Лё была поражена. Другого слова найти нельзя было.
Неужели все было настолько…просто?
Нур говорил об убийствах так, словно отнятие чьей-то жизни было для него обыкновенным делом. Да, убеждение самой себя в том, что люди кардинально отличаются от единорогов, являясь эдаким антиподом, не помогало. Ничего не помогало. Будто бы кто-то специально спутал мысли. Перемешал между собою то, что видела Золотая глазами единорога, и то, что давали ей увидеть человеческие глаза. Весьма странно, ведь Лё, кажется, дала себе обещание четко разграничивать эти два понятия, так как, взглянув лишь единожды с обеих сторон сразу, она могла все испортить.
Все.
Все то, что накапливалось столетиями. Вся та мудрость, которой изначально наделяет природа каждого единорога. Весь тот опыт, передающийся из поколения в поколение и накапливающийся на протяжении собственной жизни. Жизнь…По меркам единорогов Лё была совсем еще маленькой, едва достигшей совершеннолетия кобылицей. Наверное, если сравнить с теми несчастными созданиями – лошадьми – то ей было бы где-то года три-четыре. Глупая маленькая кобылица.
Тем не менее, она никогда не сравнивала себя ни с кем. У каждого свое представление об этом мире. Каждый что-то определяет, выбирает для самого себя. Воздействие на мнение других обязательно вызовет ответную реакцию. Причем, чаще всего, негативную.
Лё уже убедилась.
Чем больше ты излучаешь света, тем больше летит в твою сторону огромное тяжелое облако тьмы. Твой свет….Он ведь способен затеряться. Но Лё жила тем, что верила – ее Свет не потеряется. Это ее жизненный путь – вести за собой, выводить. Исцелять, хранить, быть спасением для одиноких заблудших душ, запутавшихся в лабиринте из собственных мыслей.
Возможно, для кого-то это прозвучит странно. Кто-то засмеется. Кто-то засмеется, а потом перестанет и попробует поверить. А кто-то просто отвернется. Правда всегда была кинжалом, поражающим самые слабые места. Жаль только, что для многих грань между правдой и ложью давно стерлась.
***
- Нет, я серьезно, - закончив смеяться первой, промолвила Эшш.
Морды обоих единорогов повернулись к белоснежной подруге. Ее серо-голубые глаза всегда лучились добротой, однако сейчас их портило серьезное выражение, появлявшееся у Эшшээл чаще, чем у остальных. Высокая фигура мотнула головой, вновь растрепав идеально ровные доселе пряди гривы, и снова посмотрела на друзей.
- Крессида ведь накажет тебя, - поучительно сказала Эшшээл, глядя на золотистого жеребенка, - а потом и наши родители узнают.
Золотая закатила глаза и, обойдя вокруг своей белоснежной подруги, остановилась позади нее. Эшш тут же повернула голову, зная, на что способна ее золотистая «сестренка». Чего стоил один «полет» с водопада.
- А кто ей скажет? – хитро улыбнулась Сильвер, вытягивая голову вперед и разминая ее.
Снова сделав несколько шагов в сторону, юная единорога взглянула на Луфта. Эшш догадывалась, что на уме у двух закадычных друзей
- Ты ведь с нами заодно? – снова хитрый вопрос, под которым крылось гораздо больше, чем казалось с первого взгляда.
Она всегда преподносила свои загадки.
***
«Оказывается, люди все еще ценят нас…Но не как спасителей».
Горько было слышать это, однако необходимо было признать, что человеческое поколение изменилось. Кардинально. Еще горше было то, что вряд ли что-то изменится. Обыкновенно для этого нужны годы, если не столетия…Уверенно качнув головой, Лё убрала догадки прочь. Нечего думать о таком, когда есть проблемы куда важнее.
- И ты не боишься? – зачем она спросила это? Наверное, ей самой было неизвестно это.
«Бояться? Знакомо ли Нуру вообще это отягчающее ощущение? Или он лишь прячет его за маской равнодушия? Почему меня так это беспокоит?»
Да, и почему ее это беспокоит, она тоже не знала. С каких это пор ее, светлое существо, стали беспокоить мирские проблемы? С каких пор они стали ей интересны?
Наверное, с тех, когда она сама побывала в них.
Наверное.

Нет, наверное, Лё никогда не поймет ход мыслей Нура. Слишком все было хаотично, слишком неправильно. По ее мнению. Но кто к ней прислушивался?
Поначалу…Да, давно это было…Едва только узнав о мире людей и иных созданий, что так манили юного единорога к себе, она думала, что к ней прислушаются. Не будут слушать, но будут слышать.
Что же, видимо, тот хрупкий сосуд надежды, что неосторожно держало в руках ее человеческое существо, изрядно покрылся трещинами. Так недалеко до момента, когда тонкое стекло под натиском повседневной серости треснет, разлетевшись на тысячи мельчайших осколков. Возможно, даже причинит кому-то боль. Возможно…
Да что возможно?
Все возможно в этом мире. Даже самый необъяснимый поворот событий, могущий перевернуть всю жизнь.
***
- Я? – удивленный, однако какой-то даже смешливый голос. Будто бы его обладателю очень тяжело удерживать собственный серьезный настрой.
Загадки? Нет, это были не загадки. Это были лишь простые истины, которыми одарила разум единорогов природа. Те истины, к которым через некоторое прожитое время (обыкновенно срок весьма долгий)
- Ну…Вспомни же, - хитро продолжала Золотая, прохаживаясь взад-вперед., - ты говорила…
-…что наябедничаешь на нас, если мы еще раз так сделаем, - подхватил с таким же рвением Луфт эту игру.
- Как? Как сделаете? – непонимающе замотала головой Эшшээл, не упуская из виду движения друзей.
Однако следить за всем белоснежная кобылица просто была не способна.
- А вот как! – выкрикнула Сильвер, со всей силы налетая на белоснежную подругу и оставляя ту барахтаться на земле.
- Сильвер! - укор? Да, именно он.
А еще - веселье.
***
Воспоминания…Они никогда не давали Лё покоя. Постоянно разрывали голову ненужными отблесками и силуэтами. Не давали погрузиться в реальность.
С каждой фразой Нура, нет, с каждым его словом, голова единорога опускалась, а глаза закрывались все плотнее и плотнее. Сон? Нет, здесь не было сна. И, наверное, не будет. До тех пор, пока не стихнет ветер, пронизывающий душу насквозь.
Да…Она никогда не забудет, как ненавидела их. Как ненавидела и как боялась. Как чувства смешались, не давая взглянуть на мир чистыми и ясными золотистыми глазами. Как хотелось вырваться из пут, расправить невидимые крылья и нести разрушение тем, кто смел покорить сам Свет, заключив его в низкие оковы.
- Нет! – яростно прошептала она.
Глаза резко распахнулись, а голова стремительным движением поднялась.
- Мы не должны убивать! - чуть громче, но с каким-то незнакомым чувством…Злобой? Но нет, оно было знакомо. Весьма знакомо. – Неужели ты не понимаешь?!
Ну, конечно, он не понимает. Что он может понять? Кто вообще из людского рода способен понять это существо? И дело здесь не только в воспитании, но и в том, какими глазами смотрят они на мир.
Люди…Они вольны изменять самих себя, равно как и мир вокруг себя.
Единорогам не дано менять себя. Они родились светлыми – они таковыми и останутся. Как бы не захотело существо впустить отравляющую стрелу мрака в свое сердце – у него ничего не получится. Ореол света вокруг них слишком силен, чтобы пропустить в телесную форму всепоглощающий яд тьмы. Он знает. Он будто живой, будто невидимый хранитель.
«Он как судьба. Мы не видим его, однако он всегда рядом с нами. В каком-нибудь незаметном месте. Может быть, на кончике нашего рога, что дает нам огонь света во мраке.»
Это были ее слова. Слова Крессиды. Слова той, кому Белаэрн доверяла больше всех в этом мире. Наверное, не перестанет доверять. Неважно, что создание, это светлое создание, мертво. Давно уже душа ее переместилась туда, куда закрыт путь всем живым. Кто знает, кто знает…
Лё всегда казалось, что Крессида рядом. Что сейчас она выйдет из-за дерева. Такая сияющая, такая светлая и добрая. Глаза ее смотрят только на нее, на Лё, излучая огромную мудрость и наследие многих, многих поколений.
- Я не могу желать кому-то смерти, - продолжала она. Чем? Чем была она так похожа на Крессиду? Не эти ли нотки звучали в голосе матери? «Не употребляй силу свою во вред». Эти ли? – Это погубит меня.
Шагнув в сторону, золотистая кобылица тряхнула головой, отчего длинная грива красиво блеснула. Лё вглядывалась в пустоту, словно выискивая меж деревьями знакомые силуэты, словно ища, за что зацепиться взглядом.
- И ты…- выдохнула она в пустоту, через плечо. - Вы…Никто не способен понять нас.
Снова обернувшись, Золотая продолжала. Она не собиралась останавливаться. Все уже началось, но все закончится. Лишь по желанию.
- Вы убиваете себе подобных из-за каких-то маленьких вещей, которые не имеют совершенно никакой ценности, - голос не стал спокойнее, а наоборот, поднялся на регистр выше по шкале непонимания и возмущения, - для вас не существует грани между правдой и ложью. Вы готовы сделать все, чтобы проложить себе дорогу к желанному, которое также не стоит никаких усилий, пусть даже нечеловеческих. И что получаете вы? Ничего. Пустоту. Мрак. Безнадежную вечность, потраченную впустую.
Глубоко вздохнув, Лё снова сделала несколько шагов вперед, углубляясь в деревья. Рог приветливо засиял во тьме, освещая путь.
- И Свет всегда будет гнаться за Мраком, - фраза, так вовремя пришедшая на ум.
Фраза, когда-то уже звучавшая.
Фраза, однажды спасшая ее.

