушка оправиться. Похоже, это день пришел. Мужчина стоял у двери и прислушивался к шагам в комнате. Он мог бы приказать помощнику доложить о себе, но на корабле он предпочитал не отвлекать моряков от их дел ради условностей.
- Я капитан этого судна. Мне нужно с вами поговорить, сударыня. Вас должны были предупредить.
Отредактировано Авинел Аэтерис (2012-04-06 17:13:13)
Болезнь отступала медленно и неохотно, видимо уже присмотрев себе душу эльфийки в качестве награды за тёмные деяния и тело девушки долгие дни путешествия раздирал нестерпимый жар, заставляющий метаться по влажной от испарины постели, кричать от ночных кошмаров, столь реальных, что их невозможно отличить от настоящего и хвататься слабеющими пальцами за край простыни так же, как хватаются за соломинку утопающие. Но Бельфеба выбралась. Звала кого-то во сне, заставляя даже видавших виды моряков вздрагивать и отворачиваться, чтобы спрятать невольно ставшие влажными глаза от товарищей - трогательно и беззащитно, и очень одиноко звучали призывы девушки в ночной мгле. Может быть её держала в этой жизни память, может быть искреннее желание молодой девушки жить, любить и быть счастливой. А может быть Судьба, что была так благосклонна к ней, решила дать ещё один шанс, но прежде отобрала всё, чтобы было так дорого.
Память возвращалась медленно, рваными картинами показывая прошлое, но в конце концов Бель справилась и с этим. Теперь, когда силы уже позволяли вставать, когда она поняла, где находится, ей хотелось понять, что произошло. Она прекрасно помнила арест, помнила, как полыхал её дом, помнила и каменный мешок с ледяными, промозглыми стенами, пронизанный могильным холодом и обжитый крысами. Она помнила незнакомца на огромном, страшном, но добром звере. Помнила, как зверь смешно морщил нос от аромата яблока и как утром незнакомец касался её щеки пальцами. Химан... Воспоминания смешивались в чаше разума, но Бель смогла выстроить в их ровную линию, в которой не хватало лишь окончания и именно его она намеревалась узнать у капитана корабля. И поблагодарить его, если он имеет отношение к её спасению. Горечь от потери дома не притупилась, она по прежнему стояла жёстким комом в горле и мешала дышать, но жизнь продолжалась и даже такое трагическое обстоятельство не сломило волю эльфийки.
- Прошу вас, капитан.
Девушка радушно пригласила мужчину войти и замерла возле небольшого столика рядом с койкой, уже аккуратно прибранной и застеленной пледом.
- Простите, я не помню вашего имени.
Бельфеба несколько мгновений всматривалась в лицо эльфа, но стоило ей натолкнуться на его взгляд и она опустила глаза в пол. Мужчина казался знакомым, кажется она видела его в темнице, с другим, беловолосым Лордом, вот только что он там делал, как там оказался и как теперь она очутилась на его корабле пока было загадкой.
Капитан оглядел свою гостью. Она была, несомненно, хороша собой. Особенно в аккуратном городском платье, которое ей добыли в Палааре. Теперь она уже не была измученной и заплаканной немного чумазой пленницей в Красного замка. Многодневная слабость оставила отпечаток на лице эльфийки, но даже это не могло отнять у нее трогательности и правильности черт, естественной свежей красоты, свойственной всем молодым женщинам. Но некоторым особенно. Взгляд мужчины, невольно скользнул к вырезу платья, замер и утек ниже, очерчивая изгиб бедер. Капитан едва заметно кивнул, словно удовлетворившись увиденным.
- Мое имя Авинел Аэтерис, я служу Его Величеству в чине адмирала.
Он подхватил узкую ладошку дамы и поднес ее к губам.
- Рад приветствовать вас на борту «Ястреба», сударыня.
Мужчина рапортовал нейтральным размеренным тоном, обрисовывая выздоровевшей ситуацию.
- Мы подходим к Дорну. С момента нашего отплытия из Палаара прошло 9 дней. Все это время вас мучила лихорадка. Теперь, когда вы чувствуете себя лучше, мне необходимо выяснить, есть ли у вас родственники в Дорне и его окрестностях. Мы могли бы зайти в тот порт, который будет ближе к их дому. Или я отправлю конного гонца в Дорн и предупрежу о вашем возвращении.
Ястреб чувствовал, что торопится, словно весь этот разговор отдаляет его от того единственного вопроса, который действительно крутился на языке. Но офицер терпеливо ждал, ведь информация о родственниках тоже может быть полезна. Не так желанна, как прямой ответ, но и она приближала его к разгадке.
Когда губы капитана коснулись тонкого запястья, девушка склонила голову и присела в реверансе, выказывая своё уважение, но так же она пыталась укрыть невольный румянец, разлившийся от неожиданного взгляда мужчины.
- Для меня честь быть Вашей гостьей, господин Адмирал.
Пока Бельфеба рассматривала из-под вуали густых ресниц своего гостя, она пыталась уложить в голове новые факты. Девять дней они в пути и плывут в Дорн. Когда-то она дала обещание своей "матушке" не пытаться выяснить своё истинное происхождение и до сих пор не нарушила клятвы, но в тайне девушка мечтала об этом. Трудно прожить жизнь, видеть счастливые семьи и знать, что по воле рока или чье-то прихоти тебя лишили этой радости ещё в младенчестве. Лишили матери, отца, возможно братьев и сестёр. Бельфебе повезло, матушка-целительница заменила, как сумела, ей мать, но разве можно забыть о том, что ты потеряла так и не ощутив? Никто, ничто - даже самая добрая ласка, не заменит материнских ласк и объятий отца, и возможно именно в Дорне она сможет обрести потерянное. Сердце забилось пойманной птицей.
- У меня нет родственников в Дорне, капитан. Никого.
Девушка растерянно и робко посмотрела на мужчину, и отвернулась к окошку, забранному витой, кованой решёткой. Там блестело серебром бескрайнее море, спокойное и уверенное, древнее, как сам мир. Бель в пору было позавидовать волнам, их свободе и беззаботности.
- Благодарю вас за заботу, Адмирал. Я, право, не знаю, что теперь делать. Мой дом в Палааре сгорел и...
Растерянность росла как снежный ком, но девушка находила в себе силы тепло смотреть на приютившего её капитана и быть ему благодарной.
-Простите, вы и так сделали для меня безмерно много. Вы и тот беловолосый господин, ведь это не сон? Вы спасли меня из темницы.
Девушка шагнула к Адмиралу, всматриваясь в удивительные, синие и глубокие, как горные озёра, глаза мужчины. Протянула руки, коснулась его ладоней кончиками пальцев.
- Я сойду на берег там, где вам будет удобней.
Девушке не хотелось причинять этому человеку неудобства. Адмирал... Кто она такая, чтобы из-за неё поворачивать военный корабль? И куда? Бельфеба вскинула на Адмирала огромные сейчас, такие же, как и у него, ярко синие глаза.
Отредактировано Бельфеба (2012-04-06 20:21:28)
- Мне будет удобно передать вас в руки любящих родственников.
Между бровей Ястреба родилась суровая кладка, растаяла так же быстро, как и возникла уступая место затаенному веселью в глубин глаз.
- Корабль идет в Дорн.
Что это за нелепые женские выдумки: я сойду, где вам буде удобно? Мне удобно, чтобы ты не болтала ерунды. Если ты испытываешь благодарность, скажи «спасибо», если вину – искупи ее. Порой общество женщин давалось ему с трудом, с мужчинами все было просто, четко и ясно. Они отвечали на вопросы прямо и точно. Женщины же начинать выкруживать удивительные подчас пируэты, которые искупались лишь их красотой и способностью пробуждать в нем страстный азарт охотника, выслеживающего и загоняющего свою жертву.
- Благодарите Его Величество за милость, которой он вызволил вас из подвалов Красного замка. И я, и Лорд Истир – лишь исполнители его воли. Король-феникс заботится о том, чтобы никто из его подданных не был невинно наказан. Это его долг. Вы уверены, что у вас нет и не было никогда иного дома нежели, чем в Палааре?
