П
Л

TRPG Алария

Объявление

На дворе - конец осени, одиннадцатый месяц 1054-ого года. Север укутывается в снег, на юге облетают последние золотые и алые листья.
Дата последней сыгровки: 12.11.1054

Внимание! Алария переходит в архивный режим. Закрыты все форумы, кроме игровых и флуда. Если вам нужна какая-то информация с форума, пишете Фебу.

Ждём игроков на новом проекте: Анайрен: Цена бесценного

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » TRPG Алария » Дит » Храм Астарты


Храм Астарты

Сообщений 1 страница 30 из 38

1

http://uploads.ru/i/l/t/s/ltsVI.png
С виду совершенно обычный для дроу дом: в два этажа, мрачный, искусно украшен завитками, а над входом встречает лик богини Астарты, столь любимой многими жителями этого города. Но это все иллюзия, обман. Ибо стоит только переступить порог, как вы сразу оказываетесь в удивительном месте, который освещает неяркий кристалл, подвешенный к высокому потолку. Резные барельефы и статуя богини отражают этот свет. Кажется, что святилище Астарты невероятно светлое место, но на самом деле здесь царит полумрак. Огромный зал, где колонны причудливо украшены, втягивает внутрь себе, как можно ближе к статуе богине.

Ритуалы

Все ритуалы кровавы. Считается, что через кровь мы передаем все свои лучшие эмоции и воспоминания. Кровь не способна обмануть. И именно поэтому жрицы так любят приносить жертвенные дары своей прекрасной богине. Проводятся все ритуальными кинжалами исключительно темно-эльфийской работы.
Первый: самый часто-используемый, так как самый универсальный. Его используют чтобы попросить совета, знака, милости и т.д. Перед алтарем сажается жертва и ей перерезают горло. Позже кровь жертвы собирается в чащу, которую ставят на алтарь и оставляют на ночь. По приходу утром жрицы смотрят - если кровь убавилась, богиня благосклонна, если осталось столько же, богиня недовольна.
Второй: добровольный. Жертва сама идет на алтарь. Чаще всего это делает либо раб, либо самый младший ребенок семьи. Считается, что добровольная жертва богине способна отогнать ее гнев. Жертва сама садиться перед алтарем и пронзает свое сердце.
Третий: по сути дела его предназначение такое же как и у первого. Разница в том, что этот ритуал используется по праздникам. На алтарь кладется тело жертвы и пронзается шипами. Мертвеца оставляют на несколько часов.
Слова с которых начинается ритуал: "О богиня, Владетель, прими мои душу и сердце." Вторая часть может быть любой, но почтительна к Астарте.

Отредактировано Алагосет (2012-03-31 13:31:41)

0

2

Тот, кто строил это место поступил весьма мудро, сделав его ничем не отличимым от множества других зданий в городе. Значительная, но порой не заметная отличительная деталь - стилизованный лик Астарты, не всегда виден с улицы, иногда необходимо встать с определенного угла. И сейчас двери храма открыты всем желающим - значит жрицы не ведут службу, и на алтаре сейчас нет ничего. что напоминало бы обычный ритуал поклонения или призыва помощи.
Правда на моей памяти последним ни разу не пользовались, видимо военная обстановка не так уж и плачевна. Однако не заперто, не значит распахнуто настежь. Внутри нас поджидают некоторые сложности. Например, на кой мне столько жертв? Да-да, логика у нас просто шикарна, и зависит напрямую от места действия. Вот и останавливают нашу скромную компанию сразу после пересекания порога. В гляделки играть не очень хочется, но страж лишь ухмыляется чему-то.
-Жрицы закончили свои дела на сегодня. Владетель довольна, возможно тебе удастся вызвать ее милость, с таким-то "суповым" набором.
Суповой набор, да? А что, похоже. И первое блюдо, и второе, и даже десерт.
но главное, что нас пропустили внутрь. Вообще, я здесь впервые, и восхищен не менее других. Неяркий свет, льющийся с потолка из одного единственного ирида и падающий на статую Владетеля. Игра теней создает дополнительную таинственность и и восхищение.
Алтарь чист, следов недавней службы нет, но сразу видно, что не все жертвы здесь были по собственной воле.
-Говорят, есть несколько способов провести ритуал жертвоприношения. Первый, когда жертву ставят на колени перед алтарем и перерезают горло. Горячая кровь собирается в чашу, которая потом ставится на алтарь. Второй, когда жертва добровольная. И именно для третьего способа на плите встроены цепи - жертву...
Но договаривать все же не стал. Все же не все здесь могут спокойно воспринимать местные порядки. И напряжение, вызванное смесью эмоций от относительно небольшого источника жизни чувствовалось даже очень хорошо, не зря же она прижимается ко мне.
-Жрицы всегда носят кинжалы для ритуалов с собой. Феб, что ты будешь делать? И да, можешь воспользоваться моим, не жертвенный, но темноэльфийской работы.

0

3

Впервые попав в храм любого из богов, будь он даже маленьким и скромным, ты ощущаешь причастность к чему-то великому. Тишина, бродящая здесь, подобна прекрасному существу, исчезающим с твоими шагами. Нельзя не верить в Богов, если они ходят по дорогам, снисходительно кивают, выпивая бокал-другой алой крови, защищают своих жрецов и карают разнообразную шваль, решившую, что она неожиданно стала равной им. Эльфу, шедшему сейчас в компании доброго друга и прекрасной подруги, нравилось посещать забытые храмы, где вот уже сотни лет не ступала нога человека. Там, в одиночестве, среди лесов или скал, рядом с бурными горными реками или величественными равнинными, катящими свои тяжёлые воды к морям, ты можешь чувствовать себя другим. Там ходят призраки ушедших дней, беззвучно ступая по разбитым камням и сломанным оградам, там внутри домов поросли высокие травы и деревья пробили ветхие крыши. Они не разрушают, нет, они защищают, в шелесте листьев скрывая далёкий детский смех и призрачные шаги, пряча от взоров алчных смертных сцены из жизни людей, семей, кварталов и целых городов. Но то были храмы светлых Богов - Создателя, Миневры, Ламии и даже Астарота. Каким же будет храм, воспетый в легендах и историях, скрывающийся под землёй?
Феб боялся. Он никогда не был отважным и предпочитал решать все вопросы миром. Бесстрашие? Наоборот. Страх умереть и быть забытым оказался столь велик, что помог перепрыгнуть точку конца и вернуться в начало. И сейчас, находясь в шаге от своего возможного спасения, маленький человечек ощущал как наливаются свинцом ноги и сердце стучит где-то в пятках. Нужно ли ему это? Ведь можно прожить ещё сотни лет, не переживая о будущем, живя каждый днём, зная что в случае чего всё можно решить одним взмахом ножа. Можно ведь творить всё что угодно и не быть за это ответственным. Можно умирать и возрождаться раз за разом. Так нужно ли ему бросаться на жертвенный алтарь ради смутной надежды снова стать как все? Он ведь всегда был другим. С рождения его воспитывали иначе, вбивая в голову давно забытые окружающими аксиомы жизни. И если не получится? Если Владетель решит, что он не достоин внимания, что тогда?
«Я иду на смерть», - «Тринадцатую по счёту, если быть точным
На бледных губах возникла печальная улыбка. Столько раз испытывать это странное и ни с чем несравнимое ощущение высвобождения из оболочки, пьянящее и прекрасное, а потом бояться его? Нет уж, увольте.
Как в тумане мимо него пронёсся разговор со стражей, только в уме появилась зарубка. Другого шанса не будет - он назвался жертвой и значит необходимо выполнять свои обязательства. Сказать по правде, ему хотелось остаться в одиночестве, сесть на холодный мраморный пол, закрыть глаза и ощутить древнюю, божественную силу, спрятавшуюся в храме. Но не выгонять же Аласэ, доведшего его до конечного пункта? Янши... Возведя глаза к потолку, Феб тихо выдохнул - «Минерва, защити свою дочь от матери своей». И улыбнулся. Не часто, наверное, женской Богине возносит прошение мужчина.
На пороге эльф замер. Да, он давно потерял веру в то, что Боги слышат и внимают его словам. Им было наплевать на человека, который решил, что является подобием Богу. Но всё же он человек и Создатель Бог его, а не Владетель. Войти по собственной воле, желая встретиться с Астартой, в её храм значит навсегда выйти за пределы его воли. А если не получится и он уйдёт отсюда ни с чем, опозоренный и вынужденный жить дальше таким способом? Наверное, нет ничего хуже, чем быть отвергнутым богами. Ведь даже у преступников или отступников есть Боги, берущие над ними власть. И жалок человек, от которого отвернулись все. «Сотни лет я просил их, а мне никто не ответил. Ну что ж, значит мне суждено быть изгоем. Не впервой ». Шаг.
Храм встретил их тишиной и спокойствием. Будто опоздавший на урок ребёнок приходит в опустевший класс. Что-то говорил Аласэ, рассказывая о кинжалах и жертвах. Лейдольв смотрел в одну точку - на статую богини, скрывающуюся в полумраке. И взгляд его стал осмысленным.
- Этого не понадобится.
«Удачи, Лейдольв» - Стражи были удивительно солидарны друг с другом и сказали сию простейшую фразу одновременно.

0

4

Они все ближе и ближе подходили к нужному месту.
Как-то незаметно для самой девушки шаги стали тяжелей.
Янши удивилась, когда они подошли к простой... для этого города постройке. Ничего особенного или примечательного. Только вот аура злобы и запах крови здесь были более четкими, чем во всем городе. Русалка чуть мотнула головой, будто хотела развеять неприятные чувства. Ее голубые глаза, затуманенные пеленой непонимания и долей страха, теперь смотрели вперед, внутрь этого странного здания.
Первое, что бросилось в глаза Янши – статуя. Ее лик… он был... был прекрасен. Казалось, что глаза коварной богини смотрят прямо в душу и затрагивают все самые сокровенные мечты. Они манят, зовут и… меняют свое выражение? Статуя и живая, Миневра, это же абсурд? Или нет... Одно Янна знала точно, последние события ее выбивают из колеи и слишком мрачно рисуют в воображении не самые лучшие картины. Она стала вновь более впечатлительной.
Девушка переступила порог. Еще одно странное чувство. Она не могла объяснить, что с ней происходит. Да и разговор о кинжалах и ритуалах далеко не утешал. Даже наоборот – вызывал желание от страха вскрикнуть. Только сейчас нужно было оставаться хладнокровной ко всему, какими бы грезами она бы себя не тешила.
«Богиня… спаси наши души» - русалка закрыла глаза. Ей было страшно еще раз потерять того, кого искала несколько веков. Быть может и стоило сейчас подойти к Лейдольву, сказать что-то утешительное. И успокоить себя.
- Ведь все будет хорошо, правда? – она выдохнула эти слова через силу, тихо-тихо, чтобы слышала только она. Глубокий вдох, выдох. И девушка стоит на месте со страхом в душе.

0

5

"Не стоит доверять облику" О, как часто в последнее время Эльва стала сталкиваться с этой простой истиной! Прохожий человек ни за что не отличил бы Храм от какого-либо другого здания в городе. Единственное отличие - Лик Астарты, встречающий путника прямо над дверью. Увидев строение, девушка даже немного разочаровалась. Она не так представляла себе Храм Владетеля, так почитаемой в Дите. Но войдя...
Внутри Храм казался намного больше, чем снаружи. И невообразимо прекрасней. Хоть красота эта была тяжелая и жесткая. Резные колонны словно специально оттеняли, отталкивали взгляд вошедшего от барельефов и прочих украшений, и привлекали внимание к главному сокровищу Храма. Статуе, а по совместительству, и алтарю Астарты. Ее Лик - прекрасен и ужасающ одновременно, неизвестный скульптор умело передал необыкновенную силу этой женщины-бога. Слегка насмешливый взгляд драгоценных глаз просверливает тебя насквозь, проникает в душу.
И что-то, витающее в воздухе. Но это не было частью Храма, хоть и имевшего кровавую историю, но не давившего на прихожан. Нет, это чувство ясно исходило от эльфа, который эльфом и не был. Его решимость, решимость воина, идущего в бой и заранее знающего, что ему не выжить.
Аласэ протянул кинжал. Феб его не принял. Жертва, не принимающая оружия? Чем он собирается себя убивать? "А сам ли себя?" Странно, но Эльве на секунду почудилось, что Лейдольв не один, что с ним есть еще кто-то незримый, но могущественный. Однако рассудок отверг эту мысль, как нереальную. Разум редко слушается чувств. Это делает человека уязвимее.
- Ведь все будет хорошо, правда? - выдохнула Янши.
Тихо-тихо, настолько, что Эльва подумала, а не послышались ли ей слова спутницы? Не были ли игрой воображения, отражением ее собственных переживаний?
"Все не будет хорошо" - твердо знала она.