Сияние прерывалось.
Она злилась.
Лё не помнила момента в своей жизни, когда ее душа разрывалась на части. Все когда-то бывает в первый раз, верно?
Сейчас был один из таких моментов. Она практически физически ощущала то, как одна часть души ее рвется, рвется, словно птица из силков, на помощь Нуру и таким, как он. Думающих, что они знают все на свете и готовых взорвать мир…Но на самом деле таких беспомощных. Вторая? Вторая часть поддерживала ту Золотую, что целиком и полностью была единорогом. С убеждениями единорога. С характером единорога. Да все, включая и самое, пожалуй, неважное – внешность.
«Свет и Тьма всегда существовали и будут существовать. Они умирают и рождаются вместе, создавая единый баланс, единую идеальную Гармонию. Вопрос только в том, кто из них сильнее. Кто-то выбирает для себя один путь, кто-то же ступает на совершенно иную, противоположную по смыслу тропу.»
Неужели никогда Золотой в голову не приходила мысль о том, что некоторые не делят этот мир на Свет и Тьму? Неужели никогда не задумывалась она о том, что могло бы быть, если бы не было
«Вздор! Зло и Добро существовали с самого начала сотворения этого мира. Уже несколько столетий, а то и больше, многие существа хранят верность этим убеждениям, не желая склоняться ни к чему другому. Это было бы глупо с их стороны – менять собственные убеждения из-за прихоти каких-то…людей. А те…Те в свою очередь слишком много о себе думают. Ставят себя выше других. И не только себя, но и какие-то свои ценности. Пустые ценности.»
Пустые ценности? Да, она понимала, о чем говорит.
***
- Не ступай во Тьму, ибо Тьма есть сила, губящая Свет, - практически монотонный голос разносился по пещере.
Высокая золотистая единорога медленно прохаживалась перед стайкой златогривых стригунков. Те будто бы следили за каждым шагом, нет, за каждым движением своей наставницы. Ловили звук ее шагов, словно от этого зависело дальнейшее их существование, старались не упускать из виду любой поворот головы, любое движение поразительных золотистых глаз. Буквально жили ею.
Той связи, что устанавливалась между учеником и учителем в воспитании юных единорогов более опытными, могли позавидовать многие людские маги. Наверное, и у других рас ученики редко настолько внимательно слушали своего наставника.
Но главное здесь было не слушать.
Слышать.
Да, именно это ключевое слово. Уметь вникать в услышанное, находить его тайный смысл и полностью раскрывать содержимое. Не каждому дано это, но и не каждый может научиться, не обладая таким умением.
- Слово изреченное есть ложь, - продолжала Крессида, - ибо то, что вы произнесете – есть вы.
Жеребята недоуменно переглянулись, но, услышав, что звук шагов затих, тут же замолкли, вернувшись в прежнее положение.
- Вы, ступившие на путь Света, не должны являть собою Тьму, - вновь заговорила золотистая фигура, дождавшись абсолютной тишины в пещере. – У Тьмы нет любви и добра, нет дружбы.
- Почему? – раздался неожиданный вопрос, заданный тоненьким голоском.
Все взгляды тут же обернулись к тому, кто спросил.
Это была она.
Сильвер.
- Потому что Тьма – есть Зло, - спокойно ответила Крессида.
И это они знали.
С детства.
***
Тряхнув головой, Лё дернулась вперед, в одно мгновение оказавшись перед Нуром. Одного движения, резкого, стремительного, хватило, чтобы повалить его на землю.
- Глупый человек! - теперь, кажется, Нур вывел даже ее из себя. Только вот это нужно было списывать на молодость. Она молода, бесспорно. - Неужели до тебя все еще не дошло?
Ноздри ее широко раздувались, а бока вздымались в такт дыханию.
Ярость единорога – возможно ли это?
Видимо, да.
- Запомни свет благородства – сказала Она, - вспомнила Золотая слова божества. - Благородство ты тоже можешь купить за эти никчемные деньги? Любовь? Дружбу? Преданность?
Шагнув вперед, так, что Нур попросту оказался зажат меж ее копытами, Лё угрожающе наклонила голову.
- В ответ получишь ты лишь фальшь! - более тихо, но не менее зло, продолжала она. Не следовало выводить благородное создание из себя. Жаль только, что Нур явно не понимал этого, когда настаивал на своем.
Рог засветился, и Лё ничего бы не стоило пронзить насквозь это никчемное существо, бывшее беспомощным перед ней, воплощенным Светом.
Но это было слишком.
«Хватит.»
Вовремя. Вовремя остановило себя это порождение Света.
- Мне жаль тебя, Нур, - выдохнула она, отходя в сторону и опуская голову вниз, будто бы даже…виновато? Да нет, быть того не может. Или может? - Жаль.
Кобылица медленно зашагала вперед. Остановившись, она посмотрела в бесконечное небо, подернутое темной дымкой.. Как в старые времена.
«Мне жаль всех вас.»
Действительно.
Жаль.