Мужчина привычно сложил руки за спиной, но теперь в них не было никакого напряжения. Разве что он сдерживал нетерпеливое любопытство.
- Дело в том…
Голос сорвался на хрип, вынуждая капитана откашляться, чтобы вернуть обычны командный баритон. Каково объяснять даме, что ее осматривали, пока она была без сознания? Казалось бы, это только естественно. С другой стороны, она может испытать весьма неприятные переживания.
- Пока целитель осматривал вас, сударыня, он сообщил мне, что вы носите на шее медальон с гербом одного из Великих Домов…
Он не стал продолжать, подвесил паузу и без труда держал ее, поощряя девушку закончить историю медальона без лишнего давления.
- Мне жаль разочаровывать вас, Адмирал, но единственная любящая родственница покинула этот мир довольно давно и здесь меня никто не ждёт. Впрочем в Палааре тоже, так что...
Девушка пожала плечами и отвернулась. Она не чувствовала себя виноватой. За что? За то, что волей Короля и Судьбы капитану приходится терпеть на своём корабле женщину? Нет. Бельфеба слышала о этих поверьях, но верить или не верить Бель как-то не задумывалась, не было причины.
- Я обязательно поблагодарю Его Величество, как только мне предоставиться такая возможность, но без вас, и без Лорда Истир не исполнилась бы его воля и моя благодарность вам так же безгранична, как и Королю.
Она снова обернулась к капитану, последний вопрос заставил девушку удивлённо и внимательно вглядеться в его глаза. Почему он задаёт такие вопросы? Она дала повод сомневаться в своей искренности?
- Вы считаете, что болезнь могла ранить мой разум и память?
Бельфеба и сама понимала, что могла, но признаваться в подобном не очень хотелось. Нет, она отлично помнила, что никакого дома и никаких родственников у неё в Дорне нет, разве только потерянные много лет назад родители, но как сказать об этом капитану? Девушка невольно потянулась к медальону, коснулась тёплого металла кончиками пальцев и вскинула на Адмирала пронзительный, аквамариновый взгляд. От мысли, что они видели её без одежды, на щеках вспыхнул яркий румянец. Дрогнули ресницы и девушка, не выдержав, опустила глаза, словно это могло спасти её от смущения и неловкости. Понимание, что лекарь не мог поступить иначе нисколько не ослабило впечатление, что сейчас она стоит перед капитаном совершенно обнажённой и он знает, как расположены маленькие, пикантные родинки на крутом бедре.
- Я ношу этот медальон с рождения, капитан, но к сожалению говорю вам правду, я не знаю никого в Дорне и боюсь никто не знает меня.
Голос дрогнул, но Бель только вздёрнула вверх упрямый, маленький подбородок. Она так долго хранила тайну и так часто мечтала нарушить обещание. Может быть капитан сможет ей помочь? Он приближённый к Королю, он должен знать... И он сказал про герб Великих Домов...
- Вы знаете этот медальон?
Каюта не была предназначена для метаний разволновавшейся женщины и Бель в мгновение ока оказалась очень близко. Настолько, что мужчина мог почувствовать её тёплое дыхание и ощутить тепло девичьего тела.
Ей не стоило так порывисто приближаться. Или стоило? Впрочем…
Капитан поймал тонкую золотую цепочку на груди эльфийки, пробежался по ней кончиками пальцев, словно желая таким образом установить ее подлинность, и слегка притянул девушку к себе. Едва заметно. Крошечные золотые звенья впились в кожу. Авинел помнил, как хрустел за зубах песок, когда он вгрызался в дикий пляж одинокой отмели, после того, как похоронил останки семьи. И сейчас одним легким движение мужчина мог заставить ее хрупкую шейку хрустнуть. Чуть громче, чем песок на зубах. Но велика ли разница? В чертах застыло напряжение, взгляд оторвался от фамильного герба и толкнулся под ресницы Бельфебы.
- У моей матери был такой же.
Такой же. Не этот. Подобный. В его голосе звучала сталь. Адмирал готов был увидеть в этой женщина убийцу, воровку, кого угодно, но не пропавшую сестру. Мысль о том, что они были сверстницами почему-то ускользала из его сознания.
На минуту девушка перестала дышать, глаза распахнулись навстречу взгляду Адмирала, но хрупкая, горячая ладошка всего лишь накрыла пальцы мужчины на медальоне. Настойчиво.
- Но не этот?
Почему то сейчас не было страха, наверное он придёт позже, когда девушка осознает всю меру опасности подобной близости с незнакомым мужчиной. Сейчас Бельфеба могла только смотреть в глаза Авинела и видеть в них своё отражение на покрывале горечи, боли и ледяного холода прошлого. Терять близких всегда тяжело, ей ли не знать. Она не догадывалась о реальных событиях, но по дрогнувшему голосу, по порывистому движению, по яростному взгляду могла догадаться.
- Мне очень жаль, капитан, но этот медальон всё, что что осталось мне в память о моей матери.
Говорила девушка тихо, а взгляд становился только теплее, в противовес ледяному холоду взгляда Адмирала. Или Бель только так казалось, но она чувствовала, как по спине стекает лёд острыми осколками.
- Наверное вы ошиблись.
Она сильнее сжала пальцы на руке Авинела.
- Отпустите, капитан, вы меня пугаете.
Напряжение уже звенело в воздухе приближающейся грозой, стелилось гулкой, давящей тишиной, в которой можно расслышать даже глухие удары сердца и едва слышное, прерывистое дыхание.
Отредактировано Бельфеба (2012-04-07 03:05:20)
- Я еще не начал вас пугать.
Слова срывались с губ медленно, четко, словно капитану было тяжело говорить. Мужчина отпустил медальон так же порывисто, как будто хотел отшвырнуть его. А потом развернулся, прошел к двери, проверил хорошо ли она заперта, бросил темный сапфировый взгляд в лицо девушки и уселся к кресло у ее кровати, по привычке вытянув вперед перебитую ногу.
- Вы отдаете себе отчет в том, что выдвигаете серьезные претензии на высокое положение и большое состояние?
Сталь в его голосе звенела все звонче. Больше он не намеревался скрывать сове раздражение. Эта самозванка не будет своими лживыми россказнями осквернять память его предков. Кто она такая, чтобы стать женщиной из Великого Дома? Из его Дома? Авинел отлично помнил, как она клялась дроу в вечной любви и преданности. Его сестра не могла бы сделать ничего подобного. А если бы сделала, перестала бы быть сестрой! Мало что на взгляд офицера могло быть унизительнее добровольного самоизбранного рабства. А для дроу эльфийка могла стать только рабыней.
-Вам лучше рассказать все, что вам известно об этом медальоне.
Взгляд моряка ледяными лезвиями впился в лицо девушки, словно тот желал пригвоздить ее к стене для дальнейшего допроса. Он привык осуществлять суд на своем корабле, и, не смотря на то, что Бельфеба не была членом экипажа… кто помешает капитану обвинить ее в произошедшем на празднике нападении на Серую Леди?
- Вы ведь не думаете, что я случайно оказался вашим сопровождающим? Вы полагаете, у Его Величества не нашлось менее значимого офицера, чтобы перевезти вас по морю? Нет. У нас достаточно людей. Из канцелярии Ее Величества сообщили, что с генералом Химаном задержана девушка, которая носит предмет, украшенный гербом моего дома, и кроме того представляется именем моей матери. Мне не хотелось об этом говорить, но раз вы так немногословны… У людей возникли справедливые подозрения относительно путей, которыми к вам попал этот предмет. Уникальный в своём роде. Если вы нашли его, получили в подарок или в оплату своих услуг... Вы ведь целительница. Если я не ошибаюсь? … скажите об этом. В противном случае, мы будем говорить о краже и попытке мошенничества. Вы ведь для этого пытались околдовать генерала? В надежде, что он поддержит ваши претензии, обнаружив собственную выгоду в разжигании розни между нашими народами?