0

6

-Хм. Раз не понадобится, то тебе виднее. Уж не знаю, что именно ты сейчас будешь делать, но мы пожалуй отойдем.
Больно подозрительно выглядит мой знакомый, и лучше, когда что-то случиться здесь, около жертвенного алтаря, мне быть как можно дальше - призвать в храме какую-нибудь нежить, или вызвать гнев богини - плевое дело, даже трудится не надо. Да и смертник он один, я еще пожить хочу.
Лучше отойти к стене, там и выход не далеко, и мешаться не буду, ни ему, ни его действиям.
Ранее мне не доводилось присутствовать при службе.
Но все рано, осознание того, что Она смотрит на нас, пусть и являясь всего лишь каменной статуей, заставляет по коже бежать холодок страха и восхищения, заставляя чувство собственной значимости подскакивать на небывалые высоты. Но хотя бы длится  это не долго и резко идет на спад. Все же Эльва мне доверяет, поэтому к стене, подальше, но чтобы все хорошо было видно, я отошел вместе с ней.
Ну давай, покажи мне, зачем пришел сюда. И пока остальные эльфы не опомнились.

0

7

Не потерять миг. Тот единственный прекрасный и достойный быть воспетым в песнях. Хотя какая песня может быть о существе, забирающем чужие души и превращающим их в нечто страшное? И кто только разрешил ему касаться этой прекрасной бледной кожи, этих прекрасных иссиня-чёрных волос? Кто дал ему, отвергнутому богами, любить дочь Минервы? Тонкие пальцы сжались в кулак и Феб постарел. Удивительная перемена, будто старый лис сбросил наконец-то маску и предстал таким, какой он на самом деле - измождённый, отвыкший от отдыха, не знающего что такое тишина и умудряющийся ещё на что-то надеяться. Выдох. Он так же шёл на первую смерть, боялся её, терзался в мучениях, но была хотя бы цель - остаться навсегда рядом. Надо выстоять. Как-нибудь сделать это. Алые глаза смотрели печально и с тысячелетней тоской. Он всеми силами будет бороться ради того, что бы никто об этом не узнал. Достаточно жизней сгубило желание бессмертия.
- Мне надоело ждать, - холодный голос раздался за его спиной - альбинос обернулся и рухнул на колени, подкошенный болью. Раз, два, три щелчка прозвучали в тишине, три куска вырвали из души, три фигуры медленно наливались тяжестью, расцветали и обогащали этот мир. Альбинос, сжав зубы, терпел, пока боль утихнет. Стискивал зубы, тяжело дышал, жмурился и проклинал Астарту, медленно подходящую ближе. Была она в простом сером платье, украшенном белоснежной вязью узоров по длинному подолу, волосы её в высокой причёске не шевелились, сохраняя свою форму. Она подходила величественно, с той удивительной лёгкостью, которую могут испытывать только боги. Вот она коснулась плеча Старика, ещё полупрозрачного, но уже приобретающего яркость. Феб сжал зубы сильнее, ощущая удивительный и неожиданный холод, растекающийся по телу. Астарта мельком глянула на Неспящего, пробежалась глазами по человеку и тёмному эльфу и тепло улыбнулась Янши.
- Внученька... - её холодные пальцы коснулись щеки русалки. - Что ты делаешь в таком... ужасающем месте? Неужели это, - в голосе послышалось непонимание, - достойно твоего внимания? - серые глаза игриво сверкали в полумраке. - Или ты решила навести свою бабушку? А почему одна, мама не проводила тебя?
Феб приоткрыл глаз, смотря за действиями богини и понимая что он беспомощен. Абсолютно и бесповоротно. Как был беспомощен со Сноходцами, не сумев вовремя вытянуть их, как не сумел остановить своих братьев от слишком рискованного эксперимента, как был беспомощен, смотря за взрослением Королевы, благодаря которой сейчас всё катится в пропасть. Он всегда был беспомощен. Маленький котёнок, возомнивший себя львом, что защищает всех. Как он может их защитить, если не способен даже подняться с колен?! Скованный душой и её опустошением, вызванным удалением опухлостей в виде Стражей, Неспящий ещё пытался что-то придумать. Он не может проиграть. Он не даст себе проиграть.
«Если проделать это в месте, где магическая энергия мира сходит на нет, есть маленький процент возможности, что она стянет окружающую энергию в плотный и тугой кокон, возвратив тем самым магию в кровь существа. Но...» - чёртов Старик, знал же, что так получится и наговорил всякого. Феб зажмурился, стараясь не замечать боли, разрывающей душу на части. Не сдаваться, выстоять, как много лет назад. Ведь было хуже и он справился. Справился. Справился!
«Плевать, я всё равно умру» - удивительная злость проснулась внутри него. Злость на себя самого, на свой пассивный образ жизни, - «если умру, то лучше шаманом, а не каким-то недомерком».
Закрыть глаза и сосредоточиться. Убрать подальше эту противную ноющую боль, будто кто-то поворачивает раскалёнными ножами твои три сердца сердца. Выставить последний волевой заслон, удерживая гаснущую связь со Стражами и.
...полностью расслабиться, отдаваясь миру на его суд.

Эльф-альбинос обмяк, на лице его читалось детское спокойствие, грудь не вздымалась и не опадала. Так выглядят лица умерших во сне.
Астарта улыбнулась.
- Ну вот, ещё один не прошёл. Как жаль, - голос её искрился смехом. - Я благословляю тебя, дроу, - взмах руки по направлению к Аласэ. - Ты привёл ко мне русалку. Давно у меня не было рыбного пира, - холодные пальцы сжимали подбородок Янши. Серые глаза смотрели с презрением и величием, внушая страх и ужас. Внушая скорую смерть.

0

8

Ей казалось, что она слышала чьи-то мысли, убежденные в обратном.  А что скрывать, она лишь тешила саму себя, пытаясь внушить «все будет хорошо, все будет хорошо…»
«Ни черта не будет хорошо…» Слезы. Они все больше и больше наполняли ярко-голубую радужку глаз. Страх. Он заставлял вновь громко стучать сердце, казалось, оно должно было выпрыгнуть из груди. Короткий взгляд в сторону Лейдольва. «Боги… » Она не знала, что происходило, но он был таким… старым. Нет, даже уставшим. Таким же, как и тогда, до Красного Мора. Желание подойти к нему и прижаться вспыхнуло, но вмиг исчезло. Русалка впилась глазами в фигуру богини, медленно подступавшеюся к ним. Она была воплощением прекрасных легенд и старых сказок, которые были также реальны, как и истории о русалках и единорогах. Янши инстинктивно сжалась. Все же она была дочерью Миневры. Богиня своих хвостатых созданий берегла, даже таких, как и… Янна. Миневра бережно к ним относилась, и ее глас в сознании был так легок и прост, что ярко чувствуешь – ты под крылом своей любимой матери. Все эти смешанные чувства обожания и эйфории резко сменились на внушаемый холод. Янши почувствовала на своей щеке прикосновение Астарты. Этот жест, неестественная улыбка, отдающая фальшивой теплотой. Богиня издевалась, а Янши это чувствовала, отдаваясь полностью волне безграничного шока и страха.
Она не смогла ответить. Она не знала, что ответить сквозь дымку, которая назойливо повисла в глазах.  Но Янши чувствовала, как леденящие пальцы богини до боли сжимали ее подбородок и сковывали чем-то неведомым все тело. И снова короткий болезненный взгляд русалки в сторону Лейдольва. Он… он будто не дышал, казался мертвым. Паника. В душе и сознании. Разум более не владел Янши, поддаваясь эмоциям. Он не могла думать трезво, пока ее тела касалась Она. Еще один взгляд туда, где были Эльва и Аласэ. И глаза закрылись, пытаясь утихомирить бурю внутри и проглатывая без сопротивления внушаемый ужас. Янши все стерпит. Ей не привыкать.
- Пока, о, богиня, ты не отведала свою рыбную закуску, позволь узнать ответ на предсмертный вопрос: ты удостоила нас чести лицезреть Себя. Скажи, почему же? – обида за Лейдольва, злость на собственную слабость. Новая боль из-за скоротечного расставания. Понимание, что те два века были штилем на море перед настоящей бурей, что кипела сейчас и билась о скалы в этом зале. Решение, что уже ничего не изменить. Но сейчас начнется что-то еще, чего не знают иные Боги.

Отредактировано Янши (2012-04-04 19:26:02)

+1

9

Этот день я забуду не скоро. Я не был готов к тому, что предстояло увидеть. И как понимаю, никогда не смог бы подготовиться. Без ритуала, без жертвоприношения, Она явилась нам, простым, и не очень, смертным во плоти. Я мог ожидать духовную форму, отказ разговаривать с наглецами, ее вассала, но никак не саму Астарту. Прекрасную в той славе ужаса, которая Ее окружает. Чувствую, как на меня давит что-то, от него нельзя убежать, оно все равно настигнет. Помоги мне Каин, пережить эту встречу.
Она идет к нам. Сквозь пелену собственного шока, слышу ее чарующий и подчиняющий голос. Внученька... Я не могу успеть за собственными мыслями, они двигаются слишком быстро. Даже жарко стало. Феб, или Лейдольф, не знаю, как теперь правильно его называть, выглядел не самым лучшим образом от общения с Владетелем. Его словно покинула жизнь.
Но ведь ты знал это? Знал, да? Знал? Начинаю потихоньку сходить с ума, уже даже дрожь бьет.
За что это? Почему... Выяснять мечущиеся вопросы и их отрывки как-то некогда. Не успею, не смогу догнать.. не поймаю.
А потом все снова стало четко и ясно. Голова перестала раскалываться на кучу маленьких частей, и я точно знал, что нужно сделать в Ее присутствии. Преклониться. Лишь после того, как коснулся одним коленом пола, я понял, что именно было не так. Какой дурак, Владетель любит подчинение. Но вместо наказание за неподобающее поведение, я получил Ее благословение. Самой Астарты. Как бы е взыграла гордыня, но и она тоже приносит удовольствие нашей темной богине.
-Astarte, nimium mitis qui audeat attollere oculos, si vis ne iudicentur. (Астарта, вы слишком добры к тому, кто не посмеет поднять свой взор, дабы не быть проклятым по вашему желанию.)

0

10

- Богине тоже бывает иногда скучно... - пожала плечами Астарта, беря девушку за руку, поворачиваясь и утаскивая её к алтарю. Рядом с ней затрепыхался воздух и богиня остановилась. Повернулась и улыбнулась. Проводя рукой, она будто стягивала покрывало с существа. Синяя кожа, грива серых спутанных волосы, шесть рук. Да, такими вполне могли представляться шаманы для нынешнего поколения. Странные, непонятные, дикие. Хотя шесть рук вряд ли им представлялись. Старик мельком взглянул на тело Феба и отвернулся. Было видно как с неохотой вздымается его грудь, пропуская в лёгкие воздух и как судорожно он глотает живительный воздух. - Поторопи своих товарищей - я хочу убрать тело подальше, - ласковый и мягкий голосок Астарты сиял злостью и коварством. Однако, Стражу нечего было делать и он с неохотой кивнул. По левую руку от Феба возникла обезьянья фигура, ещё дальше просвечивалось призрачное тело кошки о двух лапах. - Как жаль, что их будет только двое... ну что же, ложись, моя дорогая, - доведя русалку до алтаря, богиня чарующе улыбнулась и указала на каменный выступ.

