Идя туда – не знаю куда, нужно быть готовым к тому – не знаю чему. Темная была готова. Вернее думала, что была.
Под ногами доски заскрипели, прогнулись, грозя в любой момент проломиться. Свечи в помещении, все как одна, потухли, погружая комнату в полумрак. Женщина отскочила назад и потянулась правой рукой к мешочку на поясе, готовясь плести свое заклинание. Но не успела. Чужая волшба  не просто прекратила всю эту чертовщину, но и вернула комнате ее первозданный вид. Однако тем, что остановило некромантку был не эффект этой волшбы, а сама ее суть. Она была странной и совершенно незнакомой. Такие вещи довольно трудно описать, даже если пытаетесь это объяснить другому магу. Потому как магия ощущается не толом, а нутром, душой, если угодно. И каждый ощущает по-своему. Для кого-то она имеет цвет, для кого-то вкус и запах, некоторые сравнивают ее с чувствами и эмоциями. Для Ксуллрае она имела тактильные свойства. Едва теплая, шероховатая, твердая, но гибкая. Такое не встречалось ни среди людской магии, ни эльфийской, ни магии гномов. Но тогда что это было?
Темная смотрела в глаза мужчине, словно пытаюсь увидеть в них ответ на мучивший ее вопрос. Вот только взгляд больше говорил, чем спрашивал. В нем было напряжение, удивление, любопытство и даже немного азарта. А вот магия парня осталась незамеченной, в некотором смысле. Слишком неожиданно, слишком мало, слишком много эмоций, что бы определить источник в такой суматохе.
И тут девочка,  до сего момента выглядевшая вполне здоровой, вдруг упала. Ксулл даже не дернулась в ее сторону, о ней было кому позаботиться. К тому же, это дало немного времени, чтобы придумать причину, по которой некромантка здесь оказалась. Можно было бы сказать правду, что все это чистая случайность, не было даже и мысли о том, что бы зайти в лавку, но… Только сейчас она вспомнила. Палаарский Кукольник. О его творениях говорили многие, если не все подряд. И те, для кого куклы были баловством или обычной игрушкой, и те, кто о них мог лишь мечтать. Было так же и много различных слухов, да вот тогда они не показались интересными и достойными внимания. По-видимому, зря. Сейчас это вполне могло пригодиться. Да толку нет сейчас об этом жалеть.
И все же, что делать? Вся эта ситуация, странный ребенок и неведомая магия… О таком, безусловно, стоило доложить кому-то из высших магов Цитадели. Ведь если женщина решит оставить все вкусное себе и разобраться во всем самостоятельно, это вполне может обернуться чем-то не слишком приятным и притянуть много внимая, совершенного лишнего и ненужного. Надо было решиться, сделать этот нелегкий выбор. Или… не делать, предоставив это другим.
Улыбка вышла не столь радушная, как у хозяина лавки, но вполне себе естественная.
-Интересно, вы всех так встречаете? – темная повела плечами, снимая остатки напряжения. – Слышала много о ваших куклах. Решила узнать, действительно ли они так хороши, как о них говорят. Но, я вижу, у вас некоторые проблемы. Наверно, мне стоит зайти в другой раз?

Какофония чувств смертельным зноем распаляла сознание.
Казалось, горели даже глаза ведьмака, обычно холодные, со стальным блеском радужки, сейчас, они излучали нечто безумное, владевшее его разумом. Он выпрямился, усмехнувшись так, как мог это сделать лишь человек, проживший не одну человеческую жизнь. Тяжелым, мрачным воодушевлением приговоренного, в ответ на отсроченную казнь.
И появилась, и забрезжила надежда, а свет ее... чертов свет. Зачем тебе все это, расхититель? Разве не лучше одному красться во тьме, подстерегая заблудшие души? Разве не легче и не безопаснее не вовлекать в свои дела кого-то не столь расчетливого, не столь опытного? Алмазная тысяча не даром ест свой хлеб и малейшая оплошность может заставить сорваться с насиженного места, с разъяренными магами на хвосте.
Но было уже поздно. Седой, меланхоличный мастер остался в улыбке гостье, а разумом уже владел Расхититель.
- Если бы вы, сударыня, - начал он с вкрадчивым лукавством хищника, - сторонились проблем, вас бы здесь не было. Ну и скажите мне - так ли они хороши, как говорят?
Он пошел ва-банк. Здесь и сейчас, либо она любопытна и готова к тому, чего он желал, либо ее попросту нельзя было отпускать.Слишком многое видела темная, а из слухов в алмазной тысяче сплетали отличные картины происходящего, мастерски отсеивая то, что было лишним. Стоило начать издалека. С мыслей о прошлом, когда юным был сам Расхититель.

Он тогда был еще совсем молодым.
Старый трактир Уиттора Хильдерна, чахлое, деревянное строение посреди бедняцкого квартала. Дома здесь расположены так близко, что шагнув в окно, можно влезть на балкон дома напротив. Перепоясанные гнилыми лианами веревок с грязным бельем, улицы с покосившимися строениями. Бредущие в туманных извивах проходов нищие, потерявшие смысл в жизнь.
Здесь огонь в глазах молодого ведьмака ковал душу в сталь.
Дагор жил на чердаке, неуютном, с прохудившейся крышей. Огромное смотровое окно было единственной отрадой Бельфенгира - и он часами глядел вниз - на проулок, в которм кипела гаснущая жизнь. Словно агония приговоренного мертвеца. Здесь он впервые заглянул в глаза смерти.
А иногда, когда шел дождь, Дагор закрывал ставни и подолгу размышлял о том, что видел и до чего доходил мыслями. Иногда, казалось, он сходил с ума, терзаясь странным безумием одиночества, непривычного для того, кто вырос в ковене. Люди были настолько чужими, что казались лишь декорациями, не тем живым организмом, который существовал в Элурнских пещерах.
Как часто он мечтал? Странным казалось все вокруг, но именно в те суровые и тяжелые дни одиночества зародилось что-то в черной, выжженой пустоши разума проклятого. Проблеск, оставленный для света, как будто нарочно, стремление к чему-то более важному, более правильному. Нужному настолько, что жизнь вдруг показалась юному Расхитителю пустой тратой времени.
Жизнь остывала без смысла.

Как вдруг он вспомнил.
Эхом, всплеском воспоминаний вспомнил Дагор это странное имя, которым награждала его Тиль. Роан. Пробормотав что-то вроде извинения, он прошел за прилавок, вытащив из ящика стола свою любимую шкатулку, ту самую, которой лет было едва ли меньше, чем ему самому. Когда-то, она была музыкальной, но Дагор все не решался заставить себя ее починить. Слишком много воспоминаний хранила тишина, но куда больше их таила та музыка, мотивы которой он тщетно пытался забыть.
Потайное отделение у дна открылось с еле слышным щелчком, открывая взору грязный засаленный конверт, с пятнами крови, покрывавшими потрепанную бумагу.
Пальцы ведьмака почти дрожали, когда он извлекал сложенный вчетверо тонкий, пергаментный листок.