Ночная буря под ресницами моряка лишь начала обретать свою истинную силу.
- Надеюсь, вы поняли, что бросаете тень на мою репутацию и на память моих погибших родителей?
Если бы Авинел знал, что медальон был одет на ребенка, он, вероятно, сделал бы иные выводы, но эта небольшая деталь ускользала от того, кто никогда не видел сестру.
Девушка отшатнулась от капитана и стоило ему отпустить медальон, забрала его в ладонь словно оберегая от любого прикосновения чужих рук и даже взглядов. Она могла пережить одиночество, пожар, потерю дома и неизвестность, но не потерю того, что связывало с памятью о родителях и прошлом.
- Я не выдвигаю никаких претензий, господин Адмирал. Вы слышали каждое моё слово и не можете сейчас утверждать обратного.
Кто он такой, чтобы обвинять её? Два бездоказательных и совершенно абсурдных обвинения за две недели - это было уже слишком! Из-за одного она лишилась всего, что было, своего дома, убежища, работы, сейчас же, судя по взгляду мужчины, могла лишиться головы. Почему? Она всего лишь спасла жизнь умирающему и какая разница, кем тот оказался? Когда латаешь смертельную рану не спрашиваешь, генерал он или простолюдин, не видишь - дроу или гном. И теперь капитан говорит, что она плела интриги и предъявляет свои права на то, о чем и не слышала никогда. В душе эльфийки собиралась буря.
- Я всего лишь спасла генералу жизнь, когда нашла его окровавленным на пороге своего дома. Или я должна была вышвырнуть его вон? Вы бы именно так поступили, капитан?
Она остановилась возле окошка и резко развернулась, встретив стальной взгляд капитана таким же своим, бушующим яростным, синим пламенем.
- Этот медальон принадлежал моей матери и теперь принадлежит мне, как бы вам не хотелось утверждать обратного.
Лгать про доброго ювелира сейчас казалось полным сумасшествием. Адмирал действительно мог выкинуть её за борт, обвиним в покушении. В конце концов Бельфеба всегда хотела знать правду, только теперь правда оборачивалась против неё. Недаром матушка предупреждала... Если слова Авинела не ложь и не уловка, значит она принадлежит к Дому Аэтерис и является сестрой сидящего перед ней мужчины. Если только он говорит правду. Но что изменят её знания, если он не верит ни единому её слову, а доказательств у неё нет, кроме искреннего и открытого сердца? Если бы была жива матушка, она смогла бы подтвердить каждое слово, но теперь её нет.
Бельфеба всё больше погружалась в смятение. Тайна её рождения открывалась с катастрофической скоростью и девушка не могла угнаться за чувствами.
- Он был на мне, когда меня обнаружила в лесу женщина, ставшая мне матерью. И имя на медальоне - это моё имя. Вы говорите, так звали вашу маму?
Буря внезапно улеглась, уступив место жалости и состраданию. Сидящий перед ней мужчина потерял родителей, пережил самую страшную трагедию и конечно он не станет верить каждому слову совершенно незнакомой женщины. Но как она может доказать свою невиновность и подарить ему пусть не покой, но желаемое знание?
- Женщина, приютившая меня, думала, что это моё имя... Теперь я ношу его, капитан и смею вас заверить, ношу с честью. И я ничем не оскорбила ни память погибших родителей, и не запятнала вашу репутацию.
Девушка смотрела на Адмирала и неосознанно пыталась найти в суровых, красивых чертах что-то родное. Неужели сейчас, пусть и так, но начинают сбываться её самые сокровенные мечты и она сможет обнять родного человека? После стольких лет?
Отредактировано Бельфеба (2012-04-07 14:31:37)
- Я бы не стал спасать жизнь, дроу. Тут вы правы.
Буря смягчилась, улеглась, но темное штормовое небо по-прежнему смотрело в лицо Бельфебы.
- Разве что будь у меня политический расчет. Вы в Палааре не знаете, что значит жить в состоянии постоянной холодной войны с этими низкими и коварными существами!
Капитан стиснул зубы и желваки напряглись, выдавая сдержанный гнев.
- Но речь сейчас не о нем. Сядьте.
Это был приказ.
- Садитесь. Я хочу знать детали. Какая женщина, как и где вас нашла, откуда взялся медальон и почему вы решили, что на нем написано ваше имя?
Он не собирался излагать простолюдинке историю своей семейной драмы. Во всяком случае, не собирался излагать ее первым.
- С какой честью вы носите этот предмет, я имел счастье видеть в темнице. Поэтому постарайтесь своим рассказом снять с себя любые мои подозрение. Связь с дроу не украшает женщин из Великих Домов.
Суровая складка между бровей эльфа не предвещала лишнего снисхождения. Он не мог позволить этой женщине обманут себя. Признать ее сестрой означало ответить за это решение перед Королем-фениксом. Если она позволит себе и в дальнейшем вести себя недостойно благородной эльфийки, или хуже того окажется шпионкой и предательницей, тень ляжет на весь Дом.
- Нет, я не знаю, вы правы. Я знаю лишь то, что не могу смотреть на истекающее кровью существо и не помочь, будь то дроу, гном или человек. Перед жизнью и смертью равны все.
Девушка не посмела ослушаться приказа. Села на постель, но стоило ей услышать о связи с дроу, как она снова оказалась на ногах. Как смеет этот мужчина обвинять её в том, чего никогда не было!? Как он смеет предполагать подобное не имея никаких, совершенно никаких, доказательств!? Она с трудом помнит имя того тёмного, только его глаза в то утро. но об этом Адмиралу знать совершенно не обязательно. И что было в темнице?
- Что именно вы имели честь видеть в темнице? Извольте знать наверняка прежде чем бросаться беспочвенными обвинениями и пытаться оскорбить меня. Я не сделала ничего предосудительного.
Бельфеба плохо помнила происходящее в тот день, когда Лорд Истир и Адмирал пришли за ней в подземелье. Всё, что тогда случилось, теперь было похоже на ночной кошмар, навязчивый, туманный, неясный и болезненный. Она помнила склизкие стены, помнила прутья решетки, помнила... Помнила, что что-то кричала. звала кого-то, просила, умоляла, но разве это происходило на самом деле? Разве она могла пасть так низко, чтобы прилюдно целовать руки генералу дроу? Конечно нет! Вылечить, зашить раны, отмыть от крови, накормить и уложить отдыхать - да, но не это имеет ввиду Авинел, говоря в таком тоне о том, что происходило. Девушка передёрнула плечами и отвернулась, обняла себя руками, укрываясь не только от пронзительного холода, но и от взгляда капитана.
- Много лет назад, в лесу недалеко от Палаара, в дупле старого дерева меня нашла местная целительница, пришедшая на поляну за травами. Женщина сжалилась над плачущим ребёнком и забрала меня с собой, став мне той, кого у меня отняли. Я не знаю, что случилось с моей настоящей матерью, я не знаю, кем она была, я ничего не знаю об отце или о ком-то ещё, но я знаю, что этот медальон - это всё, что у меня осталось на память о том, чего у меня никогда не было. На память о моей настоящей семье. В тот день, когда целительница нашла меня, он был на мне и она решила, что имя - это имя, данное мне при рождении.
Девушка порывисто обернулась. Щёки снова залил лихорадочный румянец, а глаза блестели ярче обычного.
- И хоть меня воспитывала простолюдинка, я никогда не теряла ни достоинства, ни чести!
Бель чуть вздёрнула голову, всматриваясь в суровое лицо сидящего перед ней мужчины. Пусть он не верит, пусть он думает так, как хочет - она знает правду. Этого достаточно, чтобы не опускать стыдливо глаз и смотреть прямо, встречая на его взгляд честно и открыто.