Он снова был всем. Как когда-то давно, впервые ощутив это странное чувство. Быть всем и ничем.
Быть светловолосой женщиной, морщившей носик и ступающей в Великой Цитадели на каменные глыбы.
Быть ящером о двух ногах, скучающим в библиотеке.
Быть угрюмым горным гномом, собирающим по кусочкам рунный узор.
Его душа растягивалась, блекла, мешалась с чужими мыслями и чувствами. Мгновение превратилось в вечность, голова заполнилась именами и названиями, тело более не сдерживало его порывы стремления. Он видел всё - от скованных коркой льда земель до пустынь, от глубочайших морей и до высочайших воздушный потоков, куда не заглядывали даже драконы. Он был всем и ширился, ширился, ширился. Вопреки всему, смерть была не болезненной - больно было тому, кто сейчас лежал без движения на каменном полу под сводами пещеры и перед ликом богини. А он... он мир. Необъятный, жестокий и добрый. И нет, на мире он не заканчивается. Всё дальше и дальше растягивается его душа. Он видит темноту и светящуюся нить. Видит миры, нанизанные будто бусины на неё. И не смеет выйти из своего мира, просто видит и чувствует.
А потом случилось странное. Он ощутил как взор его обращается на беловолосого эльфа, чья душа полыхает огнём, будто лес перед его взглядом. И огонь этот жжёт, режет. В панике он обращается в другую сторону и видит дракона, летящего в свои горы, желающего только унять то, что заставляет его испытывать невероятные муки. И душа сжимается под напором огненной птицы. От неё веет яростью и желанием. Он бежит, но убежать не может и тогда сам становится птицей.

Обезьяна недовольно вздохнул, касаясь длинными пальцами места, где должно было быть сердце. Арчи всё ещё оставалась призраком, чьё присутствие едва заметно, но вот-вот и её тело вновь войдёт в этот мир.
Астарта улыбается, жестом вытаскивая из ножён Аласэ кинжал и вкладывая его в руки дроу.
- Пожалуйста, сделай милость - разделай мне ужин, - мягкий голос звучит в ушах тёмного эльфа и противиться ему нет никаких сил.

0

11

Ответ, у которого не было значения. Ей было скучно. Все так просто и легко и без лишних обязательств. В этом была вся Владетель.
- Ты ничтожна в собственном ужасном величии, - Янши зашипела не хуже ядовитой змеи, яростно смотря на богиню. А из глаз текли слезы. Они лились тонкой струей по щеке, и их нельзя было остановить. Русалка понимала, как она сейчас мала по сравнению с богиней, но что-то значила. Но нет… Она просто отдалась своему гневу, не думая что будет дальше. Сдаваться так просто она не будет. Она попыталась выдернуть свою руку из цепких пальцев Астарты. Рывок, еще один, и легкая белая рука вырвалась, разрушая нематериальную оболочку богини. И уйти как можно дальше от нее, к другой стене, будто в них есть спасение. Янши не думает, она живет этим моментом, слушая беспокойный стук сердца. Если нужно лечь на алтарь, она ляжет, но сейчас. Она обещала же помочь. И здесь Янши только ради этого. Но от быстроты и силы Аласэ ей не удастся уйти. Но вдруг… Нет, кто же посмеет ослушаться своих Богов? Верно, никто. Никто не хочет быть забытым. 
Боги Янши сейчас не услышат. Слишком глубоко дочь Миневры сейчас, ее голос не услышат. И даже Создатель. Ведь подземные пещеры принадлежат его жене.
- Ты никто, раз оказалась здесь, - эмоции захлестнули. Словно волна ярость накрыла с головой. – Слышишь, весь мир от тебя отказался. Ты жалкая, раз даже не можешь сделать простую мелочь, - истеричный смех вперемешку со слезами. Клокочущая злость в груди. И глубокая отдышка. Янши просто уже не знала, что говорит. Ей было страшно, но не за себя... А за тех кто был здесь.

0

12

Стоило ли отвечать Астарте? А стоило ли молчать? Правильно.. что из этого правильно? Молчание могло расцениваться, как неуважение, и в тоже время, как дань страху. Сквозь пелену подчиняющей энергии, я слышу скрип лезвия, вынимаемого из ножен.
Что теперь? Чью жизнь ты заберешь, чтобы утолить свою жестокость?
Что-то холодное легло в руку. Мой кинжал. И слова, которые последовали потом, не оставляющие возможности для неподчинения. Владетель, спустившаяся со своего пьедестала, и обратившая свой взор на..меня, дроу, который даже не является ее жрецом! Который, по идее, даже заходить без сопровождения жрицы не должен...Но противиться Ее просьбе я не смею, даже если не очень и хочу ее выполнять. Я все еще сижу, преклонив колено, и эта позиция позволяет мне наблюдать за всем происходящим. Как около тела альбиноса появляются, точнее, проявляются не понятные существа, причем от одного из них веет чем-то знакомым, быть может, он когда-то находился рядом со мной, но был не видим. Что происходит с самим нищим, остается за гранью понимания. Но ощущение того, что русалка имеет для него значение в целом, не разделанном виде, несколько мешает действовать, тормозить выполнение приказа богини.
Может...попробовать..ей же..все равно скучно...а мне нечего терять. Эльва сможет сбежать, пока мы Ее отвлекаем.
Рука сжала кинжал, я буквально сорвался с места. Чтобы подобраться к бьющейся в истерике русалки много времени не понадобилось. Стоя вплотную с Янши, я нанес всего один горизонтальный удар, нацеленный в живот. Кровь, как ей и полагается, не замедлила появиться. Вот она стекает по лезвию, по руке. Моей левой руке, которую я выбросил вперед, чтобы развернуть женщину так, чтобы было наиболее удобно бить. И из которой кровь и хлещет.
Надеюсь, ты догадаешься подыграть мне

0

13

Душа его горела и было удивительно как никто не замечает сего процесса - ярким и жарким было пламя, будто солнечный свет соединился с неистовством земных недр. И вместе с ним сгорали те, кто выл здесь годами и столетиями. Несчастные, что были принесены в жертву и пели в хоре агонии под рукой Астарты, дирижирующей ночами. Но даже для огня нужно топливо. Какой бы большой и старой не была душа Неспящего, она всё же конечна. И пришло то мгновенье, когда от неё остался лишь уголёк в глубине почерневшей груди. Арчи, фыркнув, открыла глаза, огляделась и передёрнула плечами. Все трое Стражей, ныне освобождённых от своих обязанностей, едва заметно склонили головы, будто прощаясь с альбиносом раз и навсегда. Каким бы ни был их хозяин, вместе они провели тысячу лет. Даже самый чёрствый и холодный человек способен привязаться за это время к своему попутчику, а что уж говорить о тех, что были созданы из зверей?
Безжизненное тело покидали остатки жизненных сил, ещё пытавшиеся держаться внутри.
- Скажи, дорогой мой эльф, зачем мне твоя кровь? Она пресная и совершенно невкусная, - холодные руки Астарты легли на плечо Аласэ, она склонила голову набок - на лице блуждала улыбка. - Или ты никогда раньше не разделывал русалок? Давай я тебя научу. Берёшь, - кинжал взвился без всякой помощи в воздух, выскальзывая из влажных рук дроу, - и режешь, - сладкий тон не мог изменить жестокости поступка - будто в насмешку богиня полоснула по животу русалки там, куда изначально был направлен удар. - Видишь? Ничего сложного. Ну как, справишься с дальнейшей разделкой? - кинжал снова скользнули в руки Аласэ. Богиня оторвалась от тёмной кожи и прильнула к бредящей русалке. - Разве тебе нравится вечная жизнь? Мне казалось она скучна и печальна. И что может быть лучше, чем быть преподнесённой в дар богине? Скажи спасибо дорогому Лейдольву. Как жаль, что он ничего не может сделать - убит своим же оружием, - хихикнула Астарта, проводя ледяными пальцами по щеке Янши. - Чего ты ждёшь, Аласэ дар Азар? Я хочу есть... и ты не можешь меня ослушаться, правда? - последняя фраза была произнесена томным шёпотом. Обогнув дроу, богиня ласково толкнула его вперёд, доверишь начатое.

0

14

Тысячами незримых нитей обвивает тебя закон.
Разрубишь одну — преступник,
десять — смертник,все — Бог

Только Истинные Боги не следуют тем законам, что создали они. Они считали себя выше этого. Такая ужасная мысль посетила голову русалки сейчас. И понимание, почему все отвернулись от Лейдольва прояснило все сразу. Он разрубил одну из тех нитей, которая сделала его преступником в глазах Создателя, его брата и его детей. Осталась одна Астарта, ведь Феб сам так сказал. Только...
Какие мечты могут быть в такие времена?
Она должна была почувствовать боль. Холодное лезвие, вложенное в руки темного эльфа, так или иначе должно было пронзить  неконтролируемое тело Русалки. А ведь кровь была, но только не ее, а Аласэ.  Она красными точками покрыла блузку, обратно возвращая адекватность мышлению. «Это бесполезно, слышишь, бесполезно! Богов так просто обмануть нельзя» Если бы Аласэ ее сейчас услышал. Но было поздно.
Могильный блик отскочил от металла, озаряемый кристаллом, что уныло светил под высоким потолком. И вот сейчас Янши почувствовала боль. Холодное прикосновение вмиг обратилось огнем, который превратился в пожар. Что-то начало упорно бить по вискам. Девушка не слышала, что происходит вокруг, лишь улавливая звуки пугающего голоса. Она говорила о том, о чем не говорила не кому. Бессмертие принадлежало ей. Да, именно… Янши была русалкой, быть может, и неправильной, но богиня одарила ее этим даром. Расстаться с ним? Только с кем или чем? Тяжелый вопрос… Только сейчас вопрос стоял о жизни и смерти. Не только, о ее чувствах к Лейдольву.
- Тогда почему ты… - от боли девушка скорчилась, падая на колени, - сама не… откажешься от бессмертия, - слова получались тихими, отрывистыми. Окончания исчезали в в каменных, но шелестящих стенах. Глаза были зажмуренными, чтобы не видеть ни лица Астарты, ни страдания умирающего Феба. Ни собственной смерти

Отредактировано Янши (2012-04-09 21:16:22)

+1

15

Было достаточно глупо надеяться, что богиня не заметит маленького непослушания, хотя бы наказания не последовало следом.Но это как посмотреть. Иные были бы в экстазе от одной только мысли, что Астарта обратила на них внимания, но мне в тот момент захотелось провалиться. Спокойствие голоса, холодное и безжизненное прикосновение. Все бессмертные такие? Или среди них имеются неожиданные исключения? Еще немного. и я это узнаю. Всегда послушное лезвие отказывается повиноваться моему желанию, и живет своей жизнью по прихоти Владетеля. Одна полоса оставшаяся от "обучающего" удара, направленного на то, чтобы показать, насколько мы беспомощны.
-Не люблю рыбу.
Не самое умное, что мне пришло в голову, но в тоже время не противоречащее истине. Да, и разделывать обитателей рек, озер, а тем более морей мне ранее не приходилось. Но она делает это так просто, может отдаться на волю случая? Которому угодно, чтобы жертва была принесена. С другой стороны, я бы тоже не отказался кого-нибудь убить. Окончательно.
Да прости меня, друг мой, но я тот, кем являюсь. И ты тоже прости.
-Аudeo saepius errat. (Не посмею повторить свою ошибку).
Как же легко нам даются убийства, порой ужас захватывает нас самих, но он несет иной смысл. Он подталкивает и говорит, что мы должны продолжать свое дело. В любом случае, убивать мне не в первой, правда раньше речь не шла о жертвоприношении. Правила ритуала выпонить в полной мере не удастся, а значит здесь приемлем первый из возможных вариантов. Придется обойтись без чаши - до нее далеко, да и я не знаю, где держат реликвию. Легкий толчок в спину, вкупе с полным холодной нежности голосом. Что еще прикажешь, моя богиня? Направление задано, осталось лишь завершить начатое. Да, я не хотел ее убивать, боль в руке ясно напоминает об этом, но противится чужой воле может лишь тот, кто стоит с этим существом на одной планке.
Взмах, равный одной жизни. Теперь у Янши точно прекратятся проблемы, особенно со здоровьем - останется всего одна. В виде кинжала, вогнанного по самую рукоять в левый бок.