"Привет, Роан.
Я пишу это письмо, потому, что знаю, что должен сделать хоть что-то. Иначе я сойду с ума. Да, я просто напишу все, что думаю и плевать на то, что подумаешь ты. Скорее всего, ты сочтешь меня сумасшедшим, я точно знаю это. Как знаю то, что тут все по-настоящему. Старая молочница каждое утро носит пару кринок мимо нашего дома и на руках у нее – самые настоящие мозоли.
Да, Роан, ты можешь себе представить такое?
Никогда не думал, что это может быть правдой, никогда не верил ни во что подобное. Да и ты не поверишь, я знаю. Просто потому, что на твоем месте, я бы ни за что на свете не поверил во всю эту несусветную чушь. Черт, я не знаю, что писать.
Знаю, ты сейчас один. Если ты читаешь это письмо, значит, сидишь у окна своей крошечной каморки на чердаке, при свете истощенного огарка свечи. Где-то внизу шумят посетители Лайлы и Уиттора – свора пьяных, веселящихся нищих, но ты не можешь пить, или даже просто сидеть с ними. Потому, что твоя душа заперта на висячий замок одиночества. Обречена.
Я все знаю о тебе, Роан, знаю и то, что ты хранишь в тайнике под одной из скрипящих досок. Ты не поверишь, правда?
Странно говорить обо всем этом с тобой. О том, что таится за гранью, за пределами понимания тех, кто ничего и никогда не поймет. Но все это правда. Все то, о чем ты читал в старом свитке, не просто возможно, но…
Не в силах читать дальше, юный Расхититель скомкал тонкий пергамент. По грязных щекам катились крупные слезы. Он был худ и бледен, одет в какие-то лохмотья и беспрестанно шмыгал носом, чувствуя, как тело пробирает озноб надвигающейся болезни.
В щели прохудившейся крыши задувал холодный ветер. Приближалась зима, вынуждая добровольного узника кутаться в полуистлевшее одеяло. Он поднес письмо к свече, наблюдая за тем, как пламя лижет бумагу, постепенно истребляя ее. И вдруг, словно передумав, отнял пищу у огня, спешно туша горящий пергамент."
- Это несправедливо, - прошептал юный ведьмак, разворачивая скомканный лист.
Ему было больно и интересно одновременно.
"…но существует. Правда, не знаю точно, уместно ли употреблять это слово к Изнанке, Роан.
В любом случае, здесь можно быть намного счастливее. Брать то, что тебе нужно, делать то, что хочешь, не задумываясь о том, что скажут люди. Осколки вращаются вокруг тебя, как будто ты – центр мироздания или что-то вроде того. Как бы я хотел, чтобы ты увидел все великолепие Акады… величие Огненных садов и Сияющего смерча, безмятежность потоков Орта и Серебристого облака.
Может быть, это возможно? Я надеюсь на это, в противном случае, мое письмо – лишь очередная дразнилка в мышеловке. Ты все еще там, на чердаке?
Будь проклят тот чердак.
Я ненавижу гнилые скрипы. И когда идет дождь, невыносимо мокрый и противный, влага просачивается сквозь прохудившуюся черепицу холодными каплями разбиваясь на щеке.
Я знаю Роан, все знаю. Думаю, ты уже пытался сжечь письмо, и не знаю, пошел ли уже дождь, или пойдет в скором…"
Дагор оторвался от чтения, с тревогой уставившись в окно. Сумрачное небо, грозно ощетинившееся клочьями облаков, изрыгало громовые раскаты. На стекле отпечатались первые капли начинающегося дождя.
Ему стало страшно. Потому, что сидящему у окна чердак всегда казался куда глубже и больше, чем того хотелось. Черный, беспросветный мрак мог таить в себе что угодно и, самое важное, то, что угодно не было ни под каким видом.
Тени пели. Тихо скрипя расходящимися досками настила, когда снаружи бушевал сильный ветер. Это была вкрадчивая песня полумрака.
Обреченности.

Реальность ударила в глаза ярким светом из окна напротив. Ведьмак выпрямился, снова выйдя навстречу гостье. Ему казалось, что прошла целая вечность, но на деле... на деле прошло лишь несколько минут. Открытая шкатулка за спиной Дагора поблескивала полустершимся лаком.
- Слыхали ли вы о единороге, посетившем Палаар? - открыл карты Бельфенгир, - мне многое известно об этом существе, и вас, как интересующегося, темного мага, это не может не заинтересовать.
Он намеренно не сказал "представителя Алмазной тысячи", поскольку хотел обособить гостью от организации, в которой вынужденно стремится к верхам всякий зарегистрированный маг. Так было бы правильнее.
Не утомило ли ее это бесконечное подчинение правилам, выдуманным теми, кто желал держать в узде ростки любого из магических даров?

Тем временем куколка, сидевшая с Владом, очнулась от сомнамбулического забытья. Она чуть приподнялась на кровати, с глубоким отчаянием глядя в темноту.
- Давно? - тихим колокольчиком прозвенел ее голос, - слишком недавно. Очень не давно. Сон стали, звон стали. Жизнь корчи, смерть упреком.
Она перевела взгляд на молодого ведьмака, закашлявшись. Бледный взгляд был полон печали глубокой, как пересохший колодец. И вдруг, куколка запела, странную песню, с каким-то особенным выражением слогов, тяжелыми ударениями, вызывающими в душе отчаяние и страх, сгущающихся на болезненных паузах в конце строчек.
- Тихое отродье, странный, грубый сон...
Ты не тот, что он, ты не влюблен...
Белое сиянье, смерти тихий бег...
Не отыщет он судьбу вовек...
Только на пороге, злобы забытья...
Колокол звенит, слеза твоя...
По щеке стекает, старая, как смерть...
Истекает жизни круговерть...
С последним слогом она упала на кровать и уставилась безжизненным взглядом в потолок. Казалось, куколка умерла и только прислушавшись к ее груди, можно было услышать слабое, почти неразличимое дыхание и биение сердца.

Отредактировано Бельфенгир (2012-02-28 11:44:30)

- Давно? - её голос был еле слышен, - слишком недавно. Очень не давно. Сон стали, звон стали. Жизнь корчи, смерть упреком.
Влад поморщился. "Вот ведь бредит... Совсем, видать, плохо девчушке..." Он никогда ни за кем не ухаживал - хватало себя. Хотя, нет, Ворон - его единственный друг. Но тот не умел бредить. Потому, что делать в такой ситуации молодой человек просто не знал. Он тоже когда-то болел, но помнил эти дни очень смутно, выкарабкивался в основном на личных запасах организма, да на желании жить. Он был не нужен никому, и никто не нужен ему.
Её взгляд, обращённый на него был странен и даже немного пугал. Где-то он такое уже видел... Обречённость. Нахмурившись, Крау поднялся со стула, захлопнув Гримуар и подойдя ближе. И вдруг запела. Влад стоял и просто смотрел, не понимая, что вообще тут происходит. Слова давались девушке очень тяжело. Казалось, что сейчас она перестанет дышать вовсе. Слова были странными, но засели в самую душу, а потом она замолчала... Глаза её остекленели и сейчас смотрели бездумно в потолок. Глаза Влада расширились в ужасе, но ещё мгновение он просто стоял, словно в надежде, что сейчас девчушка передохнёт и снова откроет свои глазки. "Умерла... Он убьёт меня!"
Влад сам не понял, как оказался у кровати. Прикоснувшись к плечу девушки, он чуть тряханул её - ничего... "Что обычно делают врачи? Они зачем-то берут пациентов за руку..." Крау взял девочку за ручку. "И что теперь?" Наклонившись ближе, он попытался увидеть - дышит ли она. Сердце вновь колотилось бешеным галопом по клетке из рёбер. "Только бы ничего не сломать..." наконец он совсем нагнулся низко, прикладывая ухо к груди девочки. В груди трепыхалась птичка под названием сердечко... "Жива.... Но надолго ли?" Собрав свои вещи со стола, бросив: "Кра", Влад кинулся к двери. Ворон тут же перебрался на плечо к молодому человеку.
В голове продолжали биться слова девушки, раз за разом повторяясь, словно эхо в ущелье. Наверху было темно... Влад пробрался тем же путём обратно, в подвал. Вдалеке слышались голоса - Хозяин дома разговаривал  с гостьей.
- Слыхали ли вы .........., посетившем Палаар? Мне многое известно об этом существе, и вас, как ................. темного мага, это не может не .................
Влад подошёл ещё немного ближе, чтобы можно было разобрать все слова. Он оставался за дверью, его никто не мог слышать... Прижав ухо к двери, Крау прислушался. "О чём они говорят? Никак не разберу..."
- Единорог? Живое чудо, о котором ходит невероятное количество слухов и легенд. Такое будет интересно не только темному, но любому магу. Да, кое-что мне довелось слышать.
"Единорог??? Почему он интересует Хозяина? Что здесь происходит?" Влад сильнее прижался к двери и вновь обратился весь в слух. Он совсем забыл, для чего вышел из комнаты, сейчас было интересно, чем закончится разговор...