Отредактировано Бельфеба (2012-04-07 17:06:49)
Авинел не нуждался в доказательствах. Ему довольно было предположений или даже риска предположений. Адмирал видел, как эта женщина, претендующая на место в его доме, целует руки темного, как она клянется и умоляет, и готова выполнять его нелепые, возмутительные приказы Он это видел и мог бы закрыть на это глаза, если бы пожелал верить, что Бельфеба и есть его потерянная сестренка. Но это видел Ллорос, опасный и опытный политик, который при который в случае необходимости, пойдет на многое. Эта женщина не должна стать слабым местом адмирала.
- Сядьте!
Он стукнул ладонь по подлокотнику кресла, но голос почти не повысил.
Вставать и садиться с перебитой ногой было не просто, а ее капризы не стоили усилий. Если эта простолюдинка не пони мает, что может стать угрозой для своего дома, он не станет лишний раз рассыпаться в любезностях. Пора становиться старше и реально смотреть на вещи. Лишь в юности можно обманываться красотой и изяществом света.
- Сядьте, Бельфеба.
Голос его смягчился. Мужчина вздохнул.
- Послушайте. Я был в вашем возрасте, когда Мой отец, глава Дома Аэтэрис был вызван в Палаар по неизвестному мне делу. Это долгий путь и его пребывание в столице могло затянуться. Поэтому мать пожелал поехать с супругом. Она только что произвела на свет ребенка. Дочь. И не могла с ней расстаться. Она взяла девочку с собой.
Говорил он ровно, почти без выражения, но за этим безразличием можно было почувствовать и боль и недоверие, нежелание рассказывать о своей ране, если он рассказывает не той, если бередит ее зря.
- Близ Палаара на их караван напали неизвестные, и родители были убиты. Их тела нашли. А ребенка обнаружить не удалось. Этот медальон тоже пропал. Медальон, который вы носите на шее, существует в единственном экземпляре. Отец подарил его материна двухсотую годовщину супружества.
Голос дрогнул и сел. Авинел и не думал, что боль так свежа. На мгновение адмирал отвел взгляд, сморгнул влагу и продолжил.
- Медальон с посвящением. Там написано ее имя. Матери.
Голос не слушался, и офицер все-таки встал, сделал несколько шагов взад-вперёд по комнате, восстанавливая самообладание.
- Девочку звали Бельфегора.
Девушка затаив дыхание слушала мужчину, медленно опустившись на постель. Силы почти оставили её и приказ капитана пришёлся как нельзя кстати. Когда она долгими, бессонными ночами мечтала узнать тайну своего происхождения, Бель не думала, что это может оказаться так больно. Что её сердце будет разрываться от жалости к этому взрослому, мужественному человеку, который вспоминая погибших родителей невольно прячет взгляд, чтобы укрыть непрошеную влагу от чужого взгляда. Ещё пятью минутами раньше она сердилась на него за необоснованные обвинения, но что она могла знать? Что пережил этот человек, когда потерял разом всю семью и неизвестность о судьбе маленькой сестры настигла его тьмой? Что он пережил, когда хоронил родителей? Как жил потом, вспоминая те счастливые года? Наверное ей самой было проще, она не помнила ужаса смерти матери. Грусть и горечь, когда ушла в другой мир принявшая её за родную женщина была велика, но несравнима с горечью от потери всей семьи. Смогла бы она после подобного остаться человечной и не закрыть душу от всего мира? Смогла бы сама принять через столько лет неожиданно найденного брата? Бельфеба не знала.
- Значит я ношу имя нашей матери. Та женщина, что нашла меня, думала, что на медальоне имя ребёнка и нарекла меня Бельфебой.
И снова Бель порывисто поднялась, украла те несколько шагов. что разделяли её с капитанов, протянула руки, но остановилась и так и не прикоснулась. Страх отразился в огромных, синих глазах. Если оттолкнёт? Не поверит?
- Я не лгу, поверьте мне.
Бель, воспитанная целительницей и всю жизнь прожившая в бедном квартале, всегда была далека от политики и сейчас даже не догадывалась ни о сомнениях, ни о мыслях Адмирала. Девушка видела перед собой человека, в душе которого долгие года кровоточила огромная, незаживающая рана. Человека, который с честью и достоинством перенёс потерю и не сошёл с ума, человека. которому она могла бы помочь, подарив то тепло, которое трогательно берегла всю жизнь.
- Мне очень жаль, что вам пришлось пережить трагедию, я не могу знать, как это, но я сочувствую вам от всей души.
Жизнь висела на волоске:
Шах – и тело на скользкой доске.*
- Благодарю. Ваше участие мне дорого.
Авинел был недостаточно высокомерен, чтобы отвергать искренне сочувствие. Девушка не лгала, но, похоже, не была способна отличить одну страдающую особь от другой. И сейчас он был ей так же мил, как подвернувший ногу барашек, подстреленная куропатка или раненый дроу. Адмирал был далек от жестокости, но не считал светлых и темных равными. Только и всего. Каждый дроу - враг и предатель, веками уничтожавший твой народ и еженощно угрожающий жизни твоих соотечественников на границах. И даже самый благородный, добросердечный эльф не сможет выкинуть этого из головы, а уж тем более из сердца. Его гостью извиняло лишь то, что жизнь в Палааре научила ее всех приравнивать к людям, порождая хаос в ее мыслях и приближая ее к границе бесчестия. Мужчина остановился напротив гостьи и заглянул ей в лицо.
- Вы по случайности носите имя моей матери.
В голосе послышался сдержанный рык, под ресницами вновь поднималась буря, взгляд толкнулся в лицо Бельфебы порывом ледяного ветра.
- Я не могу отрицать наше незначительное внешнее сходство…
Действительно было бы глупо отказывать в доверии очевидному.
- Но поверьте, этот мир кишит рыжими эльфийками, готовыми на многое, чтобы получить высокий статус и состояние.
Адмирал нависал над девушкой неприступной скалой, от которой не добиться ни жалости, ни милости, ни снисхождения.
- Я могу признать вас сестрой, и вы увидите дом своих предков, сможете пройти в родительский склеп и проститься с матерью и отцом… Но это будет лишь моя добрая воля.
Внезапно он отстранился, сделал шаг назад, смерил ее пронзительным, оценивающим взглядом, и на губах заиграла улыбка, не предвещающая добра.
- Нет способа доказать наше родство, нет способа доказать его отсутствие. Если я захочу, вы станете Леди Аэтерис. Если нет, вы будете просить милостыню на улицах Дорна и перебиваться случайными заработками.
Сумрачный сапфировый взгляд стискивал стальной хваткой, лишая воздуха.
- Я не могу пустить в свой дом, женщину, которая неравнодушна к дроу. К генералу дроу, к брату Серой Леди. Это первый шаг к тому, чтобы в моем доме появился шпион. Если ваша история выдумка, если все это инсценировка, если Химан принес вам медальон, чему я не удивлюсь, ведь кто еще, если не дроу, способны на убийство семьи Лорда, а дорога на Палаар - такое удачное место, чтобы отвести от себя подозрение?!..
Мысли на несколько секунд увлекли его вдаль и глубины прошлого, и черты сурового обветренного лица его сделались печальными, задумчивыми и отчуждёнными. Но лишь на мгновение. Вскоре взгляд капитана вернулся к девушке прежней стальной хваткой.
- Если ваша история окажется ложью, то я стану предателем родины и пойду под трибунал. Мне бы этого не хотелось.
Авинел рассмеялся, и в этом смехе было больше злости и горечи, чем искреннего веселья.
- Я должен вам доверять, Бельфеба. На что вы готовы, чтобы доказать мне, что я могу вам доверять ключи от комнат и собственное доброе имя, свою жизнь и безопасность Королевства?