+1

16

От Неспящего осталась только мысль. Одна-единственная, бьющаяся подобно сердцу и требующая своего воплощения. Уголёк, медленно остывающий вместо сердца в груди. Его душа не была фениксом, но тело... тело родилось в назначенный день и огненная птица забрала его себе. Очистила от того, кто столько лет осквернял его, выжгла тёмные мысли и оставила одну, давая ей право на жизнь. На ней всё закончилось и на ней всё начнётся заново. Отправной точкой, началом отсчёта, первым существом являлась мысль, находящая везде и нигде.

«Я созерцал все райские сады, которые обрушились во мне. Я видел и те, что сжимал в моих руках, но упустил. Я видел обещания, что не сдержал. Боль, что не успокоил. Раны, что не вылечил. Слёзы, что не пролил. Я видел смерти, которые не оплакал. Молитвы, которым не внял. Двери, что не открыл. И двери, что не закрыл. Возлюбленных, что оставил. И мечты, что я не воплотил. Я видел всё, что было предложено мне, что я не мог принять. Я видел всё, что только может быть, но никогда не будет»*.

Мысль была одна, пока не появились другие, такие же одинокие, выброшенные на жизненный берег, затерявшиеся во вне мира. Они оказывались рядом и терялись среди многих других.
Поиск. Поиск текста и слов, которые смогут описать нечто, воплощённое мыслью. Не было звуков. Не было образов. Не было ощущений. Только мысли, зародыши будущих судеб и душ. Поиск продолжался - за мыслью тянется цепочка из слов, разветвляясь на чувства. Она ширится с невероятной скоростью, собирая всё то, что когда-то было утеряно. Мир, подчинённый одному-единственному назначению, замирает.
Запах просачивается внутрь и время прорывает плотину, заполняя всё вокруг, заставляя барахтаться в себе будто ты неумеющий плавать ребёнок. Боишься пойти ко дну, но немилосердно утягивает тебя вниз, ты задыхаешься и...

«Перо к огню. Огонь к крови. Кровь к кости. Кость к мозгу. Мозг к пеплу. Пепел к снегу»*.

Ощущение, будто тебе вырвали сердце и жизнь висит на волоске. Но... будто в обратной перемотке происходящего, светлеет кожа на груди. Альбинос открывает глаза и не верит им. Он здесь, живой и целостный. Даже более целостный, нежели когда-то. Стражи оглядываются между собой, не понимая происходящего. Разве может быть такое? Но он здесь, лежит, тяжело дышит, лоб покрыт испариной, дрожит всё тело, заново согреваясь. Запах выводит из равновесия - алые краски расцветают с невиданной скоростью. Сейчас он не способен мыслить связно, мыслить словами, происходящее для него движется неумолимо вперёд и в голове рождаются образы. Не успел. Потерял всё. Предан другом. Покинут любовью.
Алые глаза жгут огнём тёмного, что решил прикоснуться к русалке. Альбинос удивительно быстро оказывается рядом с ней и не даёт повредить себя сильнее. Ненависть расцвет тёмным цветком. Мыслей нет вообще, только образы, путающие мозг и заставляющие двигаться.   
И, содрогаясь от яркого страха, дрожа от холода, услышать над ухом: «Ты мой». Тонкие пальцы богини скользят по бледной коже, стирая слёзы утраты. Неспящий будто ребёнок, не умеющий говорить - огонь в алых глазах меняет на мольбу, но вымолвить слов не может, только открывает и закрывает рот, будто рыба, выброшенная на берег.
Время исчезло, но кто-то неумолимо тянет тебя вперёд. И возрождённая душа бьётся в агонии - огненные крылья феникса стиснуты в ледяной клетке. Он всего лишь птица, не бог, просто птица, пролетающая мимо. Сознание гаснет, руки расслабляются и Янши падает на холодные камни. Астарта улыбается, глядит на русалку и пожимает плечами. Ласковые руки матери прижимают дитя к своей груди и льются слёзы из божественных глаз Минервы. Глубокие синие глаза обещают тысячелетия мучений для дроу, поднявшего руку на прекрасное создание. Но поделать ничего нельзя и мать с дочерью исчезают, оставив после себя капельки крови.
Альбинос бессознательно сжимается в комочек, будто так может защититься. Но это уже не поможет. Ничто уже не поможет - руки Астарты обвивают чистую душу. Такую соблазнительную и невинную, будто у новорождённого младенца.
- До встречи, Аласэ дар Азар, - тонкие пальцы перебирают белые пряди, будто эльф её любимый ребёнок, - не забывай навещать меня, - улыбка на остром лице вряд ли предвещают что-то хорошее. И Богиня исчезает вместе с бессознательным телом альбиноса. Зал наполняется тишиной и капельками крови, стекающей с раненной руки дроу.
Пасьянс не сошёлся, счастливый конец не настал.

*Гр. Кольбер "Пепел и снег".

+2

17

Она раскрывает свои мутные глаза на секунду и понимает - это конец всему. Шаги. Они слишком громкие. Они предвещают смерть, не обещая мучений. А чувства, мысли, поступки за эти века уже перестают быть значимыми, ибо их хозяйки больше не будет существовать. Все те, кто был ей дорог, они зовут ее, тянут свои руки, маня к себе. Вся жизнь проходит перед глазами, а почему-то слышится лебединая песня. Та самая, что пронеслась в ушах, когда Янши стала русалкой.
Пустота.
Полный мрак застилает взгляд, рассудок медленно тухнет, словно огонек от свечи.  Янши знает, кому принадлежит ее смерть, кто по воле Астарты понял свою сущность. Девушка чувствовала взмах рукой и пронзающую, жгучую боль, порождающую безмолвную агонию, и что-то холодное в левом боку. Капли крови медленно падают и образуют лужицу на полу. Но винить уже кого-то поздно и неправильно. Боги порой толкают нас на пути, которые мы не хотим проходить. И благодаря им хрупкое тело падает на мрамор, пропитанный запахом крови. Ее угасшую душу уже ничто не будет тревожить.
«Нет!»
Но последнее, что услышала твоя дочь, был твой кричащий шепот в ее уже умершем сознании. Твои слова становились громче, стараясь пронзить еще тех, кто способен услышать. Ты пришла. Не могла не прийти как любящая мать, слыша плачь драгоценного ребенка.  Слыша все молитвы, и рассекая ауру тьмы и хаоса, ты стремилась сюда, разорвать юесконечное кольцо смерти. Но опоздала. «Нет! Не позволю… Будь ты проклят Аласэ дар Азар, за то, что посмел тронуть мою дочь! За все ее слезы, за пролитую кровь тебя никогда не прощу!» Тянешь руки к морской деве. Пытаешься ее коснуться и понимаешь, что с твоих глаз текут яростные слезы тоски. Янши больше нет. Ты, богиня, чувствуешь утрату горечь и тоску, словно истинная мать своих дочерей. Но подожди. Один момент, Миневра, пускай он с ней проститься, но запомнит горящие чувства между ними. А теперь прижимай к себе ее тело и беги из мира своей матери, спасая себя. Оружие окрашенное в красный цвет падает перед алтарем. А руки твои бережно берут тело Янши, нежно прижимая к себе, и уносит в неизвестную даль.
Все те, кто дорог мне, зовут за собой,
Чувствую последний луч солнца на моем лице,
И вся жизнь проходит передо мной…

Отредактировано Янши (2012-04-13 20:55:33)

0

18

Ну вот и все. Все закончилось. Или почти все. Потому что раньше я чувствовал себя дураком, а теперь являюсь им. Хочется орать в голос на весь храм - "А что здесь только что произошло????!!!!" , но привлекать дополнительное внимание магичек не очень-то хочется, тем более, что они и так наверное на ушах стоят где-то за закрытой дверью. А я думаю, каким образом еще не сошел с ума, увидев почти в живую двух богинь.
Быть может это и есть дар Владетеля?
На лице играет улыбка, я вот-вот разойдусь истеричным хохотом, даже чувствую, как он накатывает, но кое-что другое не позволяет это сделать. Боль, и как успел заметить, не душевная. Физическая, кровь продолжает капать, отрезвляя мозг от лишних эмоций.
Двести лет... семьдесят из которых я не хотел являться тем, кем рожден. Почему казалось, что это не правильно? Каким местом я думал? Дроу остается дроу, независимо ни от чего - ни от собственных желаний, ни от действий, ни от воспитания. Нас считают жестокими тварями. Да, так и есть. Сколько можно себе врать, мне нравится убивать. Нравится видеть некий ужас в глазах, когда жертва понимает, что ей пришел конец. Проклятый светом, благословлен тьмой. Да, дар Азар, тебя красиво поставили на свое место, выбив из буйной головушки почти весь романтизм.
Конечно, любопытство никуда не делось и страсть как хотелось узнать, куда Владетель и Минерва утащили тела моих спутников. А русалку еще можно было спасти, если сразу к целителю оттащить. Впрочем, сейчас возникла другая проблема, за моей спиной. Тишина, нарушалась лишь звуками дыхания и едва различимым капанием крови. Воистину, если бы ворон издал какой-то звук, то превратился бы в шашлык. А суть проблемы была в том, как мне буравит спину целительница. Владетель не могла ее не заметить, а значит просто забавлялась, подпитываясь чужим страхом и чем-то еще. Даже боюсь представить, как выгляжу в ее глазах, и кем. А, собственно, кем? Дроу же.
Я не мог сопротивляться воле Астарты, и более того, не хотел этого. еще немного, и лекарь понадобится уже мне, только, чтобы голову лечить.
-Чтобы ты не хотела мне сказать...наверняка половина будет правдой. Нам лучше ...сейчас..уйти отсюда. Незачем слишком долго привлекать внимание.
Сомневаюсь, что она будет мне доверять, после увиденного, но и выбор-то невелик. Стражи думать не станут, если жрицам что-то стукнет в голову.
У нас есть горячие источники. Нет, это глупо, русалку там я не найду. И сказочника тоже... ... Перевязать бы. Нет, лучше не надо.
Не надо.
Аласэ, Эльва --->выход их храма, где-то в городе.

0

19

"Нет, нет, нет..." Разум отказывался воспринимать окружающее. Эльва сходила с ума. Богиня здесь, она просила жертву...Богиня во плоти. Феб...Феб исчезал, умирал, прорывался сквозь плоть этого мира...И Аласэ. Его образ затмил даже образ Богини. Что сделает он? Как отреагирует на приказ Астарты? Эльва всегда это знала. Он - дроу, как ни крути. А как бы поступила сама девушка, обратись к ней Богиня? Она не знала. Она не думала, она просто стояла и смотрела, а все ее существо билось в истерике, разум вспыхивал. Только внешне ничего не произошло. Хугин молчал, он впал в ступор, как и его хозяйка. А Аласэ...
Он убил ее.
УБИЛ!
Аласэ, которого она знала, к которому успела привязаться. А чего она хотела? Он дроу. Да и сама она недавно убила троих. Пусть в целях самозащиты. Воспоминания о Деране перекрыли реальность, Эльва снова и снова переживала смерти тех наймитов. Снов и снова видела кровь на своих руках. Нереальная реальность смешивалась с воспоминаниями. Мир падал в пропасть.
Усилием воли девушка вернулась к окружающей действительности. Все кончено. Астарты нет, Феба тоже, Янши умирает а Аласэ стоит и смотрит на нее.
"Убийца!" - хотелось крикнуть ей. Но она ничего не сказала. Ноги стали ватными, девушка чуть не упала на пол.Слишком много всего свалилось на нее. Она - девочка по сути, но мир очень жестоко поступил с ней, словно она - закаленная в боях женщина, раза в три старше. Она слишком много видела, чтобы ее разум смог это вместить. Она ведь просто человек - маленький, испуганный человечек, потерянный в городе дроу в окружении крови и убийц.
-Чтобы ты не хотела мне сказать...наверняка половина будет правдой. Нам лучше ...сейчас..уйти отсюда. Незачем слишком долго привлекать внимание.
Она кивнула. Она ничего не хотела ему сказать. Все что можно сказать - сказано.
Словно зомби, девушка медленно пошла за Аласэ. Кем бы он ни был, он - единственная ее зацепка. Не будь его, и целительница сошла бы с ума.
<-----Аласэ, Эльва - выход из Храма, где-то в городе