Отредактировано Влад (2012-02-29 12:57:51)

-Ксуллрае Баенндар, - женщина почтительно склонила голову, - мастер.
Да, начало было непривычным. Впрочем, это не делало его плохим. Даже наоборот. Обыденность нужна лишь для того, чтобы лучше и полней ощущать то, что за ее рамками, чтобы чувства не притупились. Не более. Хотя некоторые считали ее идеалом и совершенно не воспринимали иного. Желали провести всю жизнь на одной волне, спокойно заниматься одним и тем же делом, надеясь, что их покой никто не потревожит. Что жизнь пройдет мимо них. Это напоминало кому. Только люди выбирали ее добровольно.
Темная же старалась не пропустить как можно больше тех самых кричаще-ярких пятен, которых многие боялись. В этом случае важно было вовремя остановиться.
И еще одно странное дитя, тихой тенью скользнувшее к хозяину лавки. Что-то было не так с этими девочками. Но некроманткка не могла даже для себя сформулировать что именно. Они чем-то напоминали кукол на стеллажах. Вполне возможно, что глядя на них мужчина черпал вдохновение. Или просто не желал нарушать эстетическую гармонию своей лавки, потому и подобрал таких помощниц.
Женщина только мельком глянула на ребенка, подмечая ее присутствие, но более не стала обращать на нее внимания. К тому же, господин Бельфенгир в этот момент интересовал куда больше. Кусочек дерева в его руках на глазах приобретал более отчетливую форму. Редкая удача – увидеть, как работает мастер. Приложив палец к губам, темная продолжала наблюдать за движениями кукольника.
«Допускаете мальца к серьезному разговору? Для чего это? Он не выглядит сколько-нибудь сведущим в делах подобного рода. Впрочем, не мне судить о его возможностях и талантах». Парню же достался лишь слабый, еле заметный кивок. И тут же разочарованный вздох – из деревяшки вышла простая фигурка.
-Путь, говорите? Это лишь средство. Кому-то оно важно, кому-то нет. Меня больше интересует, куда вы идете.
Нить разговора изрядно вихляла, не позволяя сконцентрироваться на самой сути. Хозяин лавки хочет не просто предложить информацию, но какое-то совместное дело, связанное с единорогом. Если он сам хочет заполучить это животное, тогда что предложит в качестве платы за помощь? Или оно и является этой самой платой за что-то иное? И еще сильнее прежнего интересовал вопрос о том, почему именно она, Ксуллрае? Мог ли на ее месте быть кто-угодно, в этот момент зашедший в лавку? Может, все это спланировано заранее? Но как он предугадал, что и когда она будет делать? Столько вопросов и, казалось, что ответ на любой из них лишь породит еще больше.

А Влад всё сильнее прижимался к двери, чтобы не упустить ни слова.
- Мы начали не с того, сударыня, я, Бельфенгир Дагор, буду весьма признателен, если вы сообщите мне ваше имя.
"Приятно познакомиться... Царь, просто Царь..." - прокомментировал про себя Влад. Настроение молодого человека почему-то медленно, но верно улучшалось.
- Ксуллрае Баенндар, мастер.
"Ну, вот и познакомились", - констатировал Влад, довольный раздобытой информацией - не зря спустился, не зря таился...
- Выходи, сынок, не опасайся, - голос Мастера был до жути спокоен, что сильно настораживало Крау, от неожиданности, что к нему обратились, дёрнувшегося так, словно ему приложили уголёк к шее, - Илси в спячке, а тебе, судя по всему, тоже лучше принять участие в нашем разговоре.
"В спячке? Она что, медведь? ….. Сынок? Забавно... Только что "папаша" чуть не придушил "сынка" собственными руками, а теперь так мил... Странно... Всё здесь слишком странно..."
Мягко отворив дверь, Влад вышел в комнату - делать вид, что его тут нет, не было смысла. "И как он меня чувствует? Вроде, хожу тихо, не шумлю... Глаза у него, что ли на затылке?!"
Однако, Крау уже был в комнате. Теперь он успокоился - тёмная не так страшила, да и сам Мастер казался не таким уж ужасным, как виделось поначалу. Вновь в голове что-то заскреблось, и Крау услышал голос Мастера: "Если ты не скажешь мне, как тебя зовут, мне придется придумать тебе прозвище. Можешь представиться моим сыном или простым подмастерьем, тебе решать." Нагло ухмыльнувшись, Влад подумал: "Как будет угодно господину..." Называть своё имя Ведьмаку Крау не собирался, прекрасно понимая, что ему легче проклясть того, чьё имя он знает. Что уж тут говорить о Мастере? Скользнув по комнате взглядом, Влад вновь увидел беловолосую девчонку. "Как? Она уже тут?" Удивление скользнуло по лицу молодого человека, но тут же исчезло, когда он понял, что это уже - другая. "Он их тут пачками клипает что ли? Хотя... близняшки, наверное..." Эта девочка тоже выглядела не самым лучшим образом, что снова стало настораживать Влада. "Что он с ними делает, что им так плохо?"
Подходить близко ни к кому из присутствующих он не стал. С интересом глянув в руки Мастера, Влад всё же заставил себя думать о другом. Дёргаться на разные стороны тоже не стоило. Он пришёл сюда, значит, готов был положиться на Хозяина дома... Но вот тёмная эльфийка... Её присутствия здесь он никак не ожидал. Крау пришёл сюда учиться, а она сейчас ему мешала, отвлекая Дагора от него.
Расклад оказался следующим - сам Хозяин дома стоял прямо напротив гостьи, девчушка сидела справа от неё... А вот Влад теперь заходил слева - стоять за спинами врагов - любимое дело Крау.
Тем временем разговор продолжался:
- Я не желаю юлить, сударыня, - спокойно разговаривал Дагор с гостьей, словно и не разговаривал параллельно, мысленно с Владом, - все уже сказано, а то, чему надлежит оставаться в запечатанных устах, до времени останется сокрытым. Я хочу и могу найти то, к чему стремлюсь, а вы... вы можете идти своим путем. Путем своры жадных кукловодов и их марионеток. - "Ах-хах... Да... Ползите и не мешайтесь под ногами..." - Или примкнуть к нам. - "Чтоо??? примкнуть?...... К нам? мммм...." - эти слова польстили Владу... Хотя, возможно, он ошибся? И Мастер говорил о своих девочках?
- Путь, говорите? Это лишь средство. Кому-то оно важно, кому-то нет. Меня больше интересует, куда вы идете. - "Да, и меня тоже... Очень-очень... Хотелось бы знать вообще, что мы тут собираемся делать..."
Но сюрпризы на сегодня, похоже, ещё не закончились, Мастер ответить не успел - внезапно стена напротив поплыла волнами, и из неё вышел престранный молодой человек.
- Нормально... - возмущённо выдохнул Влад и уставился на Мастера. - А меня пугали, что всё здесь упихано ловушками... А этот, - Крау перевёл взгляд на полосатого, - тут просто так шляется сквозь стены...
Слова "это что, местное достояние?" утонули в закрытом рте, когда мальчонка сказал, что доставил письмо. Хмыкнув, Влад прекрасно себе представил, как пара занимается любовью, и вот такое чудо выходит из стены со словами "вам письмо!"
Тем временем, как только из стены вышел почтальон, Ворон всё сильнее нервничал. Поначалу Влад и не понял, что так сильно его взволновало, но, стоило мальчонке подойти ближе, как Кра начал бить крыльями и громко каркать... "Странно, обычно он так реагирует на котов... Но я здесь не вижу ни одного..."
- Тихо, Кра, тихо! - Влад пытался угомонить птицу, хватая ту за клюв и пытаясь прижать крылья к спине, но тот всё не унимался - пришлось отойти подальше, лишь тогда птица немного успокоилась.