Отредактировано Авинел Аэтерис (2012-04-07 23:59:00)
Бельфеба выдержала взгляд капитана и не отвела глаз. Только чуть дрогнули пальцы, когда она снова коснулась медальона. Ей было страшно, мужчина не намеревался жалеть её и высказывался без обиняков, что ранило и тревожило душу. Но он был совершенно прав: ничто и никто не может доказать их родство, но так же ничто не может его опровергнуть. Она знает, что история, только что рассказанная Адмиралу совершенная истина и в ней нет ни слова лжи, но Авинел может думать что угодно. И как может быть иначе? Ведь столько лет прошло и вероятнее всего он мысленно похоронил сестру так же, как родителей, а тут совершенно неожиданно находится девушка, пленница, в компании тёмного генерала и про неё наверняка успели рассказать небылицы, ведь застали их с дроу в весьма двусмысленной ситуации... Поверила бы она сама? Нет. Так почему должен доверять Авинел?
- Вы не должны мне доверять, капитан.
Как объяснить за несколько часов всю свою жизнь? Как рассказать о детских мечтах и снах, в которых ты видела мать и отца даже не зная, как на самом деле они выглядели? Как за минуты знакомства добиться доверия? Это совершенно невозможно.
- Вы можете, но не должны. Я не могу доказать вам, что в моей истории нет ни капли лжи, это совершенно невозможно. Я не могу доказать вам, что генерала дроу я всего лишь излечила от ран потому что он упал на пороге моего дома. Я не могу доказать вам, что я ваша сестра. Я ничего не могу доказать.
Взгляд Бельфебы словно поглощал ярость Авинела. Она не сердилась на мужчину за его резкость, девушка понимала и своё положение, и его чувства. Может быть не разумом, но понимала и принимала.
- Я расскажу вам про генерала. Я думаю, что теперь, когда вы уже составили себе картину произошедшего, мои слова могут показаться вам притворными, но я не собираюсь вам лгать. Не в моём положении, господин Адмирал, пытаться врать и выкручиваться.
Правда порой приносит удивительные плоды. Не смотря на то, что звучит подчас куда грязнее, проще и грубее лжи.
- Я нашла дроу на улице, возле своего дома, раненного и истекающего кровью. И тогда я не думала, кто он. Генерал, нищий, эльф, дроу или кто-то ещё. Он был при смерти и ему требовалась помощь. Я помогла.
Девушка пожала плечами. Она правда не могла поступить иначе, но ведь и это придётся доказывать.
- Он уснул. Я тоже. А утром в дом ворвались стражники. Предъявили нелепые обвинения и я оказалась в камере. Потом... Потом дни сменяли ночи и я отчаялась выбраться живой. А после я помню очень плохо.
Бель обхватила себя руками за плечи, согреваясь от внезапного ледяного прикосновения воспоминаний.
- Я понимаю, как выглядит мой рассказ, но у меня снова нет доказательств.
Она посмотрела на капитана. Яркие, синие глаза эльфийки смотрели открыто и просто.
- Вы не должны мне доверять. Но можете. Я не лгу. Позвольте мне увидеть могилы родителей, позвольте проститься с ними и я буду вам благодарна всю жизнь. Лишите меня всего, чего у меня и так не было, мне не нужно состояние, но поверьте мне. Просто поверьте. Я не могу просить у вас доверия, я ничем его не заслужила, я просто прошу верить моим словам.
Отредактировано Бельфеба (2012-04-08 01:37:41)
Его начинала раздражать ее манера обхватывать себя руками. Или ее манера уходить от прямо поставленных вопросов в свои наивные домыслы. Хотя, вероятно, девушка, действительно не понимала, о чем речь. Объяснение – это одно, а доказательства – другое. Объяснение - лишь точка зрения, тогда как доказательство бесспорно. Доказательство преданности в вопросах жизни и смерти, войны и политики – дело или действие, которое не подвергнется сомнениям и повлечет за собой следствия, за которые так же придётся отвечать.
Авинел подошел вплотную и прихватил девушку за плечи.
- Вы правы, сударыня, я не должен вам доверять, и не буду этого делать.
Хватка капитана могла оставить следы на нежной коже, а под его ресницами снова полыхали зарницы.
- Как вы намерены доказать мне, что не соберете всю переписку из моего кабинета и не сбежите с ней к дроу?
Он слегка встряхнул девушку и отпустил, сделал новый круг – к двери и обратно – хмурясь и привычно заложив руки за спину. Эта его неуклюжая хромота, эта его обычная поза, опущенная голова, хмурый задумчивый взгляд, который не сразу вернулся к лицу Бельфебы – все это делало адмирала похожим на крупную хищную птицу и не предвещало добра.
- Я не знаю, сестра вы мне или нет. Но если сестра, мне не хотелось бы лишать вас того, что принадлежит вам по праву. Однако, я верю в это так слабо, что я бы скорее позволил вам жить в своем доме на правах супруги.
Взгляд офицера стал пронзительным и пронизывающим, словно ледяной ветер, он пробирался под одежду и сковывал льдом нежную кожу стекая зябкой дрожью по позвоночнику.
- Но я не могу взять в жены простолюдинку из Палаара.
Бровь едва заметно дрогнула, не выдавая насмешки, однако мужчина, очевидно, желал обрисовать гостье, насколько действительно бедственно ее положение.
- И не могу предлагать порядочной девушке стать моей любовницей.
Улыбка тронула губы, но получилась холодной, почти жестокой.
- Не могу, но буду. Если вы откажетесь - из соображений чести, любви к темному, каких-то еще глупостей – вам придется покончить с собой в приступе очередного бреда. Нож я вам дам. Не могу позволить, чтобы вы порочили мое имя россказнями о том, что я де имел наглость делать вам непристойные предложения. Если согласитесь, то вечером, когда я вернусь за ответом, вы на деле докажете мне, что излечились от своей болезненной страсти к брату Серой Леди. Тогда по прибытии в Дорн я признаю вас сестрой, и вы станете ею в глазах всего двора. На деле же наша связь будет куда более материальной. Женщины легко привязываются к тем, с кем делят постель. Это послужит мне гарантией.
Это тоже был приказ. Прямо или косвенно, откровенно или завуалировано – тон не позволял усомниться: выбора у нее нет. Все здесь считают пассажирку тяжело больной, а перед ней стоит адмирал, лорд и благородный человек, в чести и честности которого никто не усомнится. Мужчина поймал ее руку, стиснул тонкое запястье и оставил на нем тлеть призрак горячего дыхания.
- У вас есть время до вечера.
Девушка дёрнулась, пытаясь вырваться из железной хватки капитана, но смогла лишь рассыпать по плечам золотую гриву волос. Не яростью, но вызовом полыхнул аквамариновый, яркий взгляд.
- Как вы предлагаете мне доказать вам мою преданность?
Оказывается ответ у Авинела уже был и теперь Бельфеба вслушивалась в штормовой рокот невинно обманчивого, бархатного баритона и молчала. Не то, чтобы она не могла поверить своим ушам и её очень уж шокировало предложение Адмирала, нет. В мире людей, в бедном квартале она достаточно быстро и рано разобралась с понятиями чести, совести, доверия и понимания, но не смотря на то, что могла продать себя подороже достаточно давно, девушка верила в любовь, в преданность, в чувства и честность. И сейчас она была поражена. Неужели нет никакого другого способа? Неужели так сложно просто поверить, не прибегая к унизительному шантажу? Да, сложно, она прекрасно это понимала, но ведь ей так же сложно.
Как вы будете себя чувствовать, когда поймёте, что натворили?
На самом деле хотелось вцепиться в мужчину, тряхнуть его, крикнуть, чтобы он услышал, но видимо пока было рано об этом даже думать. Стоило вести себя так, как и предполагает Лорд Аэтерис, потому как предложение покончить с жизнью Бель совершенно не понравилось. Без сомнения честь для девушки была важна, но кому она потом будет об этом рассказывать? Рыбам за бортом корабля?
Если вы можете себе позволить взять в любовницы родную сестру, что же... Воля ваша.