«- Жалостью тебе не спасти их.» - мысли внутреннего голоса. Голоса Лё-единорога. «Ты никогда не будешь понимать их. Будешь Светом – да, даже для них. Спасением? Да, для всех, кого нужно вести за собой. Исцелением? Да. Для всех, кому нужна помощь целительской силы, способной одолеть любую болезнь.
Но тебе не понять их. Не стремись к тому, к чего не понимаешь. Тебя тянет к этим черным созданиям какой-то неведомой магией, волшебной нитью, навеки связавшей тебя и этих существ с черной душой.»
Вновь воспоминание, незаметно скользнувшее в голову легкой тенью.
***
- Она сказала, что у людей черная душа, - рассказывала Лё произошедшие события.
Смотрела юная единорога в противоположный ствол дерева, однако обращалась непосредственно к Луфту, обыкновенно бывшему рядом с ней в такие вот моменты задумчивости и глубоких размышлений. Временами Золотая сама звала его для того, чтобы спросить его мнение. Следует опустить и то, что к его голосу золотистый жеребенок прислушивался временами больше, чем к своему собственному. Немного странно, не правда ли? А вот ей это странным не казалось, что ни говори.
- У всех? – вопросом на вопрос отвечал Луфт, косясь на соседние деревья – не подслушивал ли кто.
- Да, - поморщилась Золотая, печально покачивая головой и сбивая слишком длинную челку в сторону.
- А ты не пробовала выяснить, так ли это? – вновь спросил земной, задумчиво взглянув в алое закатное небо. - Может быть, Крессида специально настраивает тебя против людей?
Фраза вызвала у Сильвер легкую усмешку. Луфт сам не верил в то, что говорил. Тем не менее, речь опережала его мысли на шаг. Всегда.
- Луфт, ты ведь сам знаешь, что это не так, - но на мгновение Лё задумалась. Может быть, есть и доля правды в словах юного единорога? Стоит проверить. – Хотя…Вдруг часть из твоих слов – правда?
- Если ты о проверке, то я с тобой не пойду, - в притворном ужасе прошептал Луфт, косясь на деревья. Затем он рассмеялся и, шутлив ткнув Лё кончиком рога в плечо. – Шучу, конечно. Куда я от тебя денусь?
«И под землей не спрячешься», - подумала тогда единорога, вновь усмехнувшись.
- Да нет же, я не о том, - серьезным голосом заявила Золотая, тоже для отвлечения взглянув на небо, - Крессида вполне могла бы таким способом ограждать меня от людей. Ты ведь знаешь, как она их не любит. Впрочем, как и все наши.
- Да и наши не лучше, - мрачно заметил земной, копнув копытом землю.
- Все мы одинаковые, - многозначительно изрекла Сильвер, склонив голову набок.
***
- Постой, - окликнула Нура Лё, в одно мгновение очнувшись и ускорив свой шаг.
Догнав парня, Золотая пошла рядом, не забывая временами осматриваться и прислушиваться к ночным звукам. Вдруг произойдет что-то совершенно непредвиденное?
- Я знаю, мои слова для тебя пустой звук, - выдохнула Золотая. Как и для многих, подобных тебе.
Мимоходом копнув золоченым копытом землю, кобылица всмотрелась в дорогу.
Ничего.
- Но говорить, что не права, я не стану, - упрямо заявила Лё.
Слишком нехорошо это с ее стороны, слишком нехорошо…
- Помочь тебе – мой долг, - промолвила Белаэрн, наклонив голову к земле и стараясь не упускать из внимания ни малейшего звука или движения.
Дорога была молчаливой.

---------------->>>Лес близ Эвергарда
Длинные тонкие ноги едва касаются земли. Настолько быстрым был бег золотистой кобылицы с прямым, точно стрела, рогом, выросшим ровно посередине лба. Удивительно, насколько все в ней было симметрично. Казалось, каждая клеточка была соткана из идеально ровной частички света, заставляя силуэт мифического создания будто бы светиться изнутри.
Да, она была воплощенным светом. Но слишком много было вокруг того, что портит совершенную истину, делает все лишь лживой иллюзией. А каково это на вкус? Белаэрн…Она умела различать ложь и правду так, как обыкновенно люди различают кислое и соленое. Истина имела сладкий аромат дикого лесного меда и вереска, растущего в горах. Ложь же и лживые помыслы источали еле уловимый запах металла. Такой исходит от оружия людей, что они используют для…убийств.
Каким бы тяжелым это не казалось, но стоило признать, что вся ложь, все металлические нотки – реальны. Без них не будет добра и света, без них все будет казаться слишком серым, слишком обыденным. Свет нужен для того, чтобы выводить на дорогу противоположностей. Они всегда будут существовать вместе. И даже тогда, когда все остальное потеряет всякий смысл, закончив свое существование и навсегда уйдя в небытие. Они всегда будут идти под руку…нет, не идти. Бежать. Временами обгоняя друг друга, а временами опережая даже само Время. Эти странные противоположности…Они никогда не успокоятся, и всегда будут гнаться друг за другом. Будто стараясь перебороть самих себя. Не в силах смириться с тем, что ни один из них не сильнее другому. От рождения они наделены равными правами, равными силами. Эта неустанная борьба…Это была бы настоящая идеально ровная струна дорог, которую должны были бы беречь все живые существа, вне зависимости от того, кем они являются или кем считают себя. Все в этом мире имеет свою цену. Некоторые отдают эту цену, а некоторые, надевающие на себя обновленные маски равнодушия, лишь принимают. Снова вечная борьба противоположностей, вечное неравенство…Борьба ли это? Нет. Для некоторых – лишь игра.
Золотая давно уже сбавила темп, ибо понимала, что ее спутнику на двух ногах не так-то легко передвигаться в таком же темпе, в каком двигается она. И дело было не только в том, что у Лё было четыре ноги. Единороги от рождения наделены быстрым бегом. Если они только захотят, то смогут обогнать практически любое животное. По крайней мере, Сильвер не знала, что относится к подобным исключениям из правил. Одно было известно ей точно – ни одно животное, прибившееся к человеку, не способно обогнать единорога. Природа знала, какое существо создает и великодушно наделила его всеми возможностями для того, чтобы быстро скрываться в тени многовековых деревьев. Быстрый бег был одним из необходимых условий. Убежать, укрыться подальше от алчных людских глаз, уже представляющих единорога в своих владениях…Конечно. За последние века светлые существа стали такой редкостью, что любой перережет глотку даже своему брату для того, чтобы посадить дивное существо под замок.
«Зачем им это нужно? Чего они добьются, поймав меня? Разве только наша шерсть, копытная пыль и рога имеют для них какую-то цену… Или это лишь ощущение того, что ты обладаешь чем-то, недоступным для других? Они тешат свои маленькие души лишь этим, лишь этим крошечным по сравнению с миром, ощущением. Насколько же они потеряны во мраке. Потому не понимают, что лишая нас свободы, они теряют путь к свету. И лишь тогда, когда последняя свеча угаснет во мраке, они поймут, что сделали…Но тогда будет уже слишком поздно…»
Выйдя на более-менее безопасные места, Лё остановилась. Тропа эльфов. Значит, до родины совсем недалеко. К тому же, тропы эти безопасны, и здесь им вряд ли встретятся люди. У эльфов эти существа не в почете, в отличие от единорогов…Однако то, как обращался к ней юный волшебник, поразило Лё. Он не желал заключить ее в сети и вообще не оказывал совершенно никакого давления. Скорее, наоборот…Оказывал что-то вроде…почтения? Да. Золотая была немного сбита с толку этим фактом. Люди – алчные и жадные существа, и едва только увидев единорога, непременно предприняли бы попытки поймать его…Но этот юноша мало того, что разговаривал как с существом более высшим, так еще и сохранял почтительное расстояние. За это Лё была благодарна. А еще и за то, что нес на своих руках эту маленькую несчастную saalitraah.
Но все было слишком сложно.
- Нам осталось совсем немного, - промолвила Золотая, оглядываясь по сторонам и полной грудью вдыхая божественные лесные запахи. Здесь все было таким знакомым, таким родным…- Ты не устал, юный маг?
Сильвер считала своим долгом спросить это. Она обязана была заботиться о том, кто находился рядом с ней и имел исключительно благие намерения.
Такова суть.
Вдыхая запахи леса, Золотая постепенно успокаивалась. И все-таки в душе ее не покидало чувство беспокойства. И притом, не только за себя. Свет прежде всего должен думать о других, ставя свою сохранность и судьбу на последнее место. Ведь обыкновенно именно в те моменты, когда те, кто рядом, чувствуют себя хорошо, Свет тоже счастлив. И все же Севилтреин, такая, какая она есть на самом деле, привыкла все время оставаться бдительной, сохраняя где-то в глазах настороженное выражение. Опасность могла подстерегать светлое существо на каждом углу, за каждым следующим поворотом...
А жизнь уже ко всему приучила, охраняя свое творение...
Наверняка беспокойство никогда не покинет Сильвер. По крайней мере, она так думала. И надеялась, что ошибается.