Он словно читал мысли, настолько точны были его слова о том, что творилось в голове у темной. Не то, что бы она хотела что-то скрыть, нет. Но было неприятно даже думать о том, что кто-то на такое способен. Возможно, именно благодаря этому кукольник знал, что и как нужно делать и говорить, чтобы заинтересовать свою нежданную гостью. Да и на столько ли нежданную? Теперь это виделось иначе.
В судьбу она не верила. Нет, не так. Ей было все равно, существует ли судьба. Ведь это ничего не меняет. Действуешь ты самостоятельно, создавая свое настоящее и будущее, или думаешь, что в попытках этого добиться, идешь против судьбы. Если она действительно существует, то вся твоя мнимая свобода мысли и поступков лишь часть ее. Так стоит ли забивать свою голову бессмысленными размышлениями?
Из стены напротив вышел парень. Вот просто взял и вышел. Из стены. Левая бровь изогнулась, выдавая недоумение женщины. «Тоже из их компании?» - промелькнула было мысль, но Ксуллрае сразу себя поправила. Она узнала паренька. И нет, они не были знакомы. Однажды ей довелось уже видеть его в Цитадели. Тогда он тоже доставлял какое-то послание.
-Хорошо, - некромантка приняла от почтальона письмо и приложила руку к странной дощечке. Судя по всему, она служила доказательством выполненной работы. Любопытная вещица. – Спасибо.
Темная извинилась перед Бельфенгиром и отошла в сторону. Срочность письма недвусмысленно намекала на важность того, что в нем написано. Небольшой кинжал с легкостью вскрыл конверт, в котором было два листа. Глаза бегали по тексту, пропуская всю ненужную формальность и ища саму суть. Вот, кажется, это оно и было:
«…надлежит выследить, поймать и доставить в Великую Цитадель двоих, подозреваемых в… человека и единорога, так же находящегося в человеческом облике…»
На втором листе были изображены парень и девушка. Их портреты были сделаны исходя из описаний тех, кто их видел.
Подпись и то, что подобное поручили именно ей, значило лишь одно – эти двое зачем-то потребовались Рассвету. Неужели этому эльфу удалось что-то найти? Вот ведь неожиданность.
Высокие полномочия, о которых так же упоминалось в письме, конечно, облегчали жизнь и не могли не радовать. Вот только отправить ее одну? Наверное, рассчитывали, что сейчас в замке довольно много магов, которых она могла бы взять с собой. И, исходя из этого, письмо было столь официальным. Но, раз уж дело все равно склонялось именно к этому… Косой взгляд в сторону кукольника. Наверное, расскажи она о содержимом послания, мужчина снова заикнулся бы о судьбе. Теперь она точно могла себе позволить ответить согласием на предложение мастера.
-Думаю, вы очень удачливый человек, - сказала она с улыбкой, повернувшись к хозяину лавки.
Ксулл сложила листы обратно в конверт, осторожно кольнула концом лезвия палец и приложила его к бумаге. Та начала таять на глазах, словно ее съедало невидимое пламя. Оставшийся маленький кусочек был выпущен из рук, но исчез столь же быстро, даже не долетев до пола.

"И будешь "отроком несмышленым", покуда не одумаешься" - получил Влад ответ на своё "решайте сами, как меня называть". Фыркнув вникуда, Крау пожал плечами, чуть мотнув головой, словно таким образом пытаясь вытряхнуть из неё Мастера, но как-то не сильно помогло. Всё же не очень было приятно, когда все твои мысли были как на ладони. "Вот почему я не слышу его?" Поняв, что опять его услышали, Влад попытался не думать.... Выходило плохо. "Отроком несмышлёным у вас не получится меня называть - слишком долго и неудобно..." А вот смеяться как-то про себя плохо выходило... "Ха-ХА-ХА... Тьфу, чёрт!" Обхватив голову пальцами и помассировав виски, Влад уставился на Хозяина. "Скажите, а мы теперь всегда ТАК будем общаться?"
"А чего бы тебе хотелось делать, отрок? Ты здесь, чтобы учиться или задавать глупые вопросы не по существу предмета?"
"О, уже отрок... Я же сказал, что будет неудобно то, что вы придумали... Хотя... С учётом того, что имя своё я сам придумал..." Крау снова попытался не думать... Снова вышло плохо. Это уже начинало доставать. "И вообще... Моя голова - моё личное пространство! Могу я хоть здесь иметь возможность быть наедине с собой? Влад меня зовут." Если в мыслях можно было фыркать, то именно это он и сделал сейчас.
- Ты бы предпочел, - впервые Влад увидел улыбку Хозяина дома.... захотелось повеситься, - чтобы посыльного размазало по полу кровавой лужицей?
- Почему нет? - пожал плечами Влад. - Одного размажет, другой уже трижды подумает - стоит ли так бесцеремонно лезть сюда... - продолжать разговор было невозможно - ворон разошелся в серьёз, из-за него неслышно было никого. - Да, что ты творишь, Кра? Что случилось? Нет здесь котов! Или у почтальона кот в мешке? Тише, тише...
Ворон успокоился, хоть и не сразу. Тем временем Влад с удовольствием понаблюдал за уничтожением письма магессой - теперь было уж точно понятно, что она не так проста... Хотя... Слово "проста" для тёмного эльфа никак не подходило.
Тем временем, справившись, похоже, со своей работой пацанёнок начал откровенно хамить. То, как он разговаривал с Мастером, совсем не нравилось Владу. Почему Крау было не всё равно? А всё просто - теперь Хозяин дома был ЕГО учителем, а то, что ЕГО... Он не позволит непочтительно к этому относиться... И тут Влад немного приуныл... То, от чего он так старательно пытался держаться подальше, само настигло его. По-любому, учитель будет теперь его семьёй, так было всегда... У всех, кто обучался у какого-либо мага или колдуна... А, значит, Мастер - его слабинка теперь что ли...
- Прошу меня простить за столь неподобающее появление, но по долгу службы я обязан доставить послание мгновенно и в любое место, так что я не мог тратить время на ожидание под дверью, - продолжало вякать полосатое недоразумение.
- А потому шагнул прямо в пасть к дракону, не раздумывая, поскольку нечем... - пробормотал Влад, поморщившись... "Прямо как я сегодня... правда, чуть раньше..."
- ....в следующей раз о моей безопасности можете не беспокоиться, я не только любовные письма богатых бездельников доставляю, но, как видите, жив еще...
Влад закатил глаза
- Никто и не собирался беспокоиться... И да... более подходящим здесь было бы "ПОКА жив", что поправимо... - Крау продолжал разговаривать с самим с собой - тихо, совсем тихо...
- ...не против, если я как-нибудь еще зайду и немного заглажу свою вину, купив куклу?
- Почему же "как-нибудь?" - повысил голос молодой ведьмак, - хотите загладить вину, давайте, сейчас... Чего тянуть? И "немного" не получится... Сие "заглаживание" стоит немало...
Но мальчишка даже слушать не стал и... пропал. "Что за дрянь?" - Влад поморщился, глядя на рассеивающийся дымок. "А самое главное - и что теперь?"