Под ресницами стало темно. Заискрили далёкие зарницы, губы дрогнули и приоткрылись, обнажая матовый, влажный жемчуг зубов. Бельфеба не отдёрнула руку, позволила себе, пусть и на мгновение, почувствовать тепло губ мужчины и раскалённое дыхание. Если нельзя противостоять обстоятельствам, стоит их принять и полюбить. Сейчас обстоятельства складывались не оставляя ей выбора. Или- или. Смерть была слишком дорогой ценой за призрачную возможность остаться честной перед самой собой. Бель не лгала себе, открыто и без страха, - уже сейчас. - рассматривая открывающиеся перспективы. Адмирал флота Его Величества предлагает ей стать любовницей в спальне и сестрой на людях. Это плохо? Нет. Не каждой выпадает такой шанс и хоть Бельфеба его и не просила, отказываться было бы ужасной глупостью, разменивая свою жизнь на миражи.
- До вечера, капитан.
Она мягко отняла руку, дав мужчине ещё всего лишь мгновение ощутить шёлк нежной кожи. Пока капитан будет заниматься своими делами, у неё будет возможность привести в равновесие разметавшиеся чувства и спокойно, без истерики, оценить своё положение. И принять окончательное решение, за которое, - каким бы оно ни было, - после придётся отвечать. Перед собой в первую очередь.
- До вечера, сударыня.
Сдержанный суровый взгляд капитана в последний раз скользнул по хрупкой точеной фигурке, мужчина кивнул, обозначив таким образом прощальный поклон, развернулся и вышел. Отдал приказ запереть дверь и не пускать к девушке никого, кроме корабельного мага, который заменил ей врача, а так же не выпускать девушку: нечего дразнить проголодавшихся моряков и отвлекать их от работы. На деле же Авинел не желал, чтобы она уперлась в вопрос чести и бросилась в воду, обнадежив себя мыслью стать ундиной. Ничего доброго в этом не было. Адмирал вполне отдавал себе отчет в том, что именно предлагает Бельфебе. Но никаких шансов установить истину у них не было, а рисковать он не желал. Что ж. На деле, все не так ужасно. История насчитывает тысячи внутри династических браков между кровными родственниками. К тому же если они будут достаточно осторожны, связь эта не принесет нежеланных плодов.
Капитан не мог сказать, что девушка так уж хороша собой или чарует его чем-то еще. Но и отказать ей в том, чтобы увидеть родительский склеп и получить приданное, он не желал. И придуманный выход казался эльфу не плохим.
Возможно, она окажется искусна в постели или интересна в беседе, может быть, он просто не заметил ее прекрасную душу? Что ж у них есть время… В конечном счете, он научит Бельфебу первому и второму. А без третьего, можно… вполне можно жить.
Перед тем, как наведаться к будущей сестре, Авинел приказал отправить ей вино и фрукты. Лишней роскоши на боевом корабле не было, да и это скромное угощение было скорее данью традиции, призванной скрасить их странные отношения. Чутье завсегдатая портовых борделей подсказывало Авинелу, что гостья ему не откажет. Но почему бы не позволить ей прежде его удивить? Мужчина даже замер от предвкушения неожиданного поворота. Замер, усмехнулся и постучал в дверь, жестом отпустив караульных.
____________
Офф: Классика жанра, душа моя!
Бельфеба не стала убиваться над своей загубленной, девичьей душой и честью. Какой смысл лить слёзы, когда можно подумать и предпринять что-то, что возможно, сможет изменить ситуацию? Когда страшно, когда жизнь не оставляет тебе выбора - только на первый взгляд кажется, что всё так и есть на самом деле. Но если отпустить бушующую ярость, обиду, злость и съедающую изнутри горечь разочарования, можно увидеть и хорошие стороны. Попытаться согласиться с выбором Судьбы и идти по её указкам, игнорируя желание немедленно порвать всё в клочья. Всего несколько минут жалости к себе и девушка вытерла слёзы. Когда пришёл корабельный маг, Бель попросила нагреть ей воды: ничего сверхъестественно в просьбе девушки мужчина не усмотрел, впрочем и в следующих просьбах тоже. Немного свечей чтобы осветить каюту долгими ночами, ароматное, лёгкое масло - смягчить кожу от грубой воды и к вечеру она была готова.
- Входите, капитан.
Каюта была освещена живыми огоньками, танцующими на желтоватом воске. На стенах плясали удивительные, ломаные тени - от любого движения, от дыхания, от волны, ударившейся о борт. Бельфеба встретила Адмирала в тонкой, длинной рубахе, под которой всего лишь угадывались плавные изгибы тела. Распущенные волосы свободной, золотой волной падали на плечи и укрывали осенним водопадом спину. Девушка двигалась совершенно бесшумно и каждое её движение было преисполнено гордости и достоинства. Авинел пришёл к ней, в её обитель и она здесь хозяйка. Пусть это всего лишь условно.
- Я ждала вас.
Бель сама открыла двери и скользнула в сторону, пропуская мужчину. Глянула на гостя тёплым взглядом и укрыла под ресницами загадку.
- Хотите вина?
Выбирать было не из чего и поэтому потчевать Адмирала Бельфеба могла лишь тем, что он сам прислал. Но налитое в кубок вино сейчас словно было другим: густые, пурпурные капли на серебре смотрелись драгоценными камнями, а аромат напитка кружил голову запахом солнечных трав и цветов.
- Добрый вечер сударыня.
Стоило адмиралу переступить порог ее каюты, как обоняния коснулся нежный, пьянящий аромат фруктов и вина. Запах и сумрак с гуляющими по стенам тенями завораживали и пленяли воображение, возвращая мужчину к моментам нежности и взаимности с прежними любовницами, к странному щемящему ощущения соблазна, искушения, к предчувствию нового. Новым был и запах, неуловимый, но неизбежно дразнящий обоняние, ее собственный мускусный аромат. Запах кожи, волос и нательной рубашки, запах смятых простыней. Этот животный аромат искушения, будил в Авинеле инстинкт охотника и требовал добиться своего во что бы то ни стало. Мужчина скользнул взглядом по наряду своей пленницы, было похоже, что она достаточно опытна и отнюдь не наивна. Впрочем, было бы странно ожидать обратного от девушки, прожившей всю жизнь без отца и братьев в бедном квартале. Скорее всего, судьба не была к ней особенно милосердна. И тем не менее, под тонкой тканью тело угадывалось так соблазнительно и сладко, что офицер с трудом сглотнул, желая смочить пересохшее горло. Но вместе с тем, происходящее было странно и не могло не вызывать подозрений. Он готов был к торгу, к препирательствам, к холодности и вынужденности ее капитуляции, но не к этому романтическому вечеру. Или девушка и впрямь больна, и это он ненормальный, решивший со всей серьезностью заключить с ней сделку?
- Вы восхитительно выглядите…
Авител жил давно и знал себе цену. Знал, что он отнюдь не хорош собой по эльфийским меркам, кроме того он калека, и очевидное физическое уродство едва ли искупалось его сомнительной харизмой. А предложение, которое адмирал сделал Бельфебе, должно было и вовсе обезобразить его в ее глаза. Именно поэтому, внезапная готовность эльфийки порождала сомнения в его душе.
- Мне бы хотелось узнать, что вы решили относительно моего предложения?
- Благодарю вас, капитан.
Девушка склонила голову, отпуская стекать по плечу тёмную, золотистую волны и закрыла дверь. Авинел был прав, когда предполагал недоверие, но Бельфеба и не рассчитывала на скорую победу. Она прекрасно понимала, что совершенно не похожа ни на соблазнительницу, к ногам которой мужчины падают стоит ей лишь прикоснуться взглядом, ни на благородную особу, за ночь с которой и некоторое короли готовы расстаться с государствами, а то и с головой. Доверие, даже в столь интимной атмосфере, в постели, тоже нужно заслужить.
- Садитесь, выпейте вина.
Бельфеба прикоснулась к руке капитана. взяла его ладонь и поманила к креслу.