Отредактировано Чистая как снег Белаэрн (2012-03-20 17:10:27)

***
- Ибо Тьма – есть Зло. Свет – есть Добро, - задумчивый голос златогривого маленького единорога, наклоняющего рогатую голову к воде и морщащегося будто бы от недовольства.
- Ты никак не можешь это запомнить? – тоже наклонив голову к серебристо-голубой переливающейся поверхности, спросила белоснежная подруга. Ее голубые, словно беспечное весеннее небо, глаза любопытно и с некоторой опаской взирали на Сильвер. – То, что говорила Крессида? Ты ведь помнишь?
- Земля была безвидна и пуста, и Тьма над бездною; Духи носились над водою, - произносила Севилтреин, вспоминая слова мудрейшей. Нелегко было это, ибо говорилось языком столь еще непонятным для маленького единорога… - И сказали Духи – да будет Свет. И стал Свет. И увидели Духи, что Свет хорош, и отделили Духи Свет от Тьмы.*
Малышка мотнула головой, сбивая беспорядочный поток голосов в голове, твердивших постоянно уроки Крессиды. Мудрое существо, ее мать…Она постоянно говорила об этом, ибо только так молодое поколение (а их было около десяти, таких же, как Сильвер) могло усвоить все те Истины, которые звучали ранее. А без понимания простых Истин невозможно знать, что такое Свет, что такое Тьма, и даже такое понятие, как доброта станет чем-то, покрытым плотной завесой тумана.
- И одни слова перед Духом да зазвучат – «Да святится имя твое», - проговорила Эшшэдар, склонив голову набок и с любопытством, точно впервые в жизни, стала разглядывать свое отражение в гладкой водяной поверхности.
Птицы возле лесного ручья давно уже притихли, будто вслушиваясь в разговор двух единорогов, одинокими силуэтами блуждающих меж деревьями. Золотая и белая, словно первый снег. Невольно напрашивается в сравнение Солнце и Луна. Да. Они были разными, точно день и ночь. Но Луна и Солнце служили добру, были одним и целым Светом. Их отделяла лишь тонкая едва заметная грань цветового различия. Но можно ли принимать во внимание такую мелочь? Особенно им. Тем, кто создан самим Светом. Ибо Свет – есть Добро.
- Просто…Эшш, в голове не укладывается, - прикрыв глаза, продолжала маленькая единорога, слегка задев золоченым копытцем мягкую темную землю, - почему Духи не сотворили столько Света, чтобы вся Тьма исчезла?
- Не знаю… - задумчиво ответила Эшшэдар, отойдя от воды и медленно расхаживая вдоль ручья, - правда не знаю, Сильвер. Мама говорит, что это называется Балансом. Или Великим Равновесием.
- Я слышала… - молвила Золотая и, мотнув головой, открыла глаза, - но все равно не понимаю. Ведь так было бы проще, согласись.
- Проще? Возможно, - Эшш остановилась, глядя в золотистые глаза своей подруги. У нее всегда был такой взгляд – будто она пыталась что-то прочесть, узнать, или хотя бы уловить. – Но зачем тогда нужно было разделять небо и землю? Огонь и воздух? Живых и тех, кто отправился в бесконечное небо, став яркими звездами?
- Эшш, ты ведь знаешь, что половину ее учений я думаю о своем, - мрачно заметила юная единорога, слегка закатив глаза. Затем она снова закрыла их, вслушиваясь в тишину.
- Flemm`el acrieus t`enebrah`aruum, - загадочно улыбается Эшшэдар, поднимая взгляд и глядя на запад, на заходящее солнце. Словно прощаясь, оно освещало двух единорогов своими золотисто-алыми лучами. Как всегда прекрасно…
- Aurum? – удивленно переспросила Золотая, мотнув головой.
И только Сильвер открыла глаза, как…Белоснежная подруга пропала.
Да.
Вслед уходящему солнцу. Словно прощаясь.
***
Воспоминания, снова воспоминания. Они заставляют возвратиться в далекое прошлое, которое не позволяет себя забыть. Словно из этого последует что-то более ужасное, чем потеря в памяти драгоценных секунд.
Но нет, это все неважно.
Ее разбудил вскрик. Словно раздался в голове, словно там и родился. Но нет, на самом деле, исходил он от юного мага. Что-то с ним было не так, ибо вначале Лё почувствовала слабый запах крови, который постоянно преследовал ее, а затем…Затем запах магии и запах новой жизни. Скорее, ощущение. Легкий холодок, а затем такое же легкое тепло по коже. Сильвер тут же обернулась. Нужно было проверить, все ли в порядке, и что происходило в то время, когда пребывала она в стране грез.
Прямо из тела юного чародея, где-то под ребрами, вырывалась тоненькая зеленая ветвь. Севилтреин удивленно наклонила голову набок, моргнув золотистыми глазами, и молча воззрилась на происходящее. Веточки росли на ее глазах, а юноша пытался утихомирить течение жизни. Получилось у него не очень-то хорошо.
- Дай мне взглянуть, - промолвила Лё, сама направляясь к волшебнику и рассматривая рану.
Древнее существо принюхалось, словно пытаясь вдохнуть силу магии и ее запах. Запоминая.
Затем, наклонив голову чуть ниже, Сильвер коснулась кончиком рога щепки, торчащей из тела. Рог тут же засиял, собирая могущественную магию и направляя ее к тому, кому необходима была ее помощь. Постепенно рана стала расширяться, являя алую плоть и темно-каштановые прутики, торчащие внутри и бывшие окровавленными.
Будто по велению чьей-то невидимой руки щепка отвалилась, увлекая за собой и веточки, буквально вросшие в несчастного чародея. А единорог все стоял, прикрыв глаза и теперь уже переводя свой рог в места мелких ранений, исцеляя каждое за долю секунды.
Вскоре свет погас, явив совершенно целого и невредимого волшебника.
- А теперь положи ее ко мне на спину, маг, - молвила Лё, чуть помолчав и вдыхая свежий воздух, - и мы немного отдохнем.
«Как красиво ночное небо…»

*Бытие 1 : 14 - 25

Отредактировано Чистая как снег Белаэрн (2012-03-21 23:18:01)

Вороной словно сам знал куда идти, знал, что нужно делать. Успокоившись, он с легкостью и нежностью вез свою хозяйку, словно боялся потерять. Мягкие, ровные движения, легкие прыжки – скакун все делал так, словно был чем-то обязан светлой эльфе.
Айрин открыла глаза. Ослабевшие руки чуть сильнее схватили поводья. Голова немного болела, отзываясь жгучей болью в желудке, который был пустым все это время. О еде она как-то и не думала, как не думала о том, что ее занесет далеко от дома.
Жизнь поистине странная штука. Когда ждешь подвоха, ничего не случается, а когда не ждешь ничего, обязательно что-то пойдет не так.
Она остановила коня, некрепко натянув поводья, но и этого было достаточно, что бы вороной остановился, будто радуясь долгожданному отдыху. Эльфа быстрыми движениями оказалась на земле, вновь чувствуя холод на своих ногах. Пальцы сами пошли ворошить  землю, то ли для того, чтобы немного согреться, либо привыкнуть к обжигающему дыханию тверди.
Осень, что с неё взять. Обычный танец разноцветных листьев и нескончаемые дожди. «Осень плачет мокрыми листьями, да?».  Она подняла голову к ночному небу, но даже сейчас, в сей темный час, там, на высоте, были только темные облака.
Деревья шумели, перешептываясь и что-то обсуждая.  Эльфа подошла к разведенному костру, с какой-то неописуемой радостью, отразившейся на бледном лице, подставила озябшие руки и ноги. Почему-то ее совсем не смущала компания уставших спутников, словно она знала их тысячу лет.
«Давно ли я живу?». Айрин улыбнулась, ей даже захотелось ответить наймиту, но она не успела. Смеяться не было сил, поэтому улыбка осталась на ее лице, исчезнув вместе с утихшим хохотом.
Ее глаза опустились, а на лице загорелся румянец. В свете костра, наверное, этого было практически, не видно, хотя кто знает, может, люди это и рассмотрели.
Что отвечать в подобных ситуациях? Светлая замялась, именно этого она почему-то всегда и боялась, хотя и бояться-то было нечего. Всего-то слова, всего-то комплемент. Она тихо вдохнула. Выбираться из сложившейся ситуации не было необходимости.
Небольшая шутка, одно неверно сказанное слово и все… Она с какой-то горечью в глазах наблюдала за ссорой, желая это остановить. Но, как и следовало ожидать, командир взял все в свои руки. С неописуемым облегчением, Айрин выдохнула прохладный воздух, мгновенно расслабившись.
Захотелось встать и подойти к вороному, что сейчас жевал травку, зарыться руками в его волнистой темной гриве и так стоять, словно прилипшая.  Но снова последовал комплемент. Светлая приподняла глаза, вновь улыбнувшись.
- Благодарю,  - тихо произнесла она. И, то ли это было  ответом на комплемент, то ли на кусочек мяса, который ей протянули. Догадываться она оставила на долю человека.
Желудок отозвался урчанием и желанием получить лакомство. И как бы эльфа не была против убийства животных, есть-то было нужно, иначе она не дойдет до пункта назначения.

Отредактировано Айрин (2012-03-22 22:30:19)

Отыгрыш от лица шайки свободных наемников
(для Айрин, в отдалении от Белаэрн и Ко)

Ночная тьма подкралась незаметно, будто бы ловкий лесной зверь мягко ступая на широких лапах, прошел по миру, являя за собой густой бархатный сумрак. Или же волшебник накрыл все непроницаемым черным пологом? Кто знает… Осенью темнеет рано, и темнота действительно, не успеешь оглянуться, как полностью вступит в права, и начнется немного другая жизнь. Полная, загадок, тайн, но такая удивительная и прекрасная. Сколько себя помнил, никогда не страшился ночи. Именно тогда, когда засыпали дневные звери и лес тихо нашептывал вечернюю сказку, начинали вершиться удивительные чудеса. С громким уханьем на охоту вылетал филин, зажигались огоньки светлячков, из-за ветвей сверкали чьи-нибудь глаза, и так интересно было наблюдать. Устроившись на ветке дерева, посматривать вниз и становиться частью ночной жизнью. Пьянящее чувство азарта погони за добычей – быстрыми прыжками пробежал серый хищник, преследующий зайца не успевшего сменить зимнюю шерсть на летнюю. Ощущение самодовольства, будто бы сам хозяин мира неподалеку находится – то крупная рысь с треском точит когти о пень, а вот полевка молнией проносится по лесной земле, одно мгновение и белый филин улетает прочь с добычей в когтях. Да, несомненно, ночь интереснейшее волшебное время, когда тайное становится явным и мир щедро приоткрывает потайные двери. Здесь главное правильно ключ подобрать и тогда можно совершить открытие, от которого изменится вся жизнь. Но Йонни подобных открытий не совершал. По крайне мере сам так думал. Он просто любил ночь неразделенной любовью и всегда пытался с почтением относиться к тем маленьким тайнам, которые довелось познать. Хотя почтение и Йонни понятия мало совместимые. Но иногда приходится. Вот как сейчас, когда обстоятельства диктуют условия, и попробуй им не подчинись. Тогда уж точно вся жизнь изменится и явно не в лучшую сторону. Да и сам себе никогда не простит ошибки, от которой для кого-то рухнет целый мир. Слишком серьезно происходящее, так что приходится запихивать несносный характер куда подальше и думать, думать… Пока голова не лопнет. Или же тысячи маленьких темных веточек не пронзят мозг. Только вот их больше нет…
С величайшим недоумением посматривая на единорога и честно пытаясь не дергаться, пока светлое создание исправляло глупую оплошность, Йонни пережил множество противоречивых мгновений. Таких странных, местами ужасных, кое-где волшебных и удивительных. И одно точно понял – вот все закончится и будет взахлеб рассказывать во всех тавернах, харчевнях, и вообще любых забегаловках где кормят, как золотая красавица чудесным образом избавила от ран и мучительных страданий. И много-много чего еще. Он будет в этих россказнях главным героем, борцом с силами зла, коварно вытягивающих длинные когтистые лапы и хватающих за ноги в самый неподходящий момент. Да, так непременно будет когда-нибудь. И бесплатные завтраки, обеды и ужины обеспечены. Слушатели ведь всегда найдутся, и в этом Йонни не сомневался. Похлопав глазами напоследок, провожая изумленным взглядом серебристое сияние, юный друид дернулся и переступил с ноги на ногу. От раны в боку не осталось и следа, да и все мелкие синяки, ссадины, таинственным образом исчезли.
-Слушай, это было так феерично! Абалдеть просто… Никогда ничего подобного не видел! – совсем не подумав ляпнул Йонни и как послушный барашек пошел к спасительнице.
А девочка тем временем в себя пришла. Как раз, вовремя… Явно приняв его за какое-то страшенное чудище, злого дядьку и может кого еще похлеще. В темноте попробуй разбери, а видок сейчас тот еще. Растрепанный как леший, чумазый, руки то и дело трясутся.
-Ну, ну… Чего ты маленькая? Все же хорошо. Йонни совсем не страшный, Йонни хороший. Честно честно! Йонни просто влип в скверную историю и теперь долго не выпутается. Пока ножки не откинет. Ясно тебе миленькая? Я ведь не по твою душу пришел, вот правда. Все хорошо… Сейчас я тебя к красавице отнесу.
Мозг каким-то странным образом отшибло. Прикусив губы чтоб не заявить еще чего-нибудь интересного, друид с величайшей осторожностью уложил больного ребенка на спину единорога и плащом сверху прикрыл. А сам предусмотрительно отошел в сторонку. Ко всему прочему голод стал зверский чувствоваться, и желудок самым наглым образом разразился сердитым рычанием. Ел он в последний раз ранним утречком. Если можно едой назвать горстку ягод. Но в лес как-никак шел! Уж в лесу-то полно еды. Только кто знал, что так получится… И энергии много потерял, и сейчас неудавшийся эксперимент забрал изрядное количество силы, повергая в состояние в котором не то что кору от голодухи лопать захочется, но весьма похожее. Нагнувшись, и нащупав во тьме под листиком крепкий желудь, Йонни с тоской повертел его в руке и кинул обратно. Из желудя по весне крепкий росточек пробьется. Зачем портить то, что продумано мудрым лесом? Совсем незачем…
Ночной ветерок принес с собой далекий запах костра. Поведя носом и оглушительно чихнув, мальчишка потер переносицу и неспешно отправился обратно к светлой.
-Пойдем красавица, куда ты там путь держишь. Пора нам. Отдыхать потом будем, как все закончится.

Отредактировано Йонни (2012-03-23 22:06:56)

«Ночь прекрасна и отлична ото дня. Мир построен на контрастах. И мы тоже – часть этих контрастов. Что бы Нур ни говорил о том, что нет ни Тьмы, ни Света, ни Добра и ни Зла, они все равно живут в каждом сердце. Все люди…Они с рождения наделены великим, но опасным даром – выбирать. Мы же…Вся проблема в том, что мы этого не можем. Мы созданы лишь для добра, лишь для бескорыстного и теплого существования и дружбы с другими существами…Мир повлиял на нас так, как не повлиял ни на кого больше. Наверное, из-за этого бОльшая часть нашего народа вымерла…Но умрем ли мы? Останемся ли жить лишь в сказках? Правда ли, как говорил Нур, что единороги – лишь миф для этого мира?»
Противоречивые мысли разрывали голову Лё на маленькие кусочки. Cловно в голове кто-то невидимый стучал крошечным молоточком, разбивая твердые неограненные алмазы мыслей золотого единорога. Сильвер заметила, что в облике единорога к ней приходит гораздо больше мыслей, нежели когда находится она в человеческой оболочке.
Но второй вариант был куда безопаснее, и Белаэрн это прекрасно знала. Кто может узнать в обыкновенной с виду человеческой молодой женщине с длинными золотистыми волосами и странными глазами единорога? За все то время, что Лё пришлось скитаться вместе с Нуром, она уже сумела немного влиться в людскую жизнь. Но люди…Люди не знали, что за ними наблюдает сам Свет. Сказка, о которой все давно уже позабыли. И сказка, которая желала о себе напомнить.
«Нет, они не должны были нас забыть. Мы жили вечно, с самого начала сотворения мира. Мы всегда помогали и приходили на выручку тем, кто в этом нуждался…А теперь нас забыли…Нет, этого быть не могло. Даже такие существа, как люди, могут запоминать свет благородства и благодетель тех, кто не берет за это ничего взамен. Я видела, что некоторые из них все еще могут быть такими, какими должны быть все в идеальной Гармонии. Если они не встанут на путь исправления, то мир просто погибнет. И тогда не то, что маленьким одиноким светлячкам не спасти бесконечное небо, изорванное пятнами тьмы, но и целой туче света, устремляющейся на восток.»
И все те же мысли – забыты ли единороги. Правда ли то, что они – миф и о них рассказывают сказки? Золотая на момент ужаснулась, представив себе, какие о них могут ходить слухи. Наверняка двуногие существа приписали единорогам многие хорошие и нехорошие способности, которых у них отродясь и не было.
Услышав у себя за спиной восхищенные речи, Лё слабо улыбнулась. Да, это могло выглядеть странно, однако Золотая давно уже так не улыбалась. Не было повода, не было причин для такого поведения…В детстве, даже в далеком своем детстве, шестьсот лет назад, задумчивость была ее обыденным состоянием. Чаще она проводила много времени наедине с собой, размышляя над словами Крессиды. И многие оставили вечный отпечаток в душе молодого единорога. Сколько бы новых впечатлений не приносила ей судьба – воспоминания из детства, слова, чувства, уроки, не могли просто так покинуть голову. Заменены чем-то иным, даже более важным. Хотя ничего более важного Лё пока не видела…
Внезапно пронзительный крик, а затем плач пронзил ночную тишину. Рог тут же выдал очередную вспышку света, а Лё непроизвольно, по выработанной реакции, отшатнулась в сторону, сдержавшись от того, чтобы не отпрыгнуть. Это, пожалуй, было бы слишком, даже для нее. Да и могло бы вызвать недоумение о у молодого мага. Пусть лучше ему кажется, что Сильвер – создание исключительной храбрости. Жизнь многому учит. И его научит обязательно.
Нетерпеливо затоптавшись на месте, Золотая стала лихорадочно соображать, что же могло послужить причиной такой бурной реакции со стороны ее маленькой saalitraah.
«Может быть, ей приснился кошмар? Нет…Какой кошмар мог посетить голову столь юного создания? Он не посмел бы. Вмешательство? Кто-то навязывает ей волю или что-то говорит? Но кто или что это делает?»
Наверное, предстояло бы разбираться долго и весьма утомительно, если бы юный маг не послушал совета Золотой и не положил бы Тику к ней на спину. В глазах Севилтреин отразилась тревога, ибо видела кобылица, как тянется к ней это маленькое создание. К Свету, оно тянулось лишь к Свету. Тому, что был для нее на месте единорога.
Теперь Сильвер понимала.
Как только Тика очутилась на спине Золотой,  та, казалось, совершенно изменилась. Будто вокруг не было ничего, кроме спасительного островка Света посреди изорванного ночного неба…
Немного порысив на месте, Лё обернулась. И действительно, где-то вдалеке был странный посторонний запах. Но было настолько далеко, что и не разобрать…Нагнув голову к земле, единорог принюхалась, но затем, снова подняв голову, устремилась вперед.
- Называй меня Лё, юный маг, - через плечо бросила Белаэрн. В глазах блестели неведомые огоньки. Опять улыбалась? Да, это так.
И наверное еще множество раз так.
------------->>>Барселийская Роща

Почему-то сложившаяся ситуация совершенно не устраивало эльфу. Что-то было не так, но, что? Она не слушала наймитов, как-то бессмысленно глядя на кусок мяса. «Что мне с ним делать теперь?».
Что будет дальше? Неужели он пойдет со всей компанией? Эльфа прижала ноги ближе к себе, словно желала превратиться в комок. Положила голову на коленки, чувствуя, как на тот же бок сползают волосы. Айрин прикрыла глаза. В темноте, да еще и рядом с костром тянуло в сон. Ей казалось, что она вернулась домой, при этом прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она ушла выполнять задание. «Ни тебе задание не выполнила, ни домой не попала. Айрин, Айрин».
Глаза устало распахнулись, и только через пару минут она поняла, что смотрит на заблудившегося, который яростно рассказывал историю своего «похода». Но, что за сомнения?! Айрин смотрела, как ястреб, выискивающий добычу, и, вроде бы, все было нормально. Глупые шутки, странные ответы, как обычно бывает в большой компании, где собрались люди с разными мыслями и возможностями, опытом и возрастом и другими подобными качествами.
Спина уже невыносимо ныла, давая понять, что в таком положении светлая долго не просидит. Но более невыносимо хотелось выбросить плохие мысли из головы. «Сколько можно? Если и это не просто так, стоит задуматься… Айрин, поразмысли сама, что хорошего произошло с тобой за все это время? Правильно ничего…».
Она устало поднялась на ноги, потянувшись. Платье не давало спокойно выполнять какие-либо действия, в особенности нормально дышать, но выбирать  на данный момент не приходилось.
И только Айрин хотела пройти к вороному, к которому ее тянуло уже несколько мучительных минут, как незнакомец протянул маленькую статуэтку.
- Любите воронов? – тихо спросила она, крутя птицу в руке. «Словно настоящая…». Светлая перевела глаза на Влада, в которых светилась самая, что ни есть настоящая грусть, но в темноте этого не было видно. Сейчас, было попытаться заглянуть в ее глаза, все равно, что попробовать найти черную кошку в темной комнате. Да, и не хотела она, чтобы кто-то сейчас видел, что творится в ее душе.
- В прочем, спасибо вам. Вышло весьма правдоподобно - всё так же тихо продолжила эльфа, делая шаг в сторону. Вороной должен был находиться где-то тут, неподалеку. Она это знала, оставалось найти…
Но не успела она сделать еще одного шага, как резко остановилась. Ужас засветился в глазах, как драгоценные камни, или, лучше, уличные фонари. «Что это?». Она повернула голову, пытаясь понять, что происходит, откуда это чувство трепещущего страха? 
Он здесь…
И снова поворот головы…. Ничего не было, лишь тьма…
Здесь…
Сердце забилось с невероятной скоростью. Лес что-то видел, предупреждал, но светлая не могла найти… «Где?». И снова шепот. Он лился со всех сторон, напрочь запутывая дитя леса. «Пусть это будет просто наваждение, прошу! Там никого нет»!».
Ужас охватил все нутро светлого эльфа, словно здесь и сейчас воочию перед ней стояло самое темное создание этого мира, и бежать-то некуда… И оно не остановится, пока не убьет все на своем пути…
Она понимала, что еще чуть-чуть и сбившееся сердцебиение перельется в дрожь, а дрожь в панический страх, а потом и бег. Слишком хорошо ей было понятно: если зелени не показалось, справиться с этим существом она не сможет. Во-первых, не было сил, а, во-вторых, как воин она не ахти.
"Прошу, пусть это просто зверушка, прошу!"

Зверь шевельнулся.
Мышцы его дрогнули, словно мгновенно натянутые струны. Дурацкая одежда почти мешала, впрочем - зверь никогда не становился в позу и не привередничал. Эстетически чистоплотное чудовище ненавидело разорванные тела и лужи крови - оно любило чистенькое. опрятное расчленение и сейчас мысли Зверя послушно скользнули в урчащую довольствием бездну воспоминаний о сладких деньках.
А еще, из темных уголков сознания, протягивала щупальцы жажда крови. Он буквально ощущал этот металлический аромат, щекочущий ноздри. Люди портили мясо. Держали его над костром, заставляя восхитительно теплую кровь становиться кипящей и наконец, сворачиваться без следа. Люди высушивали, убивали весь смак.
За всем этим безобразием, творящимся в мыслях, холодным оком взирал Кукольник. Причем не просто взирал, но тянул невидимые ниточки, управляя даже самим присутствием Зверя.
"Она почувствовала. Славная чувствительная девочка." упоительное чувство вернуло Зверя на тропу и он принюхался к аромату, исходящему от лагеря. Тошнотворная смесь запахов сводила с ума тонкий охотничий нюх, но Зверь был слишком опытен, чтобы впасть в совершенно ненужную сейчас истерику безумия.
Он пытался ощутить нити. Тот беззаветный миг, когда эмоции проклятья Влада обернутся сияющими узлами нитей - обволакивая жертв медленнодействующим ядом его "наказания". Что он придумал? Логичнее всего был бы сон, долговременный и глубокий.
Внезапно Зверь насторожился. Впрочем, нет, скорее это Кукольник ощутил эманации действия чужого оберега. Этот странный старик с арбалетом, от него исходила угроза заклятью. Неприятная штука, уровнем повыше возможностей молодого ведьмака.
Зверь усмехнулся, желая насладиться хаосом, что вот вот должен был разразиться, но Кукольник не мог позволить этому свершиться. Он сосредоточил всю свою ненависть, собранную в кулак, на том, кто ни малейшим образом не заслужил ее.
"Наполнитесь мысли звоном колоколов" - шептала в мыслях холодная ярость, - "пОтом, пульсирующей кровью наполнитесь. Пусть ночь трижды третьей станет и дыхание дважды умрет слабостью".
С той же интонацией он мог бы сказать "Пошли ему счастье на все года вплоть до кончины" - результат бы не изменился. Для тысячелетнего ведьмака куда важнее было направление и собранное чувство ярости - он давало потрясающий и стабильный эффект. Нити дрогнули и вытянулись, обволакивая Старшого.

Отыгрыш от лица шайки свободных наемников
(для Айрин, в отдалении от Белаэрн и Ко)

Наконец-то придурок, что забавлялся больше всех, наигрался и решил отойти. "Вот это уже хуже, где потом его искать?" Пока что проклятие не спешило подействовать. Но мужику было мало насмехаться над молодым ведьмаком - он ещё и пнул того! "Чтоб у тебя не встал ещё месяц, урод!" - зло зыркнув на Птаха, Влад спокойно стал прятать свой нож по дереву обратно в заплечную сумку.
Мужик прополз дальше наконец-то, явно направляясь к эльфийке. "Это не моё дело. Они путешествуют вместе, значит, она его знает... Пусть развлекаются..." Стоило только попытаться расслабиться, как сзади послышался ласкающий душу звук - проклятие наконец-то сработало - мужик ругался, значит, понеслось... Влад подтянул сапоги к себе поближе и медленно стал натягивать их на ноги. Тем временем и до других стало тоже доходить. Кого-то стошнило в костёр, и Крау, подскочив, уже был на ногах, на которые всё же вывернуло любителя пошутить над другими. Поморщившись, Влад попятился чуть подальше. Костёр медленно умирал, захлёбываясь в содержимом желудка одного из мужиков и, страшно шипя и разнося вонь в предсмертных своих муках. Наконец-то стало удобно на всё смотреть - свет не теребил больной глаз... Или это уже сработала настойка Мастера? "Настойка! Пора пить!" Наклонившись, чтобы якобы взять пук травы и вытереть сапоги, Крау незаметно вытащил пузырёк и выпил его содержимое. Снова, не допив, чтобы потом исследовать состав. Выпрямившись, Влад уже оказался в хаосе, созданным им! "ДА! ЭТО СДЕЛАЛ Я!!!" На ногах остались лишь двое мужчин и двое девушек. Правда, одного из мужичков быстро вывели из строя, а потом плохо стало и старшему... "Теперь пора" Как-то медленно он падал... А угасающее пламя костра вновь больно било по глазам. Влад растеряно смотрел на всех вокруг. Наконец-то в себя пришла девушка, которая читала книгу:
- Ээээууэйй! Чтоооуу туууууут прооооэээиисссхооооууудииииит?
Девушка ужасающе медленно встала, так же медленно огляделась. Похоже, с того момента, как она встала и до того, как её взгляд нашёл Влада, прошло больше часа.
- Тыыыыыыы - поооооаааэээдиииииии сююююююуууудаааааааа. Мяяяяяааааасааааааа нееееэээээ йййеееееээээел?
Владу надоело ждать, пока девушка закончит говорить и потому перестал слушать, переведя взгляд на эльфийку - та так же медленно двигалась и говорила. Стоило только подумать, что он хочет подойти к девушкам, как он уже оказался около них. Похоже, они даже не поняли, что он уже тут. Схватив эльфийку за подбородок, Влад поцеловал её в губы и ударил по шее. Так же по шее получила и другая девушка. Взвалив бездыханное тело любительницы почитать себе на плечо, Влад ринулся в темноту леса.

Ветки трещали под ногами, словно по лесу ломился огромный лось - Влад сейчас совершенно не заботился о скрытности, зная, что никто преследовать его не мог. Душа ликовала. Да, он справился, хотя практически ничего не умел. Что он мог противопоставить умелым воякам? Только свою злобу и страх. А ведь справился. И неважно, что всё получилось благодаря настойке Мастера, ведь то - всего лишь инструмент, который так же нужно прилагать в нужную точку и в нужное время. Пригибаясь под весом девушки к земле, Влад упорно бежал вперёд... Как вдруг перед ним просто-таки вырос Дагор. Не сообразив сразу, кто перед ним, Крау тут же потянулся к ножу - да, бестолковая сейчас вещь - нож для резьбы по дереву не так уж удобен в бою, но что делать, коли ничего другого нет? Одной рукой, всё ещё придерживая девушку, второй молодой человек потянулся к поясу, но тут же застыл, наконец сообразив, кто перед ним нарисовался из теней.
В порту жизнь учит многому: есть возможность передохнуть, хоть несколько секунд, отдыхай. Тут же свалив девушку на землю, Влад выпрямил затёкшую спину и стал разминать руки, которые уже застыли в одном положении, придерживая на себе магичку.
- Хорошо, - голос Мастера ласкал душу... наконец-то его похвалили..., - теперь ты сможешь смотреть в зеркало, - и тут же опустили на землю, напомнив, кем на самом деле является.
Влад отвернулся, оглядываясь назад, откуда пришёл, и лишь тогда, спрятав лицо в тени, позволил себе поморщиться от слов учителя, словно от зубной боли.
В лесу было тихо, лишь дыхание молодого Ведьмака с шумом вырывалось из груди. Правда, и оно уже потихоньку приходило в норму, успокаиваясь. Повернувшись к Мастеру лишь совладав с нахлынувшими эмоциями, Влад посмотрел тому в глаза. Конечно, никакой жалости в них не было. Ни капли, ни намёка... Последующие слова Бельфенгира повергли Крау в уныние - уж очень он надеялся на то, что сейчас передохнёт и перекусит. Но планам Влада не суждено было сбыться:
- Посмотрим, как ты сможешь донести ее до Палаара пешком. Ты ведь был грузчиком, верно, сынок?
Крау лишь мрачно кивнул головой, в которой пронеслось множество ласковых слов в сторону учителя... "Был... Откуда только знает? Только грузчиком в порту, а не бегунком по пересечённой местности..." Крау всё смотрел в глаза Дагору, надеясь увидеть в них хоть капельку намёка на шутку. Но, похоже, мастер вообще о таком слове, как "шутка", не знал. Влад тупо смотрел на действия Мастера с травой, упихиваемой в рот несчастной. Пока всё это происходило, Крау попросту сел на землю, снял сапоги и стал разминать подошвы ног. Шутка-не шутка, а, похоже, всё же придётся идти пешком до Палаара...
- Только быстрее, - смешок Бельфенгира заставил быстро надевать обувь обратно, - если сможешь не отставать, отдам тебе мой старый гримуар - поймешь, на что способны такие как мы по-настоящему, - а вот это уже было хорошим стимулом.
И тут Мастер исчез... Даже ветви не качнулись. Сердце дало сбой лишь на секунду, захлёбываясь в адреналине. Вскочив на ноги, Влад крикнул всего одно лишь слово:
- КРААА!!!
Ворон уже взлетал с соседнего дерева, устремляясь за Дагором, а Влад взваливал на себя свою ношу. Снова обругав своего учителя, Крау понёсся вслед за ним, лишь прикрывая глаза от веток и стараясь не свернуть ноги на какой-нибудь коряге. Благо, великий Каин был на его стороне - на небе проступила луна, хоть немного освещая лес.

===> Палаар, Городские ворота