Отредактировано Влад (2012-03-02 00:02:03)

Офф: прошу прощения, что нарушаю очередь, но меня не будет 2 дня, не хотелось бы задерживать игру. Тем более, что отыгрыш весьма условен и информации не несёт

Ещё несколько секунд понаблюдав за рассеивающимся дымком, Влад подошёл поближе, осмотрел то место, затем стену, из которой вышел парнишка... "Ничего... Совсем ничего..." Кра, с уходом почтальона, полностью успокоился и наконец-то затих, нахохлившись на плече у Влада. Погладив птицу по спине, Крау выслушал Мастера.
- Влад, сынок, - "он так забавляется, заставляя меня дёргаться?", - почему бы тебе не заняться провизией. Путь предстоит неблизкий, Тика поможет тебе найти нужное в подвальном ларе. - всё же такое обращение немного корёжило молодого человека, у которого, можно считать, не было родителей. Когда-то он хотел назвать хоть кого-нибудь своим отцом, иметь возможность опереться о чью-то сильную руку, спрятаться за широкой мощной спиной. Но ему судьба такого не предоставила, посему, Влад сам себе был и отцом, и матерью...
Затем Хозяин дома просто, молча ушёл. Крау с удивлением посмотрел ему вслед - "так преспокойно оставить здесь тёмную? Возможно, он, таким образом, хочет показать ей, что доверяет? Но как можно доверять тёмным? в любой момент они могут воткнуть нож в спину..." и Влад не исключение... Посмотрев на дроу долгим взглядом, Влад снова пожал плечами. Но тут на стойку спустился огромный ворон. "Хорош, ничего не скажешь! А как огромен!"
Словно почувствовав измену, Кра заворчал, привлекая к себе внимание.
- Всё равно, Кра, ты у меня самый лучший! представляешь, если этот лось сядет мне на плечо! Я же весь переломаюсь! - потрепав своего ворона за клюв, Влад всё же притормозил около птицы Мастера, но тронуть так и не решился...
Как только Мастер сказал, что "Тика поможет ему", беловолосая девочка-копия-той-что-он-отнёс-на верх, указала, куда идти. В так называемом подвальном ларе чего только ни было. Да и вокруг провианта было хоть отбавляй.
- Ого! Кра! Ты такое когда-нибудь видел???!!! - воскликнул Влад. - Да, мы с тобой на небеса попали, похоже!!! - глаза просто разбегались от обилия продуктов, а Крау ведь не ел уже целый день... - Можно нам? - получив согласие девочки, Влад отломил кусок хлеба и кусок колбасы, тут же всё затолкав в рот. Конечно же, часть досталась и Кра. Наконец-то, насытив голод, можно было и собрать продукты в поход.
- Возьмём это и это, а ещё этого... и побольше... И того, и вооон, того!!! - Вскоре Крау удручённо посмотрел на огромную кучу продуктов, что была сложена посреди подвала. - Чтоб его! Столько не унести! - нахмурился Влад, понятия не имевший, что нужно брать с собой в поход, ибо никогда дальше этого города не уходил.
Советоваться больше не было с кем, потому вопрос был задан единственной живой душе в подвале, кроме Влада:
- Тика? так тебя зовут? Чтобы ты взяла в поход, да ещё и на всех? - Девочка быстро закружилась по подвалу, складывая провизию в мешок. - Отлично!  Теперь нужно что-то, в чём готовить... - котелок тоже присоединился к провизии. - И чем разжигать огонь, - и огниво отправилось туда же, - ложки? - и они тоже....
Через полчаса всё было собрано и упаковано в два довольно больших мешка, которые, если что, можно было нести за спиной. Влад быстро сгонял в комнату, где лежала Илси, ещё раз приложил ухо к её груди - сердечко стучало уже значительно увереннее. Собрал свои вещи в заплечную сумку, снова спустился вниз и потащил всю провизию к выходу. Поначалу Мастера он не узнал - столь разительно тот переменился, сменив одежду. Владу особо менять было нечего, он лишь намотал на горло свой шарф и был таков...

===> Деран

Отредактировано Влад (2012-03-03 02:07:24)

------>Палаар, Городские ворота

"Она здесь."
Кукольник довольно усмехнулся, когда тележка подкатывала к заднему двору. Все складывалось как нельзя кстати.
Палаар встретил путников слепым, промозглым туманом. Копыта лошади, мерно цокающие по мостовой, усыпляли бдительности и клонили запотевший испариной разум ко сну.
"Великий Создатель, сколько же здесь грязи.
Грязь лежит под ногами, грязь повисла на плащах, грязь в душах людей стекает каштановыми струями горько и безнадежно. Кажется, будто из тумана выступают фантасмагоричные очертания декораций - прячутся вновь, исчезая из виду. Глухие каменные строения с окнами, занавешенными изнутри, улицы скелетных шкафов, каждый - с особым сюрпризом.
Внутри ощущаются они - люди, эльфы, думающие о том, что личная зона неприкосновенна и свята. и что же они делают со святостью? Наполняя ее гноем и смрадом запретных дел, ибо этим можно заниматься только вдали от посторонних глаз. Странным образом устроена хрупкая жизнь.
Некоторые вещи хочется ломать, чтобы создавать новые."
Внезапный холод пронзает передергивающиеся плечи - то некий условный рефлекс. Мимо проносится силуэт мага, хмуро бредущего по своим "собачьим" делам. Да орет ему вслед расшалившаяся ребятня:
- Мокропсина, топает,
И ушами хлопает.
Чу, запахло песиком!
Ходит, водит носиком!
"Они не знают проблем и сомнений. Дети - лучшее, что есть в этом мире, но они же могут быть более жестокими, чем кто-либо. Все зависит от мира, что способен сломать любую душу. Тем более детскую, что послушно гнется в любом направлении.
Чуть поодаль - слепой ребенок с обожженным лицом. Грязная повязка беспрестанно сползает, худенькие ручонки упорно поправляют ее. Вряд ли он ослеп сам, скорее это уличные трюки, если можно таковыми назвать ослепление беззащитного существа.
Я улыбаюсь. Чертов город не смешит меня, но провоцирует быть еще более жестоким - тогда всем остальным покажется детской шалостью собственная крутость и они, быть может, впервые задумаются о том, что их убежища ныне вовсе не так безопасны.
А может быть, я просто древний, хмурый ведьмак, уставший от монстроблудия жизни. Может быть, мне необходим отдых, после которого я, равнодушный и подтянутый, снова смогу жить в этой клоаке, выдавая себя за кого-то другого? За добропорядочного кукольника, например.
Неважно.
Это все равно не изменит мою суть, мою тьму.
Я хочу сделать что-то особенное, показать всем изумительную тонкость своей работы и заставить содрогнуться их черствые сердца. Просто - интересно, что из этого выйдет, в конце-концов."
Тележка со скрипом сворачивает на ремесленную. Улица Швов все так же мала и безжизненна, ее постоянные посетители приходят утром, не глубокой ночью. Голодный блеск лунного ока в небе заставляет задуматься о смерти, отчего-то. Какая-то странная цепочка неосознанных размышлений.
Сайлас молчаливо выруливает, искусно правя лошадьми. "Он сильно изменился... с тех пор."
Кукольник спрыгивает первым, еще до того, как тележка останавливается, подходя к воротам. Тяжелые, ржавые, они распахиваются словно по волшебству и только после становится заметной худенькая фигурка Илси. Бледная и сосредоточенная, сноходка разводит створки ворот и помогает Сайласу нести тело в дом - удивительно сильная для ребенка, но древнему об этом отлично известно. Ведь у нее - связки молотобойца, погибшего под завалом.
Вот так все и заканчивается. Две фигуры оставшихся на обочине ведьмаков провожают взглядом удаляющуюся тележку, а в дверях заднего двора стоит бледная девочка, соединившая на груди руки - будто ей холодно, но она никак не решится обнять себя руками.
"Наверное, ей тоже нравится мертвая, холодная луна."

(перемотка событий. Ритуал между Владом, Ксуллрае и Дагором - совершен, отыгрыш необходим во флешбэке. Прошло несколько дней, все участники - описывают только самое важное, не обязательно все.)

Время - текущее, 16 число Фагилиона

"Некромант в ковене ведьм и ведьмаков."
Спроси кто Дагора - и он бы никогда не смог ответить, как решился на святотатственное попирание древних правил. С другой стороны - успокаивал себя он - никто не запрещал ничего подобного. Так что, этот запрет можно было скорее назвать устоем.
Наступило время крайних мер.
В конце концов, все они были прокляты. Так или иначе. Чувство пьянящего душу единства было куда важнее предрассудков, а дело, что предстояло сделать, наполняло Кукольника томительным предвкушением. Только та, что сидит на холодном полу клетки в подвале - ничего об этом не знает. Она даже не знает в чем причина ее заключения, просто скалится из-за прутьев, как загнанный зверь.
- Ты ведь знала, что вода с настоем забирает твою силу, - холодным тоном говорит он, - всего-то шесть дней потерпеть.
Жестокая усмешка блуждает по его лицу. Шесть дней без воды - испытание смертью. Хриплый смех узницы выдает ее отчаяние.
- Чего вы хотите?
"Чего я хочу? О, это не в твоих силах девочка. Нельзя вернуть тех, кто ушел навсегда, последние в ковене Экрейн погибли из-за того, что доверились подсадной утке псов Короны."
- Где Хаска? - вопрошает Кукольник.
- Какая Хаска? - она даже всхлипывает слегка, но отнюдь не убедительно.
- Хаска Экрейн. Ты уже вспомнила ее, верно?
"Конечно. Я вижу ее изменившееся лицо, а это не добрый знак. Легко быть лжецом, когда ты в безопасности, тебя есть кому защитить и некому - причинить вред. Но в тот момент, когда понимаешь - вот оно то, что может стать твоей  смертью, маски сползают, обнажая нервные окончания густого, липкого страха.
Я люблю ее страх, ласкаю его своим взглядом, понимая, что это, наверное, не нормально. Я не должен радоваться тому, что ей будет больно, не должен радоваться ее страху. Все это - лишь инструменты. Но я, как плотник от бога, держа в руках пилу и молоток, глупо улыбаюсь. Наверное, это моя Тень.
Свет, что еще теплится в глубине ничтожной душонки в клетке, достаточен для того, чтобы она могла разглядеть свой приговор в моих глазах. Но правильно ли она понимает мои мотивы и понимает ли вообще?
Это не должно меня волновать, но я просто хочу, безо всякой причины. Хочу, чтобы она знала. Чтобы догадалась сама, без моей подсказки."
- Чего вы хотите? - повторяет она свой ненужный вопрос...
"...но я уже ускользаю в тени - туда, где мне самое место. Это вызывает к жизни ее отчаяние, какая-то часть разума пленницы отчаянно хватается за соломинку, ведь я задал вопрос, я говорю с ней. Может быть, получив желаемое, я избавлю ее от мучений, освобожу... В ее душе борются две тонкие струны, но побеждает та, что густо оплетена страхом. Как обычно."
- Я... я не знаю, где она... откуда мне знать? Ее нет в городе.
Это я знаю и без тебя - говорит Кукольник молча. Иногда молчание тоже может служить ответом на реплику собеседника, а в данном случае - слова и вовсе не нужны. Ведьмаки чувствуют друг друга - даже если они и в разных ковенах. Древние способны ощутить эманации ауры другого проклятого на большом расстоянии.
- Хорошо, - раздается лишь в ответ.
Это уже прелюдия к интерлюдии. Начало конца. Должно пройти несколько часов, прежде чем ее, аскетично обнаженную, примет в свои объятия холодный хирургический стол с крепкими ремнями и старина Кукольник вновь выступит из мрака, держа в руке остро отточенный хирургический нож. Все во имя тебя, справедливость, а ложь и лицемерие - то, от чего необходимо очистить эту конкретную душу.
"Очищение болью - так говорит Илси. Думаю, она совершенно права, но отчего-то, я стою и размышляю, не решаясь приступить к собственно... делу. Возможно, впервые в своем существовании, я надеюсь, что кто-то из них, брат или сестра по ритуалу, придут, чтобы разделить со мной этот сладостный, если не сладострастный миг, когда сверкающее лезвие погрузится в плоть, смакуя выступающую кровь всей поверхностью холодного, гладкого тела."

===> Палаар, Городские ворота

Лошадь монотонно выстукивала копытами по мостовой, не давая заснуть Владу. Лишь, когда они въехали наконец-то в город, Крау немного расслабился. Силы, нахлынувшие вдруг, когда он увидел стражников, медленно отступали, словно отлив в лунную ночь. Однако, обострённые чувства всё ещё терзали молодого Ведьмака. Редкий свет в окнах домов резал глаза, звуки ночной жизни были столь громкими... Казалось, крысы уже не тихо скребутся коготками где-то у себя в норах, а топают, как слоны. Каждый удар копытом о камни отдавался головной болью. Но, не смотря на это, Влад был очень рад, что они вернулись. Лес, конечно, здорово - воздух свежий... комарьё, осы, грязь, хрустящие ветви под ногами... Всё же город он любил больше - здесь всё было знакомо, всё родное. И здесь нет ос... По крайней мере, не так много.
Наконец-то повозка остановилась. Обернувшись, Влад увидел знакомый дом и знакомые ворота. Противоречивые чувства нахлынули на молодого человека, а, когда ворота открылись, и Влад увидел, кто их встречает - сестра-близнец Тики... Тут же вспомнился единорог и нестерпимый свет, излучаемый им... И вся та боль, что последовала дальше. Влад нахмурился. Нужно было спрыгивать с телеги... В разгрузке трупа он снова не участвовал - на молодого человека вдруг нахлынула полнейшая апатия.
Следующие несколько дней помнились весьма смутно. Он встал лишь, чтобы сходить в уборную, выпить воды и снова рухнуть на кровать.
Ещё через ночь Влад наконец-то очнулся в какой-то незнакомой ему комнате. Он долго пялился в чужой потолок, никак не понимая, где он. Лишь постепенно, маленькими кусочками, мозг стал выдавать воспоминания о прошедших днях, с тех пор, как он покинул порт... "По гизофосу всем в глотку!!!" Влад вскочил с постели, выглянул в окно - на улице во всю уже был день. Находился он в чужом доме...
А потом был ритуал... Влад много спал, мало ел, много пил воды... Ещё через несколько дней от слабости он еле волочил ноги. Пришлось спускаться в поисках еды. В голове гудело, и это состояние Крау сильно не нравилось. Более того, он давно не видел Кра, а это ещё больше волновало Влада. Ухватив кусок хлеба и сыра, кувшин воды, Крау вновь поднялся к себе в комнату. Всё бы ничего, но от его одежды, да и от него так несло, что чувствовал уже даже он... День сохла одежда, сам же Влад, вымытый, сидел за столом и заполнял первые страницы своего Гримуара. Теперь там были зарисовки единорога и мальчишки, который тому помогал. Было несколько заметок на счёт проклятья, что Влад напустил на молодого друида, а так же на наймитов. Оставалось ещё одно дело - разобраться с настойками Мастера.
В полусырой одежде Крау выбрался в город. Денег, что дал ему в первый день Мастер, хватило не только на различные алхимические приспособления, но и на новую одежду и даже на кусок хлеба... "Что теперь? Как мне зарабатывать на жизнь? Возвращаться в порт? После такого длительного отсутсвия? Да, кому я теперь там нужен? Плотником и резчиком по дереву? Это будут лишь гроши. Редко кому нужны безделушки... Предлагать кому-то свои услуги по тёмной части? Но специально я пока не умею пользоваться своим Даром... Но я же не могу висеть на шее Мастера..." Влад тяжело вздохнул, входя в дом его учителя. Крау не привык быть содержанцем.
Целый день ушёл на разборку настойки Мастера. Когда же Влад попытался сделать то же самое и выпил то, что получилось, у него тут же скрутило живот... Ночь и последующие пол дня он провёл не вылезая из уборной... Со второй настойкой вышло ещё хуже. Крау решил добавить немного своего... Жидкость забурлила и, попав в огонь, взорвалась. Крау отлетел к стене и потерял на несколько минут сознание. В комнате стояла невыносимая вонь. Придя в себя, Влад зашёлся в долгом кашле. Лишь еле добравшись в едком дыме до окна и раскрыв его, Крау смог вдохнуть свежего воздуха.
Отмыться удалось лишь на второй день, а оттереть комнату на третий.