- Когда-то, очень давно, когда звёзды на небе светили совсем иным людям и Луна с братом Солнце были моложе на пару сотен лет на свет появился мальчик. Родители были счастливы, они ждали рождения сына и вот он наконец появился. Силой он выдался в отца, а красотой в мать и родители были счастливы. Мальчик подрастал, становился старше и приносил своим любящим родителям только радость. Умный, сообразительный, любознательный, он схватывал всё на лету. он с радостью учился и был таким ярким, что мама называла его "огоньком". Мальчик рос, становился старше и из маленького "огонька" стал полыхающим огнём, берущим от жизни всё. Его любили не только родители, он рос справедливым и честным. Incendium. Пламя, у которого можно греться и оно не обожжёт тебе пальцы.
Девушка вложила в пальцы капитана серебряный кубок, наполненный терпким вином.
- Они были счастливы вместе и казалось бы чего ещё желать? Есть всё. Но Судьба распорядилась иначе и на свет появилась крошечная девочка. Прекрасное, очень хрупкое и нежное создание, завоевавшее себе любовь семьи сразу же, с первых секунд своей жизни.
Бель замолчала. Остановилась возле горящих на столе свечей и пламя отразилось на матовой, нежной коже ломкими, чёрными тенями. Девушка провела ладонью над пламенем и оно вспыхнуло ярче, заиграло в волосах драгоценной россыпью и разлилось под ноги Авинелу раскалённой лавой.
- Невозможно быть безгранично счастливыми в этом мире. Старая колдунья, одинокая, злая и жестокая женщина, прознала про эту семью и зависть затопила её чёрное сердце. Она уготовила семье страшную судьбу. Очень немногие могут пройти через подобные испытания, но колдунья не знала, каким открытым и добрым может быть сердце. Неведомо было женщине, что любовь в мире побеждает ненависть. Единожды родившись, любовь не умирает.
Девушка подошла к Адмиралу, мягко и настойчиво заставляя его сесть в кресло, а сама опустилась перед ним на колени.
- Ради любви сжигают города.
Она взяла больную ногу капитана и аккуратно стянула сапог.
- Ради любви люди идут на предательство.
Второй сапог последовал за первым, а нож лёг серебристой змеёй рядом.
- Ради любви люди сходят с ума.
Девушка вскинула на Авинела сапфировый взгляд. Ни ненависти, ни злости. На дне глаз тлели угли, но их можно было принять за тепло и покорность.
- Когда случилось несчастье, огонь в груди того юноши погас, скованный льдом горя и страданий. И колдунья хотела забрать его себе, став той, которой он не сможет отказать. Но она забыла про маленькую девочку.
Бельфеба уложила ногу мужчины себе на колени и теперь, пока говорила, нежно массировала, даря Адмиралу ни с чем не сравнимое удовольствие.
- Это всего лишь сказка, капитан, но в каждой сказке есть чуть от истины. Если для того, чтобы завоевать ваше доверие и любовь мне нужно стать вашей любовницей, я готова. Только прошу вас, будьте снисходительны...
Отредактировано Бельфеба (2012-04-09 12:33:39)
Вряд ли ее действия способствовали тому, чтобы адмирал испытал приступ внезапного доверия. Куда меньше вопросов у него вызвал бы стандартный скандал, но эта девушка, похоже, была хитрее и мудрее, чем он мог предполагать. И если ему удастся приручить Бельфебу, она может стать не только и не столько любовным развлечением, сколько ценным союзником и опасным оружием. Он слушал сказку и пытался между строк ее прочесть то послание, которое девушка заготовила для него на самом деле. Вряд ли речь шла о смирении и поиске блага в любом раскладе карт. Тут было что-то большее, и мужчина прищурившись следил за тем, как текут сумрачные тени по белой ночной рубахе, как играют в янтарных волосах искристые блики. Он позволил девушке снять сапоги, так делали все служанки и работницы в борделях, и в этом не были ничего удивительного. Если уж она решила обойтись без истерик, то будь эта девушка обычной его любовницей, в ее действиях не нашлось бы изъяна. Авинел подхватил кончиками пальцев одну из прядей, упавших на ее лицо, и ласково откинул ее назад, а потом во внезапном порыве жадности, в приступе золотой лихорадки, запустил пятерню в огненные пряди, прихватил густую копну волос, склонился к гостье и притянул ее головку к своему лицу, чтобы заглянуть в яркие аквамариновые глаза эльфийки.
- О чем твоя сказка? – горячее дыхание мужчины толкнулось в ее губы. – К чему мне предстоит снизойти?
Отредактировано Авинел Аэтерис (2012-04-09 22:52:02)
Сгустилась тьма под ресницами, выплеснувшись душным жаром, но девушка не отпрянула, только грудь под тонкой рубахой поднялась чуть выше от глубокого вдоха.
- Все сказки о живущих на земле, капитан и эта тоже. О вас, обо мне. О том, как Судьба иногда благоволит к нам, но часто бросает вызов. О том, что за простым всегда таится сложное. О том, что подчас то, что мы видим является совершенно иным.
Девушка подняла руку и кончики прохладных пальцев коснулись щеки мужчины.
- Снизойдите ко мне, Авинел.
Бельфеба не хотела путать Адмирала. Девушка предполагала, что капитан, будь он её брат или нет, в первую очередь остаётся мужчиной и ему не понравится скандал или истерика, куда больше ему придётся по вкусу женщина, умеющая держать себя в руках даже в такой, казалось бы безвыходной для неё, ситуации, а ей было важно остаться в силах и желательно невредимой, чтобы сойти на берег. Каким бы капитан не был, он был здесь в своём праве и его власть не стоило недооценивать.
- К тому, что вы можете увидеть.
Она смотрела не отводя взгляда и горячие губы касались его губ, когда с них срывались едва слышные слова.
- К тому, что я могу оказаться совсем не такой, какой показалась вам впервые.
Бель провела по колкой щеке капитана ладонью.
- У той сказки, капитан, есть продолжение. Хотите его услышать?
- Не морочь мне голову, женщина!
Хватка в волосах Бельфебы стала сильнее, мужчина отодвинулся, вскинув голову пойманной целительницы, заставляя ее смотреть на него снизу вверх и хватать губами воздух, внезапно обратившийся раскаленной удушливой дрожью.
- Вряд ли я уподоблюсь тому легендарному королю, кто три года каждую ночь ходил к своей новой супруге слушать ее сказки и засыпал раньше, чем она закончит очередную историю.
Авинел отставил бокал подальше на столик, чтобы случайно не смахнуть вино рукой. Он так и не пригубил вина. В душе адмирала начали возникать нехорошие подозрения. Зачем она тянет время? Он не предлагал этой дамочке стать его личным учителем философии и рассказывать на ночь глядя об относительности добра и зла.
- Меня не слишком интересуют сказки, дорогая будущая сестрица. Я простой военный, меня больше интересует выполнение приказов и действия. Реальность определяется делами. Слова – для трусов.
Он отпустил ее волосы так, словно желал оттолкнуть от себя не состоявшуюся любовницу, брезгливо стряхнул их с руки.
- Так на что тебе хватило смелости решиться?
Вызов в его словах и новый штормовой прилив в темноте взгляда не предвещали добра. Сам адмирал без труда мог решиться на многое, и его гнев мог дорого встать кокетке.
- Что же тебе помешает? Боишься полюбить свою новую любовницу, пока будешь ходить к ней слушать сказки?
Она вскинула голову, повинуясь жестокой хватке Адмирала. Распахнулись навстречу его штормовому взгляду яркие, бездонные омуты. С минуту Бельфеба не двигалась, лишь смотрела на мужчину. Дрогнули крылья носа, выдавая яростное напряжение и бушующие в душе страсти, сорвался вдох, гулко ударилось о рёбра сердце, иглами впиваясь в виски, по телу пронеслась жаркая волна.
- Так на что тебе хватило смелости решиться?
- На всё.
Благоразумие, с которым девушка встретила капитана, захлебнулось желанием покончить с ним раз и навсегда. Уничтожить человека, позволившего себе посягнуть на её честь так беспечно и играючи, заставив выбирать там, где выбора не было изначально. Право, она не хотела трагедии, но разум иногда пасует перед вспышкой ненависти, застилающей сознание мутной, красной пеленой.
Девушка поднялась с колен и в ту же секунду оседлала сидящего в кресле Авинела. Крепко стиснула коленями его бёдра и пока он не успел ничего заметить, впилась в губы жадным поцелуем. Так припадает отчаявшийся, отравленный миражами, путник, к источнику. До одна, одним глотком выпивая весь воздух, заставляя сердце замереть, а голову кружиться. А в руке Бель, скользнувшей к шее, блеснул капитанский нож...
Отредактировано Бельфеба (2012-04-10 00:06:52)
- Боишься полюбить свою новую любовницу, пока будешь ходить к ней слушать сказки?
Свет и Тьма! Ты мне всерьез этим угрожаешь? Влюбиться? Велика невидаль! Велика беда! Почему женщины так любят прибегать в этой проверке на слабость. Что будешь делать ты, если мне случится влюбиться в тебя?
Чувства – извечная палка о двух концах. Авинел расхохотался, откидываясь на спинку кресла, и подхватил девушку под бедра, помогая усесться верхом. Ладони жадно нырнули под тонкое кружево ее ночной сорочки и скользнули от точеных колен вверх по шелковой коже ножек.
- Мне мешает то, что сейчас уперлось тебе в бедро. Знаешь, что это?
Обаятельная паскудная улыбка изогнула губы, горячий взгляд упал отвесно в декольте эльфийки и вновь вернулся к ее лицу раскаленной тьмой.
- Боюсь, что быстро захочу заменить ее глухонемой.
Адмирал стиснул зад девушки и крепко притер ее распахнутые бедра к каменеющему желанию скрытому пока плотной тканью его брюк. Сильные пальцы оставили алые отпечатки на нежной коже. Требовательным голодным поцелуем поймал ее губы, вскрыл их языком, словно ножом открывал раковину жемчужницы и взялся за томительную головокружительную игру, оплетая ее рот сетью сладких прикосновений в удушливом влажном ритме. Мужчины не имеют привычки закрывать глаза во время ласк, и блеснувшее на краю зрения лезвие только раззадорило адмирала, мгновенно объяснив предыдущее странное поведение гостьи. Конечно, если ты решила так, то скандал тебе только помешает. Доверие было восстановлено, и он начал по-настоящему получать удовольствие от свидания. А ты горячая! Раззадорило, но не заставило предпринимать каких-то мер. Вместо этого мужчина встал, увлекая с собой любовницу, и впечатал ее спиной в стену каюты, вынуждая крепко обхватить его бедра точеными ножками. Нож – это хорошо. А вот решишься ли ты пустить его в ход… Теперь ей не нужно было бить в шею с такого малого расстояния, теперь девушка могла ударить в спину, доступ к которой был любезно предоставлен ей офицером.
- Покажи мне хотя бы половину того, на что ты, по твоим словам, готова.
Нарастающее возбуждение вылилось хрипотцой в его вкрадчивый бархатный баритон, губы впились в сладкую шейку, разжигая на коже вереницу костров- поцелуев.
- Мне мешает то, что сейчас уперлось тебе в бедро. Знаешь, что это?
Тебе это думать мешает, а не ходить!
Ответить девушка так и не успела, поцелуй оказался совершенно не таким, каким она его представляла. Головокружительный, какой-то дикий, сумасшедший и до боли - о ужас!, - сладкий. Нет, не бывать этому! Она даже не поняла, как очутилась прижатой к стене, только незначительная боль от удара разлилась по телу жаркой лихорадкой и Бельфебе пришлось сильнее обхватить бёдра Авинела ножками.
- Больше, чем на половину, тебя не хватит?
Выдохнула в поцелуй и теперь уже она ласково плела сладкую паутину прикосновений, перебирая кончиками пальцев густые, золотые пряди на затылке Авинела, отпуская под кожу капитана яркие, колкие разряды нарастающего возбуждения. Нож в ладони стал, казалось, нестерпимо горячим, раскалился и требовал кровавой жертвы, но девушка медлила. Одно дело подумать о убийстве, совсем другое решиться на него на самом деле и более того, совершить. Особенно вдохновляла беззащитная спина капитана... Но эльфийка не воин и не на поле боя, не о той чести ей стоит сейчас думать - желание Авинела остро чувствовалось натянутой, жёсткой тканью на нежной чаше распахнутых бёдер и приводило Бель в смятение. А между тем поцелуй топил сознание в медовой истоме, стекая по телу раскалённым жаром. Солоноватые от морской пыли, жёсткие губы капитана почему-то могли быть нежными. Девушка не знала, догадался ли капитан о её намерениях, заметил ли нож или, как большинство мужчин, сейчас не могу думать ни о чем другом, кроме своего вожделения и близости почти обнажённой и совершенно беззащитной женщины, но медлить было нельзя так или иначе, потом, когда поцелуя ему покажется недостаточно, когда постель поманит своим мягким покрывалом, она может и не успеть. Блеснула сталь, Бельфеба занесла руку с кинжалом и полоснула острым лезвием по капитанскому плечу.
Отредактировано Бельфеба (2012-04-10 14:30:48)
- Больше, чем на половину, тебя не хватит?
- Да. Ты бы сильно на меня не рассчитывала.
Ее издевки только добавляли градус. Желание мешалось с раздражением и растекалось жаром по венам. Авинел прикусил хрупкую ключицу своей жертвы и зарычал, словно голодный зверь, расхохотался – и снова настойчивые жадные поцелуи потекли по нежной коже, по плечам и груди девушки. Адмирал не забыл про нож, тот смутно маячил на краю сознания, эльф следил за тем, как динамическое напряжение всех ее мышц выдает задуманный бросок, почувствовал, как она напряглась и отстранилась, словно кожа под губами превратилась в прохладный неживой мрамор. Он уклонился от удара, за малым не рискуя жизнью. Клинок прошел плашмя, а эльф мгновенно отпустил свою ношу, позволив ей соскользнуть по стене на пол, развернул девушку к себе спиной, поймал руку с ножом и больно стиснул запястье. Нажал на сухожилье, а потом стукнул ее ладонь о стену каюты, вынуждая разжать ослабевшие пальцы. Когда кроткий клинок упал ему под ноги, мужчина отшвырнул нож ногой в дальний угол комнаты и вмял любовницу грудью в стену, прижимаясь к ней всем телом, так что ей было трудно даже вдохнуть.
- И после этого ты будешь утверждать, что ты моя сестра?!
Горячий бархатный шепот стекал по шее Бельфебы.
- Это так любовно и по-родственному! Ударить брата ножом в спину… Кто тебя научил? Дроу? Это на них похоже.
Болезненный поцелуй оставил на ее плече алеющий отпечаток. Мужчина прижал к стене и второе запястье Бельфебы. Однако, если она думала, что такое коварное нападение хоть на толику уймет его желание, теперь эльфийка могла убедиться, что это вовсе не так.
- Ты отдаешь себе отчет в том, что, покушаясь на королевского адмирала, ты совершаешь преступление против короны? Ты хочешь вернуться в темницу, но уже в Дорне? Нет, сестрица, я не позволю тебе порочить имя нашего Дома. Я сам тебя накажу.
В его голосе, в тени хриплых обертонов дрожала сталь. Наконец, адмирал оторвал преступницу от стены и швырнул на постель. И направляясь к ней, скинул с себя камзол, потянул через голову рубаху, являя взору девушки несколько крупных шрамов на обнаженном скульптурном торсе.
Отредактировано Авинел Аэтерис (2012-04-11 01:23:22)
Вы здесь » TRPG Алария » Сыгранные эпизоды » Новая тайна старинного медальона
Внимание! Алария переходит в архивный режим. Закрыты все форумы, кроме игровых и флуда. Если вам нужна какая-то информация с форума, пишете Фебу. 