0

20

Залы Храма Астарты всегда были полны дроу, приходящих помолиться своей богине. Но вдали от шумных залов располагался небольшой жертвенный альков: молитвенные скамьи уходили под потолок, а у противоположной стены находился небольшой жертвенный алтарь. Комната роскошно украшена и со стен взирают каменные лики Владетеля, нагнетая обстановку.
Сегодня в этом небольшом алькове проходила очередная лекция по некромантии и основах боя при помощи магии смерти. Обычно эта наука не пользовалась особенной привлекательностью и на уроки приходило не так много молодых дроу, некоторые пришли просто, чтобы убить время, другие принесли кипы пергаментов и свои личные наблюдения, третьи же были магами крови, которые просто интересовались иным направлением этой дисциплины. Все посетители переговаривались, создавая небольшой шумок, но ни один не осмелился повысить голос настолько, чтобы нарушить атмосферу святого для темных эльфов места.
Шум прекратился сразу же, стоило Флентес Сепер Мотрем войти в залу, стуча каблучками. Среди адептов были и высокородные дроу и дроу более низких сословий, но все они следуя негласному правилу уважительно относились к учителю, кем бы он ни был. А уж добиться уважения хладнокровной и могущественной некромантке не составило труда, ведь только самоубийца будет идти против ее воли.
- Здравствуйте, дамы и господа, да хранит вас воля Владетеля, - с легкой полуулыбкой начала Сукровица, окинув взглядом собравшихся, - сегодня мы будем говорить о таких ритуалах магии смерти, как создание големов. Надеюсь вы знаете, что такое голем и мне не придется этого разъяснять. Ну?
Хотя тон ее голоса ни капельки не изменился, всем сразу стало понятно, что тот, кто не знает о големах ничего, может катиться на все четыре стороны, поэтому примерно половина подняла руки вполне уверено, а остальные подняли лапку будто готовы хоть сейчас провалиться под землю.
Все это вызвало лишь очередную полуулыбку на лице некромантки, и она как ни в чем не бывало продолжила вести нить повествования.
- Во-первых, при создании очередного голема вам следует знать, что это действо исключительно ритуальное и вам придется замарать свои чистенькие аристократические ручки. Для начала следует выбрать материал, желательно, чтобы при жизни это существо было хотябы магически нейтральным, но раз уж нет выбора, то готовьтесь к кропотливой работе и большой отдаче собственных сил. Тело не должно быть слишком сильно подвержено тлению или гниению, например вы не сможете создать голема из костей или мумии, но если вам повезет, это существо будет крайне уязвимо и неуклюже, да и придется каким-то образом закрепить достаточно хрупкий кристалл внутри.
Слова слетали с языка с легкостью, будто Флентес Мотрем читала открытую книгу, ученики слушали увлеченно или притворялись, но ни один не посмел проронить ни слова.
- Итак, о кристаллах...

Отредактировано Флентес Сепер Мортем (2012-06-18 15:42:15)

+2

21

[NIC]Жрица[/NIC] [STA]Во имя Богини[/STA] [AVA]http://uploads.ru/i/R/Q/M/RQMyF.png[/AVA] [SGN]NPC мастерского состава.[/SGN]

Одна из жриц Астарты тихо, по крайней мере, старалась, зашла в залу, где проходили занятия. Она немного постояла у стены, буквально утопая в тех словах, что говорила Мортрем. Безусловно, пришедшая знала материал на зубок, но не мешает же повторить еще разок. Повторение – мать учения, знаете ли. Потом она оглядела присутствующих адептов. Кого-то одарила благосклонным взглядом, а кого-то пыталась прожечь насквозь. Может еще и хмыкнула паре учеников, что вместо того, чтобы запоминать курс, гоняли балду. Видать, совсем новички.
Когда госпожа Флентес сделала паузу в своих речах, служительница Храма подошла к ней, тихо цокая каблуками, и протянула свиток с паучьей печатью. Неожиданно ли? Или наоборот. Это не имеет значение. А важно лишь то, что у кого-то опять ожидается кровавый пир.
- Солдат сказал, чтобы свиток был передан лично Вам. Не беспокойтесь письмо никто не читал, дела Ордена нас не интересуют, - фраза была сказана с долей явного сарказма, несмотря на все уважение к некромантке. Как жрица вошла, так она и покинула зал: тихо цокая каблуками, еле слышно шелестя подолом платья.
А вот, что было в письме выведено красивыми, резкими буквами:

«Флентес Сепер Мортем,
Из Дома Мортем

Как вы знаете, мы объявили людям войну…
Моя дорогая, памятуя о Ваших исключительных талантах в области некромантии, у меня будет к Вам просьба. Я прошу Вас отправиться в Басул и убить герцогиню Сабаль, а потом найти один важный артефакт.
В Басуле вас будет ожидать связной. Он  поподробнее расскажет Вам, что это за артефакт. Здесь я не стала о нем рассказывать только потому, что храмовники бывают излишне любопытными.
С уважением,

Алагосет, Серая Леди,
Из Дома Отступников»

0

22

-... И помните свечи должны стоять точно на пересечении основных линий ритуальной руны, - повествовала Сукровица. Полностью увлеченная своим рассказом она не обратила внимание на пришедшую жрицу Астарты, да и все внимание ее было сосредоточено на адептах, которые то и дело норовили отвлечься, ведь лекция затянулась. Стоило некромантке сделать небольшую паузу, как жрица воспользовавшись моментом подошла к ней и прошептала на ухо.
- Солдат сказал, чтобы свиток был передан лично Вам. Не беспокойтесь письмо никто не читал, дела Ордена нас не интересуют, - фраза была сказана с долей явного сарказма, несмотря на все уважение к некромантке. Как жрица вошла, так она и покинула зал: тихо цокая каблуками, еле слышно шелестя подолом платья. Флентес только скривила губы с легкой неприязнью, она прекрасна знала о маленьких "слабостях" храмовников, наверняка жрица уже прочитала все то, что было в письме. Но дроу это мало волновало, ей самой было любопытно, кто отправил ей послание, но если был упомянут Орден, то не стоит затягивать.
- Итак, дорогие адепты, на сегодня лекция будет закончена, надеюсь увидеть вас на следующем занятии, если вы конечно хотите полностью освоить ритуал создания голема, - слова были обращены в пространство, Флентес Мортем не сильно интересовали эти сопляки и их стремления, в любом случае, если неправильно созданный голем вдруг нападет на своего создателя никто особенно горевать не будет. Если руки растут не из того места, то не стоит удивляться несчастным случаям.
Нетерпеливо постукивая изящными пальцами по столу, некромантка наблюдала за тем как ученики выходят из зала. Она провожала их той же полуулыбкой, которой и встречала, и ни один не нашел бы на ее бесстрастном лице хоть какую-то смену эмоций. Как только звуки шагов последнего адепта затихли в коридорах, дроу Дома Мортем сломала печать и развернула письмо.
Стоило ей только взглянуть на слова, написанные резким и красивым почерком, как на ее строгом лице сразу же заиграла настоящая улыбка. Обычно такое выражение появлялось только, когда некромантка чувствовала что-то действительное интересное и волнующее.
Резко развернувшись и цокая каблуками, Флентес Сепер Мотрем вышла из залы, направляясь в сторону выхода из Храма. Конечно она собиралась помолиться после лекции, но теперь уже не важно, Богиня простит подобное неуважение, ведь дела важнее. Стоило выйти на оживленную улицу, как к ней сразу же подбежал ее обнаженный раб Котик, он преданно припал к ее ногам и потерся о них. Слуга долгие годы скрывал отвращение перед подобными унижениями, и дроу даже поверила ему.
- О мой дорогой, не стоит путаться у меня под ногами. Твоей хозяйке придется ненадолго тебя покинуть, а пока меня не будет за тобой присмотрит моя сестрица Люция, - бросила некромантка, с ехидной улыбкой наблюдая за тем, как на лице слуги появляется радость, а со словами о Люция эта радость превращается в ужас. Сестрица, самая младшая дочь Дома Мотрем, славилась еще большими садистскими наклонностями, чем та же Флентес, но если некромантка была по-взрослому рассудительно и наказанию подвергался только провинившийся раб, то Люция предпочитала "играть" всегда, и иногда плоды этих "игр" были даже не годны для создания големов.
После этих слов дроу подозвала свой балдахин с эмблемой ее Дома. Рабы-гномы подтащили довольно громоздкое сооружение на своих плечах и установили перед Флентес.
Та устроилась поудобнее, поглощенная размышлениями о таинственном деле. А тем временем рабы двинулись в сторону родового дворца.

Отредактировано Флентес Сепер Мортем (2012-06-20 16:38:46)

0

23

Замок Вальшаресс. Зал Собраний. ====>

… и когда слышал слово «красное», то представлял не прекрасный цветок, а кровь.*

Ты сумасшедшая… ты ненормальная… ты безумная…
Ты фанатик! В то время как чей-то священный трепет возникает лишь перед новой жертвой на алтаре, то ты с почтением поминаешь свою богиню всегда. Ты ее любила, как дитя любит свою мать.
Тихо шуршит платье среди звона доспехов, окружающих твою высокую фигуру. Оголенные плечи и ноги открыто встречают влажный ветер пещер. Позвякивают серьги в ушах в такт твоему дыханию. Краем уха ты улавливала яростные слезы жертвы для Нее. Несчастный вырывался, пытался что-то кричать, но попытки были тщетны. Жертва слабее, когда ее ведет истинный победитель. Так пускай страхом насладиться богиня.
Вот он, твой дар.
Открытые двери Храма приветствовали тебя, твою Тень и железную свиту. Желтые ириды слабо выглядывали из дверей. Синие мигали на статуе богини вместо глаз. Величие, внушающее трепет.
Внутри семенили жрицы и их послушницы. Ты вспомнила, как Наставница впервые привела тебя сюда. И ладонь невольно потянулась к груди, заглушая биение сердца. Одна из прислужниц заметила тебя. Она учтиво поклонилась, а за ней уже и остальные заметили тебя, выражая поклоном уважение. Воины, что были с тобой, провели жертву к алтарю и приковали наручами к алтарю. Ты ухмылялась, смотря как бесполезна трата сил этого бесполезного человека. Пока голос твой не прогремел властно, поднимаясь к потолку. Жест руки, сопровождаемый тканью, в сторону показывал, как ты была сейчас не терпелива.
- Оставьте нас. Все вон. Живо! -  стальной голос окутал мрачный зал, позади захлопнулись двери. Ты, казалось, осталась одна, ибо твой покой даже всемогущие жрицы не посмели нарушить. Но Умбра была с тобой. Бездушным существом из плоти живого. Вдох поглубже – почувствовала сладкий аромат крови. Твой взгляд упал на жертву. Глаза радостно блеснули.
Приблизилась к жертве. Легким движением достала отцовский кинжал из-за пояса и провела лезвием по своей руке, оставляя после себя алые следы. Тихая, зудящая боль пробежалась по пальцам, а дальше перешла в кисть, потом до локтя, а затем снова вниз, пульсируя в ладони. Еще один шаг ближе. Волосы качнулись в сторону. Серьги звякнули еще разок. Глаза мужчины наполнились ужасом. Он понимал, что умрет здесь и сейчас. А ты хищно облизнулась и улыбнулась, показывая оскал, отвечая ему тем, что он был прав. Человек вжался в алтарь, пытался бороться но…
… твоя рука не дрогнула. Без колебаний кинжал быстро начертил крест на оголенной груди человека, пуская тихие струи теплой жидкости
- Cruentis**, - кровь полилась из человека, в прямом смысле из всех щелей. Она медленно залила пол, кончик ткани платья, брызнула на лицо и руки. Ты опустилась на колени, позволяя красной жидкости запачкать платье и голые ноги. Руки сложились в молитвенную позу, веки опустились, и ты начала шептать, не смея поднять посмотреть вверх, где был лик Астарты
- Богиня моя, Владетель, прими мои душу и сердце. Возьми эту жертву к себе в дар, но взамен я прошу тебя защитить моего брата и мое войско, даровать мне победу в войне. А взамен ты получишь столько даров, сколько пожелаешь. Во имя твоей власти и силы, даруй мне победу. Молю покорно, приведи истинных наследников по крови к власти - твоя голова опустилась еще ниже. Да так, что длинные волосы закрыли лицо, спину, плечи. Кончики платиновых прядок опустились в кровавые лужи. В пальцах на правой руке ощутимо пульсировала боль. Запах крови учащал стук сердца, будоражил и придавал приятную тяжесть во всем теле. Тишина. Среди этого есть только надежда на то, что ты не покинута своей богиней. Ни живой души в огромном обиталище мрака… или же?