===> ПЕРЕМОТКА ВРЕМЕНИ <===

16 число Фагилиона

"В этом доме у меня ничего не выходит..." По-прежнему Крау не находил себе место. Казалось, он живёт в огромном склепе. Он никого не встречал, да и сам старался не выходить по чём зря. "Скоро совсем стану отшельником тут... Или сдохну с голоду... Но я здесь не для того! Он обещал меня учить! И где же мой учитель?" Влад разозлился не на шутку. Поплутав по дому и никого снова не найдя, Влад пошёл в единственное место, где ещё никогда не был. "Если я его не найду там, уйду к гизофосам обратно. Не в первой, когда меня используют... Похоже, теперь понятно, зачем мы шли в тот город... Ему для чего-то нужен был труп... Именно тот труп... И Мастер воспользовался мною, дабы не марать свои руки... Но зачем проводил тогда ритуал? Или обманул? И я давно его марионетка?"
С этими мыслями Крау спустился в подвал. Хирургический стол... На нём та самая девушка... Совершенно нагая... И Мастер... Влад вздрогнул, увидев его, окутанного мраком с ножом в руках. Почему-то все глупые мысли тут же исчезли. В глазах молодого Ведьмака загорелся огонёк интереса. "Что же он придумал на этот раз?" Ни слова, Влад только лишь лизнул глазом фигуру учителя и стал обходить вокруг стол, рассматривая девушку. А затем просто встал так, чтобы видеть учителя и хирургический стол с материалом на нём... "А вот это мне уже интересно" На лице Крау не отразилось ни одной эмоции, внутри же ликовал бесёныш - сейчас он увидит священодейство! Сейчас он увидит работу Мастера!!! Сейчас...Сейчас!!!!

Знаешь, света могло быть больше
Если было бы меньше тьмы
Забирая добро, взаймы,
Оставляем взамен то, что горше
Свежий путник, родившись на свет
Из мешка материнского мяса
Удержаться не может от пляса
Разрывает утробу в ответ.

Интерлюдия безумства. Хаос определенной мысли, завязанный на истоках, кои уже и не отыскать в омуте безбрежной души. Наверное, все мы в чем-то безумны.
Тем приятнее осознавать тот факт, что гневно настроенный малец, войдя в святыню, почтительно молчит, благоговейно дыша над распростертым телом. Впрочем, ему вполне могло хотеться и чего-то более приземленного. Плотских утех, во время которых два жарких тела переплетаются, взаимодействуя в каком-то удивительном акте милосердия к природе.
Отдавая дань, дескать - тебе потомство, нам - сладострастие. Сущее плотно держит на крючке таких наркоманов, а иногда на свет являются и одержимые - насильники, которым хочется ощутить нечто большее. Таких я особенно лелею, долго обрабатывая на своем столе – называйте это искренней неприязнью, порожденной внутренними комплексами. Или, быть может, я просто доказываю этим свое звериное превосходство.
Итак, они оба здесь и теперь нас трое на одно таинство.
Я видел, как устраивают суды. Обвинитель, защитник, судья. И множество зрителей, пришедших посмотреть спектакль. Хочется зачитать и ей пафосное обвинение, гордо выпрямившись в приветственной речи. Навязать мысли, которых у нее еще нет, но, на самом деле, нужно нечто иное.
- Сегодня особенный день, Дарла, - шепчу я, склонившись к ее уху, - как замечательно, что ты решила почтить мою скромную обитель своим присутствием, я невыразимо рад и прочее, прочее, прочее. Я знаю про тебя все, что ты думаешь сохранить в тайном шкафчике, все твои скелеты и темные секреты. Можем посплетничать, если желаешь.
Хирургический нож делает точный вклад в омертвение сухожилия – правая рука бесполезно обвисает в путах. Совершенно дикое мычание в ответ раздражает меня, но истинный джентльмен никогда не подаст виду. Я улыбаюсь ей в ответ.
- Знаешь, как горят тела ведьмаков на кострах церковников, Дарла? – вкрадчиво продолжают Тьма и Зверь, - их не бросают в огонь. Привязывают к шестам и оставляют пламя лизать ноги, медленно и неторопливо пожирая плоть с самых, что называется, низов. Пойло святых отцов держит сознание ясным и чистым – для полноты ощущений и очищения души – сама святая уверенность и простота во плоти.
Ну так - я буду к тебе значительно добрее.
Не спешу. Второй порез не призван обеспечить симметрию, нет. Вставив железный зажим довольно грубой работы (черт побери, да ведь я вовсе не кузнец), я аккуратно обрезаю веко – чтобы она не могла закрыть глаза и сделать вид, что ничего нет. Ни меня, ни ножа, ни боли. Зафиксированная голова играет лицевыми мышцами в судорожной агонии, мычание приобретает звериный характер.
Вынув кляп, я получил порцию крика в лицо, одурманивающе неприятную и громкую, но тут же вставил желобок почти прямо в горло вливая новую порцию «браги мертвеца». Это такая приятная на вкус эссенция, от которой сознание наливается ясностью ощущений и бредом навязчивой паники. На место чертов кляп, я не люблю терпеть то, что мне не нравится слышать.
Отложив нож, пора помедитировать. Перчатки соскальзывают с рук, я бросаю их в омывочную, а Илси старательно споласкивает водой. Баки наполнены, но вода холодна, все же, осень на дворе.
Сухое полотенце помогает подготовиться, перед тем, как открыть один из шкафов и достать из него красивый багрово-черный футляр с вязью мастерской резьбы. В нем лежит скрипка. Тонко настроенный инструмент, не терпящий грубости. Натертая воском поверхность лака матово поблескивает, струны почти звенят от нетерпения.
Единственный инструмент, созданный для меня. Играть на другом – все равно, что изменить этой пронзительно скрипучей красавице, сработанной из древесины редких пород. Остается только натянуть смычок и натереть его, прежде, чем пристроить скрипку к плечу.
Люблю этот момент. Еще не музыка, но предвкушение, когда смычок едва касается струн. В первый миг не хочется вести его, лишь только тронуть и поднять на мгновение, наслаждаясь откликом инструмента. Его никто не слышит, кроме меня, это безудержная дрожь для двоих, не более. Призрачная ода безумию.
А потом мы начинаем одновременно. Будто сама душа следует за нежной, неторопливой мелодией дебюта, осторожно выводя робкие переливы низких, грозных раскатов-предупреждений. Мотив, созданный заставлять душу трепетать за миг до того, как внезапная атака интерлюдии возьмет на себя смелость разорвать душу на множество дрожащих мыслей.
Люблю слушать приятный вокал. Богатый тембр, бархатные нотки. И пусть сегодня мне вторит лишь она, лежащая на столе, приговоренная к мучениям магичка, музыка не станет хуже. Она превзойдет и заглушит, подавит. Сравняет с землей любые отклонения от нормы.
Обрываю на полутоне. Незаконченная нота висит в воздухе, напоминая мне о незаконченном деле, для которого у меня уже есть настроение. Улыбка, почти честная, подарена Ей, лежащей на столе, прежде, чем я снова приступлю. Но прежде, надо убрать скрипку. Бережно уложить на место, в бархатное ложе, накрыв покрывалом чистого черного шелка и закрыть футляр, убрав его на место.
Огонь, горящий в моих глазах – не виден мне. Я только ощущаю, как жар души обжигает щеки пламенным румянцем – я начинаю работу на порывах, на чувствах. Разрезы точны, практически идеальны, быстрые перевязки жгутов не дают артериям излишней свободы – это не учитывая то, что мое пойло охлаждает ее кровь до густого сиропа, вяло текущего по дорогам жизни.
Не люблю, когда кровь хлещет, как из зарезанной свиньи, моя работа должна быть чище, тоньше. Режу и шью, почти не разбирая, но собирая из бесформенной картофелины, которой ампутировали все на свете, деревянную куклу с человеческим телом. Смешные дубовые руки с грубыми шарнирами суставов, ноги под стать… кожа натянута и прикручена к металлическим кольцам, заготовленным на псевдо-конечностях заранее.
Ах да, я забыл зеркало. Поти метнувшись в угол, выкатываю огромное, жуткое сооружение, вращающееся вокруг центра оси. Пристраиваю поудобнее, чтобы она могла видеть мою работу во всем ее великолепии. И все, все, что она может дать мне взамен – новая порция дикого, истошного мычания, полного боли и ужаса.
Неблагодарная тварь.
Потраченное время, мое вдохновение – и ни капли восхищения в ее лице, как будто она думала жить и скрываться всю вечность. Немногим выпадает такая честь – стать главной декорацией, на которую толпа в городе станет пялиться с омерзением, ужасом и благоговением перед тем, кто сотворил это. Я почти рад, но расстроен тем, что не могу выйти перед сценкой и поклониться толпе – как создатель, вдохновитель и просто честный человек.
Моя главная актриса почти готова и я вынимаю кляп для последнего священнодействия. Последнее слово – приложение для затравки. Кажется, она устала мычать и глухо шепчет что-то:
- Убей меня…
Жалкий лепет. Ей нужно было думать заранее. Тогда, когда она обрекала на смерть все семейство честных и отзывчивых ведунов, старых поборников праведной жизни. Я видел, как горели дети на кострах. Мое сердце жаждет того, чтобы это никогда не случалось, но это – невозможно. Все, что я могу – это воздать ей кровью за кровь, восстановив баланс зла в природе. Это не я убиваю ее – актриса давно мертва. В тот миг, когда решила стать немезидой, выслужиться перед кем-то или просто – помочь…
Я помог ей стать смертью. В мире будет мало тех, что способны смело глядеть на нее, в ее глаза.
Одно это – уже достойно благодарности, перед тем, как я ампутирую ей язык – мне ни к чему лишняя болтовня. На всякий случай – я даже разговариваю с ней в маске, она не знает ничего, кроме того, что произошло с ее телом. Безумие – дополнительная порука свидетеля – она ничего не расскажет никому.
- Всё, - устало улыбается Кукольник, снимая перчатки – на этот раз уже надолго, - осталось придать декорациям верные места. У кого есть идеи? Где лучше всего оставить то, что должно увидеть как можно больше народу?
Это не вопрос, скорее тест на общность мышления. Я не знаю, кто из них в состоянии говорить и способны ли они вообще воспринимать мой маленький шедевр, как данность. Перед глазами все еще плещется безумие и играет моя музыка, моя скрипка. Я слишком давно не брал ее в руки, с тех самых пор, как поклялся сыграть мелодию перед тем, кто так или иначе виновен в гибели ковена Экрейн.
Последняя умерла сегодня, а Хаска – Хаска цель особенного толка. Изгой обречен, зато теперь – я могу спокойно играть на скрипке – тогда, когда мне этого захочется. Быть может, именно это внесет покой в мою душу, если уж ничто другое не может стать панацеей.

Для Химана

Шейла.

Девушка на миг улыбнулась вести. Кукольник был на месте,  значит и надежда была в стенах лавки вместе с ним - её хозяином.
- Спасибо, это лишнее. - сказала дроу, устроившись внутри лавки, оглядывая творения мастера, и размышления по поводу генерала терзали её новым наплывом хаотичных домыслов.
- Я должна быть рядом с ним...

Отредактировано Химан (2012-04-09 09:33:57)

Помилуйте, да ведь это Курам На Смех.
Смех, адресованный Зверю стихает в унылом внимании к мыслям молодого ведьмака. Юн еще и зелен, горячится не в меру. Кажется, Бельфенгир должен снисходительно улыбнуться или наказать, но самая лучшая кара - игнорирование чувств. Как будто и не слышишь вовсе этих излияний недоросших до слов обвинений, не вылитого яда. Предсказуемая реакция, если все последние дни юный Влад занимался тем, что гробил свое здоровье, испытывая эликсиры на себе. И то, как он их готовил...
Сердце Дагора обливалось кровью при виде нехитрых манипуляций с ценными ингридиентами. К счастью, большинство самых редких Илси успела запрятать понадежнее - в противном случае нерадивый ученик мог сотворить нечто похуже, чем несварение желудка.
В самый подходящий или не очень момент, сановится ясным, что гостья наверху ждет именно его. Кукольника. У всех есть своии маленькие роли, а тело... тело никуда не уйдет. По крайней мере - сможет моргать одним глазом и это, Владетель побери, восхитительная ассимметрия. Куколка возвращается.
- Илси, - зовет Дагор, жестоко улыбаясь, - растолкуй моему ученику, как можно ускорить собственное... гм... падение в глубины знаний. Похоже ему не терпится, или, быть может, сел на иглу давеча. Сударыня Ксуллрае, вы меня извините? Я ненадолго.
Лестница отдается глухими шагами рослого ведьмака. Порода такая, если верить детским воспоминаниям об отце. Но Кукольник не любит вспоминать, а еще частенько думает о том, как было бы здорово родиться поменьше, да поюрче. А эдак так и не во все щели залезть можно было, даже будучи двух веков от роду.
Словом - обычное настроение для обычного дня. Только вот сытым Зверем ухмыляется во тьме души Тень маньяка-душегуба, да мучает один сакральный вопрос - "это во имя справедливости или мне просто нравится калечить живых?". Нет, не стоит ждать четкого ответа на него.
В уме зреет мысль, еще не до конца оформившаяся, но Мастер уже выходит к прилавку, оставив окровавленный фартук, перчатки и нарукавники на попечение Илси.
Девушка. Темная. Весьма привлекательна собой. Не нужно быть прорицателем или чтецом мыслей, чтобы понять - она слегка не в себе. Безумный мир вокруг, не она, а значит - дело и впрямь спешное. Настолько, что подарочек внизу может подождать.
На дворе - глухая ночь. Черные щупальца уличных теней стучатся в окно. Но стоит только возникнуть мысли Кукольника - как весь дом озаряется задумчивым светом множества свечей. Дрожащие огоньки отбрасывают гротескные тени на холеные личики кукол, придавая облику дома весьма жуткой фантасмагории.
Добро пожаловать в лавку чудес.
- Чем могу быть полезен, сударыня? - раздается ровный, в меру гостеприимный голос Бельфенгира, - в сей поздний час. Уверен, ваши беспокойства носят весьма безотлагательный характер.
Тени делают и его лицо в меру жутким. Искаженным подозрением в чем-то невинном, как то - где-то он уже видел эту девочку. Может быть, просто сходство или путаница в обескровленном разуме, но это не дает покоя.

Тем временем Илси выводит Влада в соседнюю комнату - туда, где обучаются премудрстям Теней куклы Дагора. Она серьезна и молчалива - ровно до того момента, как закрывает за Владом дверь, оставляя Ксуллрае наедине с милейшим манекено-человеком.
- Тебе отказывает терпение, - говорит куколка, - до учения тысячелетнего ведьмака еще нужно дорасти, хотя бы образом мысли. Ты хочешь быть сильным? Я даю тебе выбор - изучай все медленно и сам, но просто и без боли. Твои сны откроют путь, укажут направление. Я расскажу и объясню все, что нужно. Второй путь - путь разрушения. Ты познаешь все оттенки Боли и удовлетворишь мое Любопытство, но обучение пройдет значительно быстрее. В свое время, этот выбор был дан и твоему мастеру. Не мной. Так каким будет твой выбор?
Она улыбается, но глаза холодны, точно две льдинки.