* - Фрэнк Херберт. Дети Дюны
** - кровотечение. Заклинание ранга D. Способ действия есть в таблице магии.

+3

24

[AVA]http://s1.uploads.ru/XwJtk.png[/AVA]
Flammis acribus addictis*
------------------------->>> Эвергард (по переходу времени).
Куда-то…Когда-то…Зачем-то.
Теперь уже время и временной поток не казались такими величественными, такими огромными.
Нет, Белаэрн знала о том, что что-то пошло не так. Что-то нарушило баланс, какая-то часть великого механизма самой Вселенной сломалась, и теперь невозможно было понять – кто куда идет, зачем идет и почему идет. Когда – это тоже лишь чистая формальность.
А вообще ей не очень-то верилось…вернее, не очень-то хотелось верить в то, что надежда угасла.
Всякая надежда не может потеряться окончательно. Так или иначе она живет пусть даже в самом тихом уголке любого сердца любого существа.
Когда-то и кому-то – пускай не ей – трудно было поверить в то, что душа есть даже у вещей. Вернее, у тех, кого они – Иные – привыкли называть вещами. Громко, так, чтобы все слышали. С толком, с расстановкой рассчитывая каждое слово. А временами бросая их настолько опрометчиво, что оставалось лишь задумываться – а нужно ли это все так, как вещают некоторые?
Может быть, все это – лишь очередной обман? И ничего более.
А едва только какая-нибудь смелая душа станет сдирать с обмана маску, с ужесточением, рвением и невыносимым упорством, он скроется. Да, вот так – просто исчезнет, как исчезает все в этом мире.
Рассуждения, рассуждения, рассуждения. Им не было конца, и разрывали они голову, подобно бушующему мерцающему потоку.
“- Зачем мы здесь? Пожалуйста, уйдем, уйдем, уйдем…Отсюда…мы…выжить…можем…остановка…ритм…
- Путь…назад…нет…сюда…возвращение…обратно…”

Лишь жалкие обрывки вместо цельного, идеального полотна тонкого-тонкого кружева. Обыкновенно мысли витали, словно прозрачные мотыльки, зарождаясь в одном месте, однако же умирая в совершенно ином, далеком как по расстоянию, так и по смыслу, по затее и собственной глубине.
Не здесь и не сейчас. Их никогда не было так много и никогда еще не приходилось видеть Золотой  такого…спора. Такого противоречия в собственной голове.
Были времена, когда говорили ей одно, а поступали совершенно по-другому, но…Вся проблема была ведь в том, что сама она никогда раньше так не поступала. Или это было когда-то?
Вспоминать сейчас, ворошить собственное прошлое – это словно удар огромным острым предметом в самое уязвимое и самое больное место. Конечно, это было сердце, пылающее, подобно самому солнцу.
Но огонь уже был иным.
Тук-тук. Тук-тук.
Словно эхо вдали, словно неведомая песня на незнакомом языке и с незнакомыми, но ощутимыми словами.
А ведь она и вправду что-то слышит.
Какие-то странные слова.
И от этого ухо беспокойно дергается, словно сдувая невидимую, но тяжелую пылинку одним крохотным движением. Глаза, пылающие золотом, с любопытством и еще большим страхом, чем прежде, взирают туда, вниз и…
Падение.
Можно было услышать достаточно громкий хлопок, а затем вместе со странным шипящим звуком – приглушенный стук копыт о начищенные полы Храма.
Единорог испуганно заморгал глазами, пытаясь сконцентрироваться и понять, где она и что здесь происходит. Это было вроде какого-то странного забвения, которое она никак не могла понять.
Сама Белаэрн редко видела нечто подобное, однако…
Здесь было темно.
Зрачки в испуге сузились, а огненные копыта переступили, сделав шаг вперед. Пламя тихонько шипело под ногами, а бока раздувались все чаще, разгоняя пламенную кровь по венам, артериям и капиллярам.
В нос отчаянно бился запах крови и, для того, чтобы понять, откуда идет этот отвратительный все еще светлому существу аромат, единорог повернул голову.
И тут только увидел ее – стоящую на коленях и испачканную в крови, словно живого кровожадного призрака. Глаза Белаэрн еще раз полыхнули золотом, золотой блеск отразился и на золотом браслете на ноге.
Она смотрела на фигуру так, словно ее здесь не было. Словно сквозь нее проходил золотой взгляд единорога.
Хвост-кисточка беспокойно качнулся.
Кажется, постепенно к Золотой приходило осознание того, где она находится.
В городе, где ей хотелось бы оказаться меньше всего на свете. Город, который она ненавидела и боялась всем сердцем. Существо ее устремилось назад, однако пламенная душа знала – пути назад нет.
Есть путь лишь вперед или вниз.

* (лат.) Приговоренные гореть в огне (В.А. Моцарт - Реквием).

Отредактировано Белаэрн (2012-10-13 18:51:56)

+1

25

С корабля на бал и не иначе. Тот, кто желает быть главным никогда не смеет сидеть на одном месте и ждать. Не хочу никого видеть, - Её голос холоден и жесток. Не нужно обладать феноменальной проницательностью, чтобы понять о чём идёт речь. Владетельница не желает ныне видеть никого из смертных. Да и бессмертного, созданного своими руками и привязанного к себе, тоже не слишком жалует. Альбинос склонился в поклоне, приложив правую руку к сердцу и прикрыв глаза, постепенно тая в воздухе, разваливаясь на нити и исчезая. Уже на полпути он ощутил ещё один вихрь, что желал унести себя подальше отсюда, но едва вихрь достиг Драконьего Хребта - рухнул вниз как подкошенный. Путешествие закончилось, пора вновь вставать на твёрдую землю.

Я не помню других. Я уже не играю
В эти полутона отражённого света.

- Тише, тише, - тонкие руки касаются морды Белаэрн. Морды существа, которое он сам породил. Не без божественного вмешательства, конечно, но в таком деле лучше лишние разы перестраховаться, нежели всё пускать на утёк. А то ведь кто знает как поведёт себя единорог, встретившись с тьмой в самом себе. Неспящий возникает из воздуха, словно покрывало медленно съезжает на пол. И вот уже он бок о бок с огненным чудовищем, безбоязненно кладёт руку на шею - огонь приятно щекочет, - гладит морду, заглядывает в глаза. - Не спеши, милая, - шепчет он ей. Желает счастья? Отнюдь, хочет сохранить идеального для Астарты скакуна в полном расцвете сил и подходящей физической форме. Пробегает взглядом по иссиня-чёрному телу и тихонько хмыкает, смотря на горящую огнём кисточку хвоста. Трогательное напоминание о прошлом и более ничего. - Ты великолепна. Подожди немного и мы с тобой погуляем, милая моя, - он гладил её, смотрел как любящий отец на своё дитя, радовался, что получилось. Закрывает глаза, вдыхает запах шкуры, словно аромат подпаленной шерсти является прекрасным парфюмом на этот вечер.
- Ах да, - альбинос вспоминает зачем явился сюда, поворачивается вокруг своей оси - на его бледном лице выражение заинтересованности. Делает несколько шагов ближе, стуча каблуками по мраморному полу, наклоняется над жертвой, ещё бьющейся в конвульсиях, прикладывает палец к носу, словно эксперт, осматривающий место преступления. И одновременно с этим ощущает чувство Алагосет к богине. Оно прекрасно, трогательно, интересно, но ведь Отступница не является её дочерью. Как же так? Алые глаза сужаются, когда эльф выпрямляется и касается кровавой полосы рукой. Бледная кожа зудит от прикосновения с жидкостью, пачкается. Лицо Неспящего непроницаемо. Он делает несколько шагов вдоль тела, размазывая рукой кровь по алтарю, разбрызгивая кровь по полу - высокие сапоги наполовину в алой жидкости, будто альбинос хочет искупаться в ней. Но другую руку прячет под рукавами, скрывает.
- Чтобы молить богиню о победе этого, - Неспящий останавливается у головы жертвы, с презрением смотрит в его стеклянные глаза, - не достаточно. - Откуда в этом теле столько силы? Одной руки, той, что осталась чистой, хватило, чтобы тело несчастной жертвы слетело с алтаря и рухнуло на пол, забрызгав голубое платье кровью. От человека в длинном плаще не просто веяло холодом, от него разило гневом оскорблённого бога. Гнев разливался по залу, заполняя его до самых высоких сводов, надавливая на эльфийку в грязно-синем платье. Алые глаза наконец взирают на просительницу, лицо словно маска. Неспящий усаживается на алтарь, кладёт ногу на ногу, с усмешкой смотрит на правительницу тёмных. - Алагосет, Серая Леди, наследница Отступников, чтобы просить о победе нужно подносить дары куда более многочисленные, - хриплый голос вкрадчив, чуточку удивлён. Он наклоняется к ней, дыхание уже можно почувствовать на волосах. Такое же холодное, как ветер зимой. - Почему кровь проливают только светлые? Может быть вы не готовы к войне? - он оглядывает зал ещё раз, пожимает плечами, - тогда богиня пожелает даровать свою защиту братьям Гилану. Как думаешь, что случится, если ваш род неожиданно лишится покровительства? Химан, между прочим, тоже не бессмертен, - доверительным шёпотом, на ушко, сладко, будто змей-искуситель говорит альбинос, низко склонившись. Улыбка на его лице была жестокой и острой.

+2

26

Серебро на красном…
Да, ты была здесь уже не одна спустя мгновения. Стук, не похожий на легкий цокот каблуков жриц, больше напоминал то, как ходят эти мерзкие грязные создания, которых люди и прочие называют лошадьми. Но ты не предала этому особого значения, списывая любой шорох, любой звук сейчас на видения ужасного Палаара. А в зале становилось жарче.
Красное на голубом…
И вновь тишина. Словно и не было никого. Ты даже не заметила, как твоя верная Тень начала свой путь к существу. Запах крови кружил голову, будоражил сознание, как и молитва. Еще чуть-чуть и ты приблизишься к тому порогу, когда во все тяжкие можно пустить жажду крови. Но ты сдерживалась. Закусила губу, сосредоточилась на абсолютном спокойствии, моментом выпрямила спину и развернула плечи, позволяя концам платиновых волос окунуться в лужицы крови. Боль в кончиках пальцев правой руки с каждой секундой все меньше и меньше, меньше и меньше дает о себе знать. Нижняя губа налилась алым цветом, а глаза, и без того утратившее почти всю красную краску, открылись, обращая свой взор на бледные ириды. На тебя будто бы кто-то давил, но ты знала кто.
И голубое на красном…
Все сейчас давило тебя, и не желаемая жажда, и богиня, которая вот-вот разачаруется в тебе, и… этот странный альбинос, играющий одну из второстепенных ролей в это мгновение. Было важно другое - твоя богиня не была тобой довольна. Ты знала это, знала. Но ведь этот человек был лишь началом очередного кровавого пиршества. Как же объяснить это бессмертной, прекрасной, всепоглощающей Владетельнице.
- Все начинается с малого. И то была лишь капля в море, не утоляющая жажды Госпожи, - ты продолжала стоять на коленях, но теперь уже крепко держа в своих руках клинок покойного отца. Лезвие блестнуло опасно во тьме, а после скрылось за серебряным с кровью поясом, - А за ней потекут ручьи, образуются моря и океаны жертвенных даров. Что же ты думаешь насчет этого? – холод не пугал. Холод был новым, но не вызывал должного опасения. Холод, которым разило от альбиноса, успокаивал, словно он был волей Астарты.
«Первый карнавал пройдет сегодня… И будет он не в честь Отступников, а в честь тебя, Владетельница, единая богиня жизни и смерти, единая богиня всего. Прости свою дочь, познавшую усталость…» - ты словно в душе пропела с тем же трепетом эту молитву, осознавая, что неизвестный прав. Но ты не чувствовала обиды или отчаяния. Ты, как истинное стихийное бедствие ушла в ином пути рассуждений.
Твой взор вновь упал на него. Его глаза были куда ярче, чем твои. А его улыбка была до боли знакома. И яд бывает сладким, верно? Ты сама улыбалась так всем и каждому, и продолжаешь улыбаться до сих пор. Твои брови взметнулись вверх, явно вырисовывая на твоем лице четкое выражение спокойствия, но в то же время удивления. Губы в ответе расплылись в такой же змеиной улыбке. И вновь штормовая волна мыслей ушла в другую сторону от привычных другим. Он думал, что таким заявлением напугает тебя? Разозлит? Заставит бегать в панике по Храму?  Ха! Никому еще не удавалось мыслить также как и ты. И смех, яркий, с нотами стали смешался вместе с потухающим божьим гневом. Ибо незнакомец тебя рассмешил. Но после ты скорчила обидную рожицу, словно слова тебя задели. И ты поспешила с ответом.
- Я живу войной. Я всегда к ней готова. А братья Гилану проливают сейчас людскую кровь в доказательство того, что они не слабаки и способны биться к нам плечом к плечу, - словно бледный призрак ты поднялась из крови, не обращая внимания на падающие капли вниз, - Но если ты так хочешь послужить Владетельнице, богине нашей, заколи себя кинжалом, раз добровольно взобрался на алтарь, - взгляд привычный, не лишенный надменности и холода северных гор окатил альбиноса. Ты хотела над ним посмеяться. И… пока что у тебя это хорошо получалось. Точно также как и отбросить в сторону те лишние вопросы, на которые точно не даст ответа эльф, сидящий на алтаре, - Было бы куда вежливей сказать мне свое имя, - ложное возмущение было частью маленькой постановки «оскорбленной королевы», которое ты начала разыгрывать.
- Госпожа, вы вся в крови, - перебежчица теней вмиг оказалась прикованной к твоим ногам, детскими руками вытирая с твоих коленей красную жидкость. Через пару мгновений она стояла рядом с тобой, украдкой оглядываясь на единорога. И тут-то ты поняла, откуда был этот жар. Он исходил от некогда светлого существа, что стоял позади тебя. Ты всем телом обернулась, бросая восхищенный взгляд на тьму во всей красе.
- Какая красавица, - отрешенная улыбка выказывала легкую радость. Хотелось приблизиться, но ты не посмела. Почти белые глаза внимательно рассматривали черного единорога, вырезая все чувства и эмоции этого существа, - Прелестное создание… Откуда ты? – вкрадчивая ласка появилась во взгляде, на устах. Голова упала на бок, роняя небрежно звук сережек и белые волосы.

+2

27

[AVA]http://s1.uploads.ru/XwJtk.png[/AVA]
I fear who I am becoming,
I feel that I am losing the struggle within
I can no longer restrain it,
My strength it is fading
I have to give in. © It's the Fear (WT)

Голоса….голоса повсюду.
Все же, постепенно приходило осознание неверности, искареженности ситуации. Непонятно было все – начиная с того, что здесь делает она, Белаэрн, до того, почему все это именно так, а не по-другому.
Хотелось что-то сказать, чтобы хотя бы какой-то звук заглушил тишину. Заставил ее расколоться и исчезнуть. Хотя бы на миг, на одно ничтожное перед всем временем мгновение.
Но нет. Спасения не было. Не было и решение, и это заставило мощный, ревущий поток светлого отчаяния омыть берега уставшей души. Уставшей от всего – от бесконечных перемен до страшных воспоминаний.
Но забываться и погружаться в вечное сновидение не хотелось. Совсем. Иного, иного.
“- Зачем тебе это? Неужели ты сама ничего не видишь?
- Я…вижу. Я не понимаю. Зачем? Зачем? За что?
- Не спрашивай. О, не спрашивай, ты сделаешь только хуже, запутаешься еще больше, и будешь больше не понимать, чем пытаться разобраться.
- Но…я…должна…понять…
- Нет! Молчи. Молчи и вникай, слушай и запоминай. То, что говорят тебе. То, что ты не в силах понять сейчас. Запоминай.”

Словно собираясь из воздуха, перед мордой возник силуэт. Странный силуэт. Беловолосый…человек? Нет, не человек. Ударная волна, вихрь во плоти. То, что когда-то поступило неправильно. Совершило то, чему нет никакого оправдания. Перевернуть жизнь с ног на голову – невообразимое дело и поступок невероятный. По некоторым мнениям достойный восхищения, однако она…Она знала лишь одно – здесь не он один замешан.
Хотелось закричать не своим голосом, отбросить его от себя, убежать подальше от этого места, от этого человека. От всех них. Но ноги предательски дрожали, не желая двигаться.
Совсем как…когда-то в прошлом.
Она действительно боялась. Может быть, даже сильнее, чем тогда, а может быть…может быть и нет. Все могло быть и могло не быть.
Словно ноги приросли к полу. Не двинуться, не шелохнуться, а лишь качнуть хвостом и блеснуть глазами. Странными, старыми глазами. Древними-древними, но по-прежнему теми же, что и были. Жидким расплавленным золотом.
“Идти? Куда?
Я…не хочу. Я хочу прочь отсюда.
Что это за человек? Что это за существо, и отчего здесь столько…Я чувствую…Нет, я…не могу. Ничего не вижу. Расстояние слишком…”

- Что?.. Я?.. – переспрашивало существо, словно заново вспоминая родной язык. Словно все, что она когда-то знала и даже любила, было стерто из памяти одним неосторожным движением по мановению чьей-то дьявольской руки. - Н-нет…
Испуганно отшатнувшись в сторону, будто бы получив от кого-то незримого крепкий удар прямо в грудь, единорог в ужасе оглядел помещение.
Да, она и не скрывала собственного ужаса, но…В голове происходило что-то совершенно не то. Мысли отказывались идти по нужному течению. Что-то ломало их, не давало им прохода. Подобно ветвям, преграждающим путь течению воды в ручье, что-то загораживало мысли.
Невозможно было понять, осознать, отделить. Где одно, а где другое? Непонятно.
От страшной путаницы между мыслями у Белаэрн разболелась голова. Стало ясно – когда-то что-то пошло не так, и теперь…Кто-то должен платить за это. За тот пожар, что случился вокруг, что произошел в сердце. За дымом всегда скрывается что-то, нам неведомое, или же то, что просто-напросто трудно увидеть, понять и почувствовать.
За слабостью собственных чувств Золотая не замечала слабость физическую. Неужели, все смешалось и здесь, не давая ей отделять одно от другого? Нет, это просто невозможно. Немыслимо и не поддается восприятию.
Ноги дрожали и подкашивались. Хотелось убежать, но сил не было совершенно и…Да что там – не было сил даже открыть рот и произнести хотя бы самую простую фразу. Тишина была вокруг, и только…голоса. Немыслимое множество голосов, бесчисленное их количество. Треск, шипение.
Кто-то и что-то пытался проломить сознание, и кому-то или чему-то удалось пробить трещину. Грань была разломана, и две половины сознания слились теперь воедино. Все поменялось и все было слишком сложным для того, чтобы понять. Правильно понять.
Дрожь пронеслась по телу. Дрогнуло пламя под копытами, зашипев, словно пытаясь расплавить идеально ровные полы помещения.
Золотая боялась. Страх всегда жил в ее сердце, и живет по сей день. Вот он – стоит рядышком у левого ее плеча и, вкрадчиво улыбаясь, тихонько что-то обещает. Но Золотая не слушает. Она пытается понять, что это…кто это.
Да, кажется…Белаэрн слышала. Нет – видела. Когда-то, лет триста назад на какой-то странной гравюре. И все говорили о ней. Забыв о правилах, забыв о данных самой себе обещаниях, Золотая сделала шаг назад, словно пытаясь таким образом укрыться. Если не убежать – то укрыться.
Слышала, точно слышала. Тогда, в прошлом. А теперь вспомнила и, наверное, поняла. Судя по тому ужасу, который отразился в глазах мгновенной вспышкой. Отблеском, громким эхом прошлого.
- Alagoseth… - таким же эхом, таким же тихим голосом. Вспомнила и поняла. – Я вернулась вновь…С земли под солнцем.
“Нет, нет, нет…Это просто невозможно. Как я могла вновь здесь оказаться? Как это случилось? Как это…могло произойти?”
Очередной шаг назад. Сердце отчаянно забилось пойманной птицей в клетке. Странные мысли обрывками мелькали в голове.
- Ego Belaern, - может быть, ей удастся понять. Может быть, сказано это лишь для того, чтобы нашелся хотя бы какой-нибудь ответ.
Еще один шаг назад, повторное шипение пламени. Расширенные, наполненные страхом глаза. Но было в них еще что-то. Нечто, заставляющее не бежать сразу, а отступать постепенно. Смирение с судьбой? Покорность? Желание узнать? Возможно, по отдельности, а возможно и все вместе.
Нет ничего невозможного.

Отредактировано Белаэрн (2012-10-13 18:52:48)

+2

28

Альбинос довольно хмыкнул - если эта женщина может так просто заставлять себя говорить подобные вещи ему, неизвестно откуда здесь взявшемуся, значит Госпожа не разочаруется в ней. И хотя эта своеобразная вера в женщину, стоящую ныне по колено в крови, была прочна, надеяться полностью и закрывать глаза было бы не профессионально. Да и ощущение жажды крови, нарастающее внутри эльфийки, совершенно не радовало слугу Астарты. Ему захотелось потянуть за алые ниточки, так заманчиво торчащие из чужого тела, заставить её провалиться в жажду крови и посмотреть что из этого получится... да только не ко времени это. Лишать народ столь ценного правителя - неправильно. Хотя бы потому, что через Алагосет, эту прекрасную и завораживающую Дочь Штормов, богиня влияла на судьбы народов, будучи скрытой от глаз своего любимого супруга. А менять такое положение? Увольте, и так прекрасно живётся.
    - Моё мнение не должно интересовать тебя. Разве это храм в мою честь? - он приподнял одну бровь, смотря на женщину сверху вниз. - А вот желание Астарты окунуть мир в кровь и явить королеву, которой достоин этот мир... - его голос таял в храме, лёгким эхом звеня под потолком. - ...хотя теперь уже непонятно кто будет сидеть на троне - король или королева. - Безразличие сменило хитрую гримасу на лице и альбинос пожелал со скучающим видом осматривать полы своего плаща. Даже это занятие было куда более интересным. Беспокойство единорога, что принялся переступать ногами позади алтаря, заставило скучающего альбиноса не просто вскинуть голову и внимательно вглядеться в фигуру тёмного, прекрасного, горящего и желанного существа. Её эмоции, водоворотом крутившиеся внутри головы и тела, заставляющие рваться пламя более рьяно, интересовали. "Она не доделана", - Неспящий размышлял о живом существе как о кукле. Но разве не куклой приходится ныне эта Белаэрн, тщетно пытающаяся воззвать к кому-то и желающая, чтобы эльфийка её узнала. Неспящий за несколько мгновений миновал расстояние между ним и проклятым существом. Вздохнул, обнял за шею, коснулся носом жёсткой чёрной шкуры, почувствовал жар пламени и, улыбаясь существу, словно любимой доченьке, пальцами обхватил морду. А затем с той же прекрасной улыбкой, слушая предложение Алагосет распилить себя на части и вознести хвалу Владетельнице, нажал на беззубую часть нижней челюсти, заставляя открыть рот. Заглянув внутрь на несколько мгновений, он скривил губы - лошадка была не закончена и отсутствие клыков в её пасти было не таким уж и приятным сюрпризом. Только после этого, похлопав Белаэрн по шее, он обернулся к женщине. С усмешкой и хитрым блеском в глазах.
    - Опять умирать здесь? - его голос сквозил неприкрытой наглостью и знанием своей исключительности, - Астарта не любит, когда жертву кладут на алтарь дважды. - Алые глаза смотрели на Алагосет в упор. И в этой прекрасной головке совершенно неожиданно появилось крошечное "воспоминание". Словно с потолка она смотрела на такого же альбиноса (правда, с более длинными волосами), висящего на руках у богини, русалку, человеческую девушку и уже знакомого ей дроу. Того самого, которого она отправила к Эленнии. Видение было коротким и уже через несколько мгновений пропало.
   От него не укрылся восхищённый взгляд Серой, когда та впервые увидела прекрасное творение его рук. Альбинос стал чуть более серьёзен, когда та начала... выспрашивать? Со скучающим выражением лица он наблюдал за телодвижениями Алагосет. Мелькнуло даже короткое желание посмотреть что сделается с ней, едва ноги переступят невидимую черту.
    - Прошу - не подходи ближе, - ладонь альбиноса небрежно поглаживала морду лошадки. - У неё есть... плохая особенность уничтожать живых существ в радиусе вокруг себя. До сих пор не понимаю как так получилось - планировал только гниющее дыхание... - эльф пожал плечами, внимательно разглядывая нос тёмного единорога. Как там шкура держит горячее дыхание? - Кстати об уничтожении. Куда ты собираешься идти далее, моя маленькая королева? Иллиос или Фаос?

+2

29

Око за око,
Зуб за зуб,
И за кровь платят кровью...

Брови взметнулись вверх. Ты не понимала, к чему затевался этот странный диалог. Но все это стало сном. Не более.
- Тогда стоило ли меня спрашивать? И стоило ли так добровольно садиться на алтарь? Для меня это послужило сигналом, – полустеклянные глаза внимательно посмотрели на альбиноса-эльфа. Интерес, порожденный вопросом внутри «Умирал?», родился и поглотил жажду крови. Но появился образ. Там были те, кого ты не знала и те, с кем за такой не долгий срок ты успела познакомиться. Образы девушек тебя не интересовали. Но дроу был знакомым. Кажется, именно он оказал значимую услугу всем эльфам, отправившись к Эли. А второй. Тот самый альбинос, что и с тобой рядом стоял. Но в коротком сне он выглядел куда более болезненным, – Так ты умирал? Не похоже. Выглядишь живее всех живых, - и ты говорила так, словно был альбинос для тебя давним знакомым.
А потом так четко и ясно, вспышкой чье-то горе разнеслось. Огонь в диком танце вился, предупреждающе шипя. И среди этого всего ты слышала тихий-тихий голос. Он был смирен, словно все живое перед смертным одром.
Существо, темный единорог говорил, словно знает тебя всю жизнь. И имя произнес, и сам представился.
Золотая? Но ведь не похоже это существо, на ту, что по сказкам слуг несло за собой горы золота и богатства. Это существо было... самим порождением тьмы. Его воплощением. Судорожно-восхищенный вздох вырвался из груди и прервался хриплым смехом. Ты не верила. То существо, что сулило золото, погибло, по рассказам твоих же слуг. Ведь тогда это имя, Belaern, тоже штормом пронеслось по Диту.
- Прости, но твое имя для меня лишь стало сказкой. Но коли оно принадлежит тебе, прекрасное создание, то я рада твоему возвращению в обитель моего народа… - словно сон все это было. Неестественно, но завораживающе. Интригующе. И вновь здесь свою роль сыграл незнакомец. Будто бы все нарочно вертелось вокруг него. Ужасная ирония, неприятная. И усмешка на твоих губах, больше похожая на оскал.
- Какая жалость, - «какая жалость, что ты не пылаешь…», - что нельзя… Я бы с радостью познакомилась с ней поближе. Она чудо, - брякнули сережки вновь. Руки скрестились на уровне груди. Рукоять кинжала впилась в живот. Как неудобно. Ты оставалась стоять там, где и была, рядом со своею Тенью, что с равнодушным любопытством смотрела на единорога и альбиноса.
- Госпожа, но вы ведь не думаете, что будет правильно идти на Иллиос? – ее еще более тихий голос беззвучным громом покрыл твое тело.  Кукла читала твои мысли также, как и древние боги. И возможно также, как и альбинос.
- О нет, милая Умбра. Это будет слишком безрассудно. Мне нужно, чтобы для начала умерла Сабаль и отплатила своей кровью за похищенную реликвию. А сейчас я собираюсь очистить Фаос, этот прекрасный город, от людей и подчинить его своей воле. И до конца очистить Аларион. Мне надоели эти зажравшиеся дворяне. О, я даже знаю кого отправить на эту миссию. Валор наверняка будет рад случаю послужить своей Королеве, - и ты вновь рассмеялась хрипло. Весь разговор прошел сквозь них, гостей Храма. Словно здесь не было опять никого. Только ты и Умбра.

+1

30

[AVA]http://s1.uploads.ru/XwJtk.png[/AVA]
Аве, Оза!
Страшно - как сейчас тебе одной?
Но страшнее - если кто-то возле.
Черт тебя сподобил красотой!
Аве, Оза! (с)

"- Почему она такая тихая в последнее время?
- Голоса…Не слышно голосов. Вокруг нее всегда крутились голоса, они всегда были, всегда будут и есть на самом деле, но…отстранились? Отчего?
- Она желает заполучить как можно больше косых взглядов. Помните, как в той песенке про демона? Однажды он выйдет наружу, чтобы получить разум, чтобы получить власть. Он выйдет наружу лишь для того, чтобы насладиться жизнью всласть.
- Да. Жизнью, которую ему не дали. Жизнью, которой он был лишен с самого рождения.
- Ты не можешь мириться. Ты можешь лишь стоять здесь и бесполезно думать, направляя саму себя куда-то в неизвестность. Да, Белаэрн? Ты и сама не знаешь. Безвольная.
- Нет. Воля…здесь. Воля есть. Но куда она направлена? В какую сторону, зачем, и почему так много вопрос? В который раз. Однажды она просто-напросто потеряется, не правда ли?"

Голоса. То шипят, ворчат, словно змеи, сворачивающиеся клубком у ног зазнавшегося человека. То, как ярмарочные зазывалы, громким хлопком, половинным эхом окружают со всех сторон.
Когда-то Они – Новые – образуют здесь Идеальный мир. Мир вечно цветущих персиковых деревьев, пропитанный нитями добра и радости. Но пока здесь лишь Иные. Вечно о чем-то спорящие, считающие себя теми, о ком не принято говорить во сне или наяву. Они несут внутри себя обожженные озлобленные всеми несчастьями души. Преподносят их так, как преподносят обыкновенно дары некоему безумному божеству.
«Какими смешными и какими немного наивными они казались мне раньше.
Но теперь, кажется, я вижу. Вижу, но зачем? Неужели раньше…мне просто нужно было остановиться и подумать обо всем этом?»
Страх прокричал птицей под ухом, отчего тело Золотой нервно качнулось в сторону, словно следуя потокам невидимого ветра. В голове тревожно зазвенели бубенцы, а ноги чуть задрожали, когда Этот Человек вновь коснулся ее горячей шкуры.
Жар пламени чувствовался снаружи, но внутри…внутри словно была вода. Вода не пускала никого внутрь, и в тот момент, когда следующее движение Этого Человека заставило единорога тревожно открыть рот, захрапев, казалось, готова была прорвать клетку надоевшей шкуры и хлынуть наружу. Разливаясь, кипя, проникая в каждую маленькую трещину, в каждый камень и в каждое раскрытое, распахнутое сердце.
«Но сердца…Они держат их взаперти. Они сами не знают, что на самом деле делают. И они ли во всем виноваты? Или же это…их сердца, позволившие запереть себя?
Нет, это немыслимо. Невозможно.
Я не хочу, не могу и не буду верить в это.»

Похоже, на этот раз, она обманула саму себя.
Мелкая волна дрожи пронеслась по горящей темной шкуре, когда разум пронзил хрипловатый смех. Она подняла морду и удивленно посмотрела на силуэт женщины, которая, услышав имя единорога, словно что-то вспомнило. Словно туман, проплыли образы перед глазами.
Белаэрн пыталась вспомнить то, что так старательно желала и мечтала скорее забыть. Совершенно и навсегда.
Когда обращение женщины коснулось зажатых назад ушей единорога, Золотая дернулась. Медленный шаг назад, словно она уже знает, куда и когда надо будет бежать. Короткий кивок головы, ясно подтверждающий.
Теперь Белаэрн вполне могла производить впечатление миролюбивого существа. Странно, но когда к ней обратилась темная эльфийка, в душе словно что-то рухнуло. Гора ли, или камень все с той же горы – неважно. Свернуть горы? Может быть, с какого-то там времени это и стало возможным?
А Этот Человек говорил так, будто знает ее – Золотую – с самого рождения. Память упорно отказывалась принимать этот факт, и это лишь сильнее пугало Белаэрн. Проблема лишь в том, что она никогда и ничего не забывала. Не умела. Равно как и сожалеть.
«Те…- Иные. Они когда-то назвали нас бездушными. Мы не хотели прийти на помощь тем, кто стремился к сиянию зла. Кто был помечен его обсидиановым клеймом.
Им следовало лишь избегать нас, или…
Просить возвратить собственную душу для того, чтобы не быть такими, какими они сами себя нарекли.»

Что же такое было в этом всем? Что-то шло не так, и отчаянный ритм сердца подсказывал это. Не спеша, вкрадчиво. Но верно.
- Я была не такой, - отчего-то особенной горечи в голосе не чувствовалось. Но горящие золотым огнем глаза не желали мириться и признавать очевидное. Они горько опустились в пол. – Меня сделали этим.
Отвращение, ненависть к самой себе. Это - нечто прозвучавшее в последнем слове. Это – то, что можно почувствовать даже кожей, пусть и не до конца понимая и улавливая смысл нужной интонации.
Но не за что было ненавидеть себя. Ведь не ее вина в том, нет. Здесь не обошлось без вмешательства Иных. Чего—то. Кого-то.
Золотая вздрогнула и снова переступила с ноги на ногу.
То, о чем они говорили, было невероятно непонятным. Да, она и раньше не до конца понимала Иных. Но теперь…все это было совершенно другим. Не то, чтобы совсем непонятным, но каким-то совсем иным. Будто смотришь на все эти камни, обелиски и трещины в стенах глазами другого существа.
Все до мелочи пугало, стоило ей взглянуть куда-либо таким вот взглядом. Странным. Непостоянным. И таким же древним, как взгляд другой.
Хотелось уйти от Этого Человека. Нет, ей уже говорили. Воля здесь. Внутри. В этой воде, не дающей огню пробраться в глубину разума. Это – часть.
И она стала отходить прочь, пытаясь найти то, что отразило бы ее. То, что показало бы ее. Не ту, которой является она, но ту, которой была, как казалось ей самой, считанные мгновения назад.
- Так где же истина?.. – прошептала Золотая, обращаясь то ли к самой себе, то ли к этим высоким сводам. То ли к двум фигурам, стоящим неподалеку от нее.
Разум разогнался слишком быстро, и был быстрее всего, что происходило с ней когда-то. Ошеломляющая скорость.
Она тихонько вздохнула и остановилась, пройдя пять или шесть шагов. Сердце отбивало ровный ритм, как когда-то давно. Только пламя шипело под ногами, не давая мыслить, как прежде.
Глаза, наполненные золотым огнем, взирали на темную эльфийку так, как обыкновенно смотрят пауки на людей. Осознавая, что в силах этого двуногого создания раздавить все его существо и творение в один миг, но зная и то, что паутина уже давным-давно сплетена.
Но такая ли она нужная, как того, желает сам паук?

Отредактировано Белаэрн (2012-10-13 18:53:42)

0


Вы здесь » TRPG Алария » Дит » Храм Астарты


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно