Дона встала со своей кровати в жутком расположении духа. Голова болела со страшной силой, но она как всегда должна была вести себя как обычно. Ночь сон вообще не шел к ней, и она пролежала в холодной постели одна, в окружении своих мыслей и переживаний. Она уже думала, что это никогда не кончится. А что могло измениться в её бесконечно долгой жизни? Война, вокруг война. Люди гибнут, идут на фронт и умирают. А за что? Никто толком и не понимает.  Она прошла по мягкому ковру, ступнями утопая в его мягком ворсе, накинула на плечи легкую тунику, и открыла настежь окно. В комнату ворвался прохладный легкий вечер. Дона глубоко вдохнула в себя его и улыбнулась. Хоть погода радовала в это светлое утро. Приведя себя в порядок, она зачесала волосы в низкий пучок, украсив серебряной заколкой, оставив несколько прядей в свободном падении.  Туника сменилась легким платье. Во дворце было тепло, по сравнению с улицей. Оголенные плечи, длинные рукава, облегающее талию платье, и только от бедер платье расходится колоколом в пол. На юбке два разреза. Да, не зря герцогиня славится не только властным характером, но ещё и безумной красотой, которая сводила с ума не мало мужчин Веронны.  Только она успела дотронуться до флейты тонкими пальцами, желая поиграть, как в дверь постучались. Стук был беспокойным и настойчивым. Поэтому герцогиня не стала медлить с ответом.
- Да.
Холодный властный голос. Такую знали подданные своей герцогини. Никто никогда не видел, что Дона плачет или хоть раз она была снисходительной в своих решениях. Она могла выть от душевной боли у себя в покоях, но на людях она была истиной правительницей Веронна. В комнату зашли двое. Эта была личная охрана герцогини. Они низко поклонились и сразу же приступили к рассказу.
- Недалеко от наших владений мы патрулировали лес. Именно там стали пропадать люди, и поговаривали о страшном и неуловимом убийце. Мы поймали его. – Голос охранника стал слишком гордым и довольным. Доне это не понравилось. Она не терпела высокомерия, и мыслей о том, что человек выше того, что он на самом деле значит в этой жизни. Она медленно стала и повернулась к своим служителям лицом. Те неумело попытались скрыть восторженные взгляды. Легкая улыбка скользнула по губам, и тут же взгляд Доны стал ещё более холоден, чем раньше.
- Если он так неуловим и отличный убийца, то с какой стати вы решили, что он просто так сдался вам в руки? Его разыскивали лучшие воны, и именно вам удалось его поймать. Мне кажется это, по крайней мере, очень странным. На вашем месте я бы все проверила перед тем, как тащить его в поместье. Где он?
Охранники дернулись, явно обиженные и уколотые таким отношением и не похвалой. Явно они ожидали другого приема. И явно они даже и не подумали о том, что только что сказала герцогиня. Но оправдываться они не стали, прекрасно зная, что тем самым могут нагнать на себя ещё большую злость Доны. Они быстро двинулись из комнаты, следя, что бы женщина не отставала от них. Узкие, запутанные коридоры сменяли друг друга, и уже через некоторое время, они оказались в правом крыле поместья. Это место было специально для тех, кто  хоть раз был заподозрен в чем-то нечистом. А таких было не мало. Восстания против герцогини и её мужа были частым явлением. Здесь опрашивали, пытали и убивали тех, кто смел ослушаться. В душе она ненавидела это место. Она ненавидела пытки. Но жизнь научила её справляться с этим, когда дело касается твоей жизни и твоей семьи. Дверь перед ней открылась, и охранники отступили в сторону, давая возможность женщины пройти во внутрь очередной клетки. Полумрак сначала не давал ей осмотреться и все увидеть. Но постепенно глаза стали привыкать к темноте, и она увидела двоих. Они состояли на службе у правительства Веронна. Их она прекрасно знала. Но вот кого они держали. Незнакомец стоял на коленях, опущенный головой вниз, так как его руки были скручены и подняты.  Лица она не видела, Дона отметила лишь то, что враг достаточно крепкий. Если это действительно тот самый убийца, то почему он дал себя поймать, ведь и тупому ослу было понятно, что эти двое против ничего не могли бы сделать. Она слышала его ровное и спокойное дыхание.  Он не боялся. Это был факт. Мягкими шагами, словно кошка. Она подошла вплотную и, наклонившись к пленнику, взяла его за подбородок тонкими пальцами. Поднимая его лицо, она готова была увидеть кого угодно, но только не…Эльф! Рука Доны еле заметно дернулась, но тут же ещё сильнее сжалась на подбородке. Черные глаза смотрели прямо на неё…

Эльф говорил тихо. Очень тихо. Но его голос был пронизан холодом и спокойствием. Что не могло не вызвать уважение к врагу. Дона не была из тех людей, которые очень опрометчиво не оценивают своих врагов и именно из-за этого проигрывают. Она должна была признать, что этот дроу многим превосходил всех тех, кто здесь собрался, и будь его воля, он бы давно был на свободе. Но что-то держало его тут. Тому подтверждением были его слова. Ему была нужна она. Что ж, она даже не сомневалась, что здесь не все так просто, сразу же после того, как эти недоумки сказали, что поймали так легко убийцу. Да ещё кого. Да, она узнала того дроу, который был главой войск ассасинов. Телохранитель. Начальник. Иначе никак.  Охрана вокруг засуетилась, и сзади послышались ругательства, что-то типо «да как ты посмел», руки эльфа вздернули ещё выше, от чего был слышен хруст. Вместе с ним скрипнули зубы Доны, от того что она слишком сильно их сжала. Ему очень больно, я вижу это. Знаю. Эльфы не каменные и боль они чувствуют так же, но он силен. Он даже не пискнул. Да что там, ни один мускул на лице не дрогнул. Сказать, что Дона испытывала страх. Нет. Она уже давно перестала бояться смерти. Она служила народу, была его герцогиней, а такие посты в обществе сулили большим риском. Она привыкла, и сейчас в глазах не было и капли волнения. Лишь интерес и удивление. Чем она могла привлечь внимание самого военоначальника.
-  А разве эльфы не предпочитают прятаться в лесах, покрытые густой зеленью, господин дроу? Я очень удивлена, что моя скромная персона заставила вас преодолеть такое огромное расстояние и борьбу с природой.  – Голос звучал так же тихо и чуть хрипловато.  Она четко выговаривала каждое слово, прямо смотря на пленника. Краем глаза она видела, как охранники смотрят на неё с удивлением. Ещё бы. Женщина, которая не боится ассасина. Да её и правда впору было считать больной.  В голове мелькнула мысль, что скоро она поменяет весь состав своей охраны. Эти сопляки ей порядком надоели. Дав возможность переварить вопрос и в меру насладиться болью, Дона кивнула тем двоим, что стояли за спиной пленника.
- Ослабьте. – Это одно слово повергло в шок охрану. Они уставились на герцогиню во все глаза, позабыв о всяких правилах приличия. Бешенство накрыло Дону с головой. – Я сказала ослабить! Если бы кто-то из вас имел ум, то поняли, что этот эльф просто напросто одурачил вас, заставив притащить сюда. Раз уж вы настолько тупы и не додумались до этого, то я вам скажу. Раз он сюда шел специально, то ему что-то нужно. А если ему что-то нужно, то убивать он меня не станет. Не дурак. – Она ещё раз бросила взгляд на эльфа и тут же отвела. Что-то странное было в нем.  Она знала что убивать её он не собирается. Для этого можно было бы придумать более легкий план. Ему что-то нужно было от неё. Хм…Посмотрим что и какую цену он за это назначит.  Приказ Доны исполнили, и руки эльфа упали ему на пояс, все равно связанные за спиной, но не натянуты как было раньше. Это заметно ослабляло боль. Дона была внимательна. Она замечала даже самую малую мелочь. Она столько повидала за свои годы. Она видела, что его беспокоит, и какие места на теле эльфа жгли словно огнем. Все это время она стояла почти вплотную с ним, не отойдя ни на шаг. Что ж сделаешь. Она не боялась. Сумасшедшая или просто смелая? Кто сказал, что эти два понятия не одинаковы. – Выйдите за дверь. Все. – С последним спорить не стали, уже прекрасно понимая, что никакие слова не облагоразумят герцогиню. Она все равно настоит на своем. Дверь закрылась снаружи. Какой же опрометчивый поступок со стороны Доны? Остаться наедине с ассасином без охраны. Дона фыркнула. Такое чувство, будто он и при ней меня бы не прикончил, если бы не захотел. Серые глаза смотрели в черные, стараясь прочитать хот что-то в них. Сейчас у ассасина были связаны только руки, и то Дона не удивилась, если бы узнала, что он уже освободился.
- И так. Никто нам не мешает. Думала ли я, что ты хочешь прикончить меня? Думала, но теперь уверена, что нет. Ты бы уже давно это сделал. – Насмешливая улыбка коснулась губ девушки. – Так что же тебе нужно от меня на самом деле?

Когда эльф встал, у Доны мелькнула мысль прирезать его сейчас же, потому как на данный момент она играла с огнем. Она все так же прекрасно понимала, в какую опасную игру она вязалась. Перед ней стоял начальник ассасинов, который хоть и был не внушительных размеров и ростом, но весь его вид говорил о его профессионализме и умении владеть мастерством убийства. Ассасины были в этом великолепны, а он не зря, по-видимому, возглавлял их.  Но она так и не отступила ни на шаг. Он тоже не желал отстраняться. Два характера, которых не сломал ни страх, ни жестокость, ни эти жуткие времена. Сейчас они стояли друг против друга. Представители двух воющих рас. А интересно, зачем эта война была вообще нужна? Дона не могла ответить на этот вопрос. Убежище??? Комнату, в которой сейчас они были вдвоем, наполнил звонкий и издевательский смех. Охрана, которая стояла за дверями, прильнула к дверям не веря своим ушам. Герцогиня смеется? Смеется с врагом? Без того удивленные охранники казались, были окончательно выбиты из колеи. Но только чуткий слух услышал нотки ехидства и сарказма в смехе герцогини. Она и подумать не могла, что столкнутся с таким. Наглость, жестокость, но не желание укрыться в этом поместье. И ты наивно полагаешь, что сможешь запудрить мне мозги, дроу? Не на ту напал, малыш. Смех быстро оборвался. Так же быстро, как и начался и на лице появилось такое выражение, что увидев его, хотелось спрятаться. Забиться в угол и навсегда остаться там,  темноте. Они были у стены, поэтому Доне не составило труда сделать то, что задумала. Наклон, и у неё в руках оказался небольшой кинжал, который до сего момента покоился в её мягких сапожках. Резкий толчок в больное плечо заставил удариться ассасина об стенку. Дона резким движением, нажала на то же плечо, принося боль, заставляя стоят так, не дергаясь. Сказать, что женщина была сильнее его, нет. Но болезненные ощущения были очень даже чувствительны. Вторая рука взметнулась к шее дроу, и тонкое лезвие почти полоснув кожу, застыла на уровне горла. Ассасин был невысокого роста, посему их лица оказались на одном уровне. Серые глаза стали темными как ночь, выдавая ярость и ненависть. О да. Сейчас она ненавидела его. Он перерезал половину её народа, просто так, ради забавы. Это было фактом. Он не просто явился в её поместье, он ещё и  нагло играется с ней. За кого ты меня принимаешь, мальчик?? Ты думаешь,  я молоденькая эльфийка, которой можно с легкостью запудрить мозги? Пальцы ещё сильнее сжали больное плечо, чувствуя, как горит кожа эльфа. Человек, который не боится смерти – это опасность. А женщина, которая, пожалуй, выбрала бы смерть, чем такую жизнь – это катастрофа.
- Ты что же, и правду наивно полагаешь, что положив большую половину моего народа, припрешься в мое поместье, и после этого я буду кормить тебя борщиком и мило беседовать за чашечкой чая? – Дона шипела словно кошка. Она была против войны, которая затеялась, но так же она ненавидела эту вражду, которую разжигали с каждым днем все больше и больше. Она просто не понимала, почему люди и эльфы не могут жить спокойно вместе. Почему? Зачем все это? Перед глазами встали картины пыток молодых эльфов, которые поклялись своей королеве в служении, и были обязаны молчать, испытывая неописуемую боль. А она… представительница другой стороны воющих, должна была выпытать информацию. Должна была пытать. Яростный рык вырвался у неё из груди. – Ты думаешь, я пришла с тобой тут шутки шутить? Тогда ты выбрал не тот объект для своих игр. Позволь узнать, что меня сейчас останавливает от того, что бы просто не вспороть тебе сею секунду горло и оставить корячиться в собственной луже крови? Женщина не способна на это? Такая женщина как я, способна, и уж лучше тебе не проверять мои слова. – Голос сменился шепотом, который скользил легким дуновение по щеке эльфа, щекоча шею, пробираясь в самые дальние уголки сознания.

Она видела, как вскипает в венах кровь эльфа, несмотря на то, что внешне он был непроницаем. Глаза кричали о том, как сильно она ненавидит людей. Она видела, что это не безжалостный убийца, а эльф, который так же ненавидит за то, что люди пытали и уничтожали его народ. Он так же предан ему, как и она своему. И он никогда не отступится ради него. Прочем, как и она. Когда, нож оказался у её горла, Дона даже не пискнула. Она понимала, что он скорее перережет ей горло, чем эти малолетние ребятишки смогут его обезвредить. Да и смогут ли. Она лишь ещё плотнее сжала губы, чтобы не крикнуть ничего, даже если он лишит её сейчас жизни. Они перемещались по комнате, и уже она оказалась у стены, спиной упираясь в холодный камень. Его же тело было напротив теплым, они прижимало её слишком сильно, и было слишком близко. Контраст холодного ожигающего дыхания и горячего тела, мешал Доне думать и мыслить трезво. Лезвие кинжала было совсем близко.  Неосторожный вдох и выдох, и она может порезаться. Поэтому она не дышала полной грудью. Создавалось впечатление, что ей вообще не нужен был воздух. Губы чуть приоткрылись, и из них вырвался легкий стон злости и ненависти. В темных глазах можно было увидеть все, что она пережила за последние годы. Почему она давала увидеть это этому подлому дроу, она не понимала. Может быть, она думала о том, что живой из этой комнаты ей уже не выйти? Нет, она не боялась этого. Она боялась за Марию. Дочка была единственной ниточкой, которая соединяла её с этим миром. И не будь её, Дона сама бы подставила горло к кинжалу врага.
- Не смей даже сравнивать меня с таким существом как ты. Для тебя убийство – это удовольствие, и только попробуй оспорить это. Скажи, сколько молодых эльфов ты отправил на верную смерть собственноручно? Ты пытаешься обвинить меня в том, что вы сами затеяли. – Дона шипела. Она погружалась в воспоминания все больше и больше. – Не вы ли сами отправляете совсем не окрепших ребят на верную смерть? Не вы ли выставляете их как пушечное мясо, на убой. Смотри. Прислушайся. Эти стены хранят крики и боль тех, кого вы сами сюда отправили. Слышишь, как они кричали??? – Тишина была сосущей, звонкой, но кажется, через временной поток были слышны вопли молодых эльфов, которых здесь пытали.  – Они умирали за вашу королеву. Вы умираете за неё. А вы спросили у нее, зачем все это нужно? Мы устроили геноцид вашему народу? Это вам ваша королева наплела? – Доне хотелось смеяться и плакать одновременно. В войне не было правых и неправых. В войне не было правды и лжи. Все средства были хорошо. Её руки тоже были испачканы в крови по самые локти, а как бы она не старалась их отмыть, она все равно видела эту кровь на них. Как бы она хотела вернуться туда, откуда начинался её путь. Остаться в родном городе, помогать отцу и жить простой жизнью. Война бы настигла их город. Поглотила. Ей убили бы и все. Но сейчас….Сейчас она была в клетке, в ловушке. Она была в том положении, в котором должна была принимать самые жестокие решения. Даже глазом не моргнув, отдавать приказы о пытках, смотря в умоляющие о пощаде глаза. Слыша истошный крик боли, она должна была стоять рядом и слушать, смотреть. Ведь это её участь. Ведь это участь герцогини Вероннской.  – Я никого не просила делать меня, такой… как ты… - Последние слова она словно выплюнула в лицо дроу. С пренебрежением и омерзением. Уже закончи свое дело, эльф и покончим с этим раз и навсегда. – И кстати, даже если бы ты был в сотни раз сильнее меня, даже если бы в любом раскладе меня бы ждало поражение, я бы не задумываясь, снова попыталась бы тебя убить. Мы враги. И иначе быть не может. -  И от этого так больно. Она смотрела в черные глаза. Она видела мальчишек-эльфов. Она втайне восхищалась этим народом. Естественно никто не знал об этом. Её бы повесили сразу же после того как узнали, что она испытывает что-то к эльфам кроме ненависти. Ведь люди и эльфы кровные враги. Зачем все это? Почему? Ведь мы бы могли мирно жить и воспитывать своих детей. Глаза Доны скользили по лицу дроу, по телу насколько позволяла возможность. Он слишком близко…Она чувствовала его запах, чувствовала тепло его тела, которое вжимала её в камни. Было больно спине, но от этого кружилась голова. От этого ли? Признаться, что этот эльф вызывает в ней какие-то иные чувства, чем ненависть, было смертельно опасно для неё.  Рука скользнула по животу дроу, и остановилась на ребрах. Она ощущала, как там все горит от боли. Видимо было сломано ни одно ребро. Ресницы девушки устало дрогнули. – Если ты так уверен в своих силах, то почему же кинжал до сих пор приставлен к моему горлу? Не слишком ли большое предохранение от человеческой женщины?

Отредактировано Дона Снор (2013-05-29 09:41:52)

Слова эльфа больно били по Доне. Она чувствовала, как душу разрывает на части. Почему они тут? Почему на перепутье? Почему вдвоем? Почему столкнулись. Почему? Почему? Одни вопросы и нет на них ответа. Они слишком ослабли. Они слишком горды, что бы в этом признаться.  Они готовы умереть, только потому, что так надо. Нет она не готова . И пусть весь мир проклянет её за это. Оглушающий удар о стенку и кинжал разлетелся в осколки. Дона услышала, как двери начали открываться. Больше всего сейчас она не хотела, что бы кто-то видел их.
- Прочь! – Голос взревел так, что дверь тут же закрылась и охрана удалилась, даже не пытаясь сопротивляться. Конечно, они не оставили герцогиню совсем одной, но на порядочное расстояние они отошли, и Дона была уверена, что теперь их никто не слышит и не видит. В этой комнате не было окон. Лишь легкое освещение, которое отражается искрами в глазах обоих. Лишь легкое светило, которое оставляет пляшущие следы на коже. Все менялось, вертелось. Слишком быстро. Слишком. Дона не успевала разумом за всем этим. Оставалось только одно… Их кожа соприкоснулась. Она ощутила, как дроу начинает оседать. Его косила физическая боль и что-то ещё. Из-под черных ресниц были видны глаза полные боли. Боли? Дону не страшила смерть. Но от этого выражения она дернулась. Она не понимала, что сейчас происходит с пленником. Она злилась. Ей больше бы было по душе, что бы он злился, разносил все подряд. Ведь такой он на самом деле. А не этот раненый эльф. Но…она ничего не могла поделать с теми эмоциями, которые сейчас бушевали внутри. Он не врал. Теперь она точно была уверена, что дроу говорил правду. Он отдал свою семью, отдал свою честь и служение на благо королевы. А она вышвырнула его как ненужный мусор. Что ж…Ничего удивительного Дона в этом всем не видела. Сегодня не умрет никто. Это решение было принято молниеносно. Она как могла, подхватила обмякающее тело эльфа, и двинулась от стенки. Благо он ещё стоял на ногах и мог нести часть своего веса сам. В углу был раскидан стог сена. Туда она и опустила эльфа.  Отойдя от него, она повернулась к полке с травами. Обычно эти травы применялись как наркотическое вещество, но сейчас они были нужны девушки для лечения. Что я делаю? Зачем? Меня убьют, если узнают. Убьют свои же…Несколько жидкостей было быстро перемешано между собой. Бутылочка поставлена около эльфа. Все же она с осторожностью находилась рядом с ним. Полное доверие они никогда не обретут друг перед другом.  В руках герцогини оказались бинты. Даже не спрашивая, она опустилась на колени перед дроу, и расстегнула, стискивающее грудь одеяние. Все это она делала быстро, боясь, что передумает в любую секунду. Она и сейчас толком не понимала, что с ней происходит. Тонкие пальцы быстро работали с бинтами, она силой стягивала их на ребрах эльфа, причиняя боль, но тем самым фиксируя их и отгораживая от дальнейших смещений.  Холодная кожа касалось горячего тела эльфа.  Дона не поднимала на него глаза. Зачем? Что бы наткнуться на самодовольный и наглый взгляд. Она знала, что сейчас совершает огромную ошибку и может поплатиться за это многим, но, увы, дело было сделано. Она взяла в руку бутылочку с жидкостью.
- Война безжалостна ко всем. И тот, кто развязывает её должен понимать, что рано или поздно оно засосет и своих. Для войны нет врагов и друзей, для неё все жертвы. Мы всего лишь пешки на этой игровой доске.  Пей. – Голос её был такой, что и противиться не следовало бы. Она знала, что делает. Эта трава снимала боль и действовала живительно. Даже на тело эльфа. Сама она быстро встала и отошла в противоположную сторону. Он действовал на неё пьяняще. И она не знала, то ли это какие-то чары, то ли с ней что-то происходит непонятное.  Она больше никогда не станет такой как раньше. Она только что помогла своему врагу. Что теперь с ней будет?  Если кто-то узнает, то её ждет казнь. Придется убрать всех тех, кто видел этого ассасина в замке. Она облизнула губы, наблюдая, как эльф послушно пьет зелье. Она видела, как его отпускает, мускулы разжимались, и расслаблялись мышцы лица. Боль в теле и душе отступала. Она добилась своего. Но что получит взамен. Он сейчас станет сильнее, чем был. Взгляд девушки скользил по его обмотанному торсу и плечам, рукам шее.  Дона! Девушка резко одернула себя, и отвернулась.
- При любом раскладе оставаться здесь тебе нельзя.  – Дона понимала, что это значит. Это значит, что только что она решила для себя, что этот эльф будет жить. Но не здесь.

Хриплая усмешка озарила лицо герцогини. Подарила жизнь убийце? Почему она это сделала, никто не знает. Даже она сама. Что сейчас у неё было в душе, было страшной тайной, раскрой которую она навсегда перестанет быть тем, кем она сейчас является. А может это и к лучшему. Может порой стоит умереть за  свои мысли и чувства, чем тупо и слепо следовать чьим-то приказам.  Ведь она была такой же подчиненной. Такой же рабой, как и все остальные. И в любой момент её так же бросят на убой тем самым эльфам. Сейчас они были наравне. Боль скашивала силы дроу, ну а она была сильная для человеческой женщины. Сейчас она видела, как Дракен приходит в себя, и глаза его прояснялись. Голос его уже не был таким тихим и хриплым. Зелье подействовало. Она видела, как тот выпрямил спину. Гордая осанка. Даже сейчас, даже перед лицом смерти и боли, ты выпрямляешь спину и смотришь гордо. Тебя никогда ничего не сломит, мой милый друг. Так же как и меня. Почему? Почему мы так далеки дуг от друга. Почему принадлежность к разным расам заставляет нас воевать, когда мы этого не хотим? А должны ли мы? Эта комната наполнена темнотой, видны только облики. Мы можем скинуть свои маски, ведь мы одни. Никто нас не увидит. Мы можем открыться, рассказать правду своей жизни, все равно рано или поздно наша тайна засыплется мокрой землей, как и наши тела. Мы умрем. Наша судьба умереть. Мы не из тех, кто встречает радостно свою старость в окружении внуков и правнуков, мы те, кто берет от этой жизни все, пока она позволяет это сделать. Странно Дона только сейчас поняла это. Прожив столько лет в клетке, и теперь смотря, как гордо выпрямляется спина эльфа, только сейчас она поняла, в каком плену была все это время. Гордая, свободная, властная, да. Но не такая, какой ей хотелось быть все это время. Услышав просьбу дроу, она долго не думала. Что остается уже терять. Да и не видела она в глазах эльфа какой-то наигранности и опасности. Она подошла к дубовой двери и легким движением затворила задвижку, что бы уже никто точно не смог сюда вломиться. Ей не хотелось никого видеть, не хотелось перед кем-то оправдываться. Ей странным образом захотелось жить, именно поэтому она должна была огородить себя от посторонних свидетелей. Забота о дроу? Кто бы мог подумать, что когда-то это случится в жизни герцогини. У неё было много тайн. Она как могла, спасала эльфов и эльфиек. Да, да. Она ненавидела насилие, она ненавидела пытки. Она должна была исполнять это. Но она как могла, обходила эти правила. Бывали случаи, когда она вылавливала стражу, которая насиловала молодых девочек. Она жестоко наказывала таких. В войне было одно правило. Женщин и детей не трогать. Увы, не все исполняли его, но Дона четко придерживалась этого. Пойманные эльфийки всегда были под её покровительством. Увы, оказаться дома они не могли, их ждал один исход, но, по крайней мере, их юные тела никто не пытал и не насиловал.  Медленно, словно боясь, но боясь не его, а саму себя, она опустилась перед ним на колени. Но вместе с этим, не утратив свою гордость. Сейчас не хотелось играть, не хотелось показывать кто главный, а кто подчиненный. Сейчас все было наравне. А кто сказал, что в жизни не так? Они равны друг перед другом, и только их правители разогнали их по разные стороны баррикад. Увы.  Тонкие пальцы поправляли бинты, и теперь она уже не отводила глаз от эльфа. Не хотела. Она впустила то, что так сильно стучалось в сердце. Она смотрела в его черные глаза, которые завораживали. Да, она чувствовала себя жертвой, сейчас перед ним. Она была беспомощна. Почему? Магия? Нет…Сердце женщины.  Ладони скользнули от бинтов, гладя руки и плечи. Она была сейчас ниже его, смотрела снизу вверх. Его растрепанные пряди белых волос спадал ей на лицо, щекоча. Дыхание было так близко.
- Я слушаю тебя,  Дракен. – Она впервые произнесла имя эльфа. Имя, которое она никогда бы не произнесла, будь они в других обстоятельствах. Она всегда считала, что имя это что-то интимное и тайное, и стоит называть по имени тех, кто что-то значит в твоей жизни. На все остальное есть разные замены. Звук его имени пронесся по комнате вихрем, и впился в сердце девушки когтями зверя. Она смотрела, не отрываясь в его глаза. Что ты делаешь со мной?

Дроу. Только и могло, что промелькнуть в голове девушки, прежде чем его губы накрыли её. Она дернулась, но руки крепко держали её за талию. Мгновение и она лежала на сене, совсем беззащитная, как какая-то молодая девчонка завороженная и влюбленная. А кто она?  Как можно было объяснить её эти поступки. Только глупостью и никак иначе!!! Она пыталась вывернуться, но в глазах дроу, она видела только одно. Сегодня она будет принадлежать ему. Хочет она того или нет. Она заслышана о том, что дроу холодны как лед, но вот если этот лед сходит…То уже ничего не может остановить этот поток. И сейчас, его руки блуждали по её телу, распыляя все больше сильных огоньков, давно потухших. Дона не могла больше сопротивляться. Тело говорило само за себя, и сейчас жило своей отдельной жизнь. Сказать, что она подчинялась только животной страсти и удовольствию, нельзя было. Она хотела его душой и телом. Она больше не могла держать в себе это. Уже закрывая дверь изнутри, она понимала, что просто разговорами здесь все не закончится. Именно сейчас она собственноручно подписала себе смертный приговор, навеки вечные. Она будет носить эту тайну глубоко в сердце. Голова кружилась, и нечем было дышать. Она слабо понимала и слышала, что происходит снаружи, она думала только о том, что этот эльф плохо на нее действует. Тело само по себе начало поддаваться его рукам, и выгибаться, стараясь, что бы он ещё раз прикоснулся к ней. Он будил, давно спящее тело герцогини. Когда она оказалась в одних трусиках  перед ним, она поняла, что уже пути обратно нет. Он сильнее стискивал её в своих объятиях. Он прижимался к ней с большей страстью, и его поцелуи оставляли заметные следы на её коже. И ей это нравилось. Сейчас почему-то не хотелось нежности. Сейчас хотелось отдаться такой страсти, что скрипели и стонали стены этой темницы.  Но Дона понимала, что должна сдерживаться, её не должны были слышать. Первый испуг наверняка отступил, и теперь охрана вновь стоит у дверей, прислушиваясь к шуму в помещении. И малейший стон может выдать их.  Она стискивала зубы и рычала, словно раненная кошка. Эмоции хлестали через край.  Она видела как сходит с ума дроу, она видела как чернеют и без того бездонные глаза, она видела как поднимается и опускается его грудная клетка. Он желал её, желал так сильно, что ещё немного и сорвется. Впрочем , Дона не боялась этого. Она приподнялась, и расстегнутая от движений заколка, упала на сено, освобождая волосы, которые светлыми локонами упали на плечи и грудь. Длинные, шелковые, они словно одеялом укрыли тело девушки. От чего, лицо герцогини стало не такое суровое, придавая ей более страстное и мягкое выражение. Дона облизнула губы и прильнула ими к эльфу. Кончик языка скользнул, задевая зубки. Ища его язык, отвечая на каждый его позыв.  Ногти больно впились в спину эльфа, тело выгнулись. Боже, как было сложно сдерживать стоны, и от этого страсть пьянила ещё больше. Она чувствовала себя сейчас развратной шлюхой, но почему-то её это не пугало, а нравилось. Да, она хотела Дракена, она хотела этого темного эльфа, она хотела того, кто убивал её народ, она хотела его и ей было плевать на последствия, и на то, что с ней будет потом. Она отпустит его. Он будет знать её слабое место. Он сможет сделать с ней все что угодно. Ей плевать, что будет потом. Главное что сейчас и здесь. Руки её скользи по его телу, нащупывая множество шрамов от ран, тонкие пальцы скользнули по бинту. Сейчас они помогали, держали ребра, и эльф мог свободно двигаться. Тонкие пальчики скользнули по животу и провели тонкую полоску по  области, где начинались его штаны. Она чувствовала как возбуждена его плоть, она накрыла её ладонью по верх ткани и легко сжала, давая возможность насладиться прикосновениями, одновременно прильнув к его рту губами, вовремя приглушая его хриплый стон. Она не давала ему открыться окончательно. Она не давала его эмоциям окончательно выплеснуться. Нельзя. Он понимал это, и она видела, как от этого сходит с ума. У неё самой низ живота горел так, что хотелось кричать от боли и сладостного чувства. Она безумно хотела его. Это сводило с ума. Отпусти меня, отпусти навсегда эльф, или возьми! Сделай своей навсегда, покажи свободу, покажи…Мысли в голове казалось, что проникают в его.
- Подлец. – Тихий шепот в ухо Дракена. Дона укусила легонько мочку уха, и тут же взяла его в губы, легко посасывая, играясь с ним языком. – Я тебе разве разрешала? – Новый стон, который вызвал прикосновение к груди. В это вопросы была вложена вся страсть, все желание и безумная просьба не медлить. Она хотела быть его. Она хотела быть с ним.

Вы знаете, что такое одиночество?...Вряд ли...Ты просыпаешься утром и понимаешь, что рядом никого нет...что рядом только оно...одиночество...Когда вокруг тебя много народу...придворные, слуги...но никто тебя не понимает, не понимает твою боль...и ты опять один...ты идёшь по этой жизни, спотыкаясь и падая...разбиваясь в кровь...а рядом никого нет...никто не может или не хочет протянуть тебе руку помощи...и ты бьешься в жуткой агонии боли...ты ползёшь...карабкаешься вверх...и снова падаешь...и так на протяжении всей жизни..а потом...а что потом? ад? Рай?...рай - быть ни одному...обрести наконец близких тебе людей, которые будут чувствовать тебя...чувствовать биение твоего сердца...и ты будешь знать, что при первом твоем падении они поднимут тебя с колен и помогут идти дальше...а ад...ад - это возрождение в твоей прошлой жизни...снова и снова идти по этой жизни в одиночестве...даже не идти а ползти, царапая ногтями землю, в надежде продвинуться дальше...но тебя все сильнее и сильнее прижимает к ней...втаптывает в грязь...и ты чувствуешь как под этим весом у тебя останавливается сердце...чувствуешь как хрустят твои изломанные кости...и некому тебе помочь...и наступает мгла...тьма...а после...а после все заново...Моменты прошлого мелькали перед глазами девушки. Она вспоминала годы одиночества, страха и постоянного напряжения от этой жестокой войны. От своего положения. Она никогда не могла делать, что хочет там. Нельзя. Она герцогиня Вероннская, и сейчас она совершала страшную ошибку, но не было кого-то рядом, кто б мог предупредить её. И дело было не в том, что она отдалась на сене тюремного помещения этого врагу, этому дроу. Нет…дело было совсем в другом.
Что такое любовь? Что такое любить и быть любимым? Не многим дано это понять, и лишь единицам дано это....Но до этого придётся пройти такие испытания, что все круги ада покажутся детской игрой! Ты в полной мере должен испытать одиночество...боль потери..Предательство...Ненависть...и только тогда ты сможешь различить настоящее чувство, от того, что люди привыкли называть любовью...Нет...эти эмоции, эти ощущения словами описать нельзя!!!Их можно только показать...ощутить...Это словно пламя...Любовь как огонь...Он может быть разным...Яростным, бушующим, уничтожающим все на своем пути... После себя, оставляя лишь пепел..Или нежный, ласкающий огонек, который не обжигает, а согревает... Но как узнать какой он спросите вы? Пробовать!!!Учиться на своих ошибках!!!Да, после этого остаются ожоги...раны, которые ни время, ни что не может вылечить...Но если не пробовать дальше...опустить руки, можно и не увидеть то настоящее чувство, которое может залечить твои раны...Если бояться огня, то ты никогда не сможешь ощутить его нежность и ласку...Ты был так близко...Я ощущала твой запах...Ты дотронулся до лица и меня будто током ударило...Ты удивлённо посмотрел на меня, но ничего не сказал...Я не могу жить без тебя...я даже не могу представить как это: не видеть тебя каждый день...не общаться с тобой...не видеть твою улыбку и глаза... Вот так и живу я каждый день тобой...Ты - воздух, ты - небо, ты - солнце, ты - все что меня окружает...Я знаю, что  мне придётся учиться жить без тебя...  И это будет настоящей трагедией... Дона больше не сдерживалась, с её губ то и дело слетали стоны и крики. Она полностью положилась на эльфа. Он ловко накрывал её губы ладонью или губами, когда угроза была совсем близко. Она отдавалась ему с такой страстью, что кружилась голова и кажется, что вот-вот потеряет сознание. Она безумно хотела разрядки. То, что сейчас было сосредоточено внизу живота, жаждало выхода. Она стонала и больше не могла трезво оценивать положение дел. Его руки, его губы сводили с ума, доставляя такое удовольствие, что ещё чуть-чуть и она достигнет вершины и так. Но он всегда отстранялся, останавливался в самый последний моменты, доставляя ещё большей пытки. Она больше не могла. Она смотрела на него и понимала, что полюбила. Разум отказывался верить, а сердце кричало об этой любви. И в каждом её ответе, позыве чувствовались эти эмоции. Эта была не просто животная страсть, это был танец двоих влюбленных, которые так устали быть жестокими. Она обвивала его своими ногами, стаскивая попутно с него штаны. Она ласкала его плоть, тонкими пальчика, чувствуя, как она дрожит у неё в ладони. Она больше не могла, да и не хотела.
- Возьми… - Тихий стон, смешанный с хрипом. Полный мольбы. Она не приказывала. Она умоляла. Сейчас она была не герцогиней, сейчас она была женщиной, которая всем своим естеством хотела быть его.

Энигма – Релакс
Все идет все меняется. Время идет куда-то вдаль. И только для этих двоих все остановилось. Замедлило бег.  Это странно. Обычно когда хочется, то оно не идет тебе на уступки. А тут словно сама судьба наградила их этим уединением.  Ним никто не ломился, видно поняв, что это бесполезно. Дону отпустило ощущение того, что она делает что-то неправильно. Она извивалась под телом эльфа, постанывая, глотая его поцелуи. Они были такими сладкими и горячими. Они позабыли обо всем на свете. О ране, о разуме и о своих городах. Мир замер на месте, земля перестала вращаться, только ради того, что бы эти двое могли насладиться друг другом сполна. Острые ноготки впивались в кожу парня, руки блуждали по телу, и с каждым движением хотелось большего. Она двигалась вместе с ним. Она показывала, как она любит, как желает, и как она хочет, что бы это продолжалось вечно.  Когда-нибудь ты проснешься, но меня уже не будет рядом. Когда-нибудь, ты выглянешь в окно, и ветер донесет до тебя мой голос. Когда-нибудь мы должны будем расстаться, но я всегда буду помнить о тебе. Дона выгибалась, словно кошка. Она хотела вбирать его глубже и сильнее, она хотела, что бы её тело было полностью её. Они сдерживали стоны друг друга поцелуями. Она стонала от наслаждения, он от удовольствия и боли. Она слышала как в голосе проскальзывают эти нотки. Ребра давали о себе знать, да ещё она того не понимая расцарапала ему всю спину. Но это не останавливало. Хотелось продолжать. Снова и снова. Вместе. Навсегда.  Она обхватила его пояс ногами, поднимаясь и опускаясь в такт его движениям. Все переставало существовать в этом мире. Все переставало дышать, ведь они не могли вздохнуть, так как им хотелось. Его губы накрыли её грудь, и все вокруг взорвалось разными красками. Губы во время накрыли её губы. Покусывая и страстно отдаваясь, поцелую. Она кричала, выгнувшись. Кричала как никогда в жизни. Она никогда не испытала такого. Все кружилось, одновременно с этим разлетаясь осколками по этой комнате, и возвращаясь к ней и больно раня. Но одновременно с   этим её накрывало такое удовольствие, что ещё немного и она потеряет сознание. А ей казалось, что именно так и есть. Она ничего не понимала, она могла только хватать ртом воздух, но и этого ей не давал сделать эльф. Он впитывал в себя её страсть, её удовольствие, её воздух. Он питался ей.  Она ощущала, как дрожит его тело, она чувствовал, что ему самому немного осталось. Она широко открыла глаза и из них хлынули слезы. Слезы удовольствия, счастья и отчаяния. Она ещё крепче прижалась к нему, двигаясь все быстрее и быстрее, чувствуя, как Дракен дрожит, находясь на грани. Она крепко держала его ногами, за пояс, что бы тот не вышел из неё. Почему? Она не знала. Но она хотела, что бы это закончилось именно так.  А удовольствие накрывало ещё более сильными волнами, оставляя лишь место удовольствию и дикости.  Она смотрела в глаза своему эльфу. Да. Теперь он был её! Черные глаза Дракена закрылись, и он издал сладостный рык, который в тот же момент утонул в её поцелуе.

Грусть...Это не тоска...это не боль...это не страдание...Это состояние души, это глубокое погружение в самого себя...Это воспоминания...Это наше прошлое...Это наше настоящее...это сегодняшний день...Это наше будущее...Это много вопросов, но так мало ответов...Это лёгкое как дуновение ветерка ощущение, очищение души от сомнений и тревог...Грусть...она может быть навеяна человеку не зависимо от его возраста...И чаще всего она возникает под впечатлением от прочитанной книги, услышанной мелодии..от неожиданного письма родного, любимого человека...И даже от ожидания самого дорогого и светлого - любви...Грусть живет в душе недолго, она быстро тает, словно льдинка в бокале приятного напитка...И совсем не мешает нам жить...наполняет нашу душу новой жизненной силой...Она помогает нам смотреть на этот мир с надеждой...Заставляет задуматься...Грусть как  добрая тень. которая сопровождает наши мечты...помогает четко воспринимать все движения души...И перекликается с самым тонким предчувствием счастья, которое вот-вот постучится в наши двери...счастье....Грусть...Возможно иногда она появляется от нашей закомплексованности...От лёгкой неуверенности к себе или от потребности быть  наконец счастливым и радостным...Грусть поначалу слегка настораживает нас...А затем она как легкое недомогание сопровождается легкой тревогой...и боязнью спугнуть первые вестники счастья...И как нам хочется в эти моменты понимать самих себя...Принимать в душу теплые чувства...жить ими....
Дона плакала. Она плакала не потому, что ей было больно или обидно, а потому что она так давно все держала в себе. Сейчас перед глазами мелькали картинки прошлого, и все это было ничем по сравнению с тем, что она испытывала сейчас. Теплые и крепкие руки эльфа сейчас прижимали её к себе, и она понимала, что они не могут наслаждаться этим уединением вечно как бы этого хотелось. Скоро её хватятся, и охрана вломится сюда. И что же они увидят? Как их герцогиня лежит в обнимку с врагом. Этого нельзя было допустить. И почему-то она знала, что живыми эти парни не останутся, даже без её вмешательства. Он поможет мне с этой проблемой. Я вижу как он принял это решение. Пойти на убийство ради спасения. Он изменился, меняется и от этого почему-то страшно. Что будет с ним, когда он вернется обратно к своим. Что будет с ней. Как она будет смотреть в глаза своем народу, будет дальше проводить допросы и пытки народа Дракена? Она просто не сможет. Это разорвет её сердце…Но это все потом. А сейчас его голос, его губы и его мольба. Она прижалась к нему ещё сильнее, словно желая слиться воедино. Тонкие пальчики блуждали по спине и царапинам, словно прося извинения за принесенную боль. Губами она прочертила дорожку от шеи до его губ и тихо прошептала.
- Я плачу не потому, что я боюсь, что кто-то узнает. Ты знаешь меня, я не боюсь смерти или чего-то ещё. Страх это не мое. Страх – это моя дочь Мария. Я плачу…- Дона замолчала. Надолго замолчала. Она слушала дыхание эльфа, слушала его сердце, прижималась к нему и наслаждалась. – Я плачу потому, что судьба безжалостна к нам, Дракен. То, что было сейчас, не должно было быть…Мы должны оставаться верны своему народу. Раз и навсегда. Жизнь так расставила свои фишки на шахматной доске. Мы подчиненные, и мы никогда не сойдем с этой доски…Только умерев, мы можем стать свободными… - Голос был глухой, но наполненный такой нежностью, что кажется, разорвет сердце. – Я всегда буду помнить о тебе…Всегда буду хранить то, что связывает нас вместе в своем сердце…Это будет нашей тайной…- Дона приподнялась и взяла лицо эльфа в ладони. Легкими поцелуями она начала покрывать поцелуями его лицо. – Я запечатлею в своей памяти каждую черту твоего лица, каждый взгляд, каждый вздох, и будь уверен, если с тобой что-то случится я почувствую это…Ты забрал часть моей души, моего сердца…И эта часть будет всегда с тобой…Но тебе надо уходить…Они скоро меня хватятся, и тогда умрем мы оба…Я знаю, что справишься с ними…- Дона знала, что нужно что-то делать, быстро и сейчас же. Пока он не заговорил, пока она не передумала, пока отчаяние не заставило сделать ещё одну ошибку, пока сердце не разорвалось от боли на части. Она резко вывернулась из объятий эльфа и оделась. Было сложно, все ныло от перенесенной страсти и удовольствия. Она ждала, когда придет в себя эльф. Она смотрела на него светящимися от слез глазами. Она была уверена в нем. С этими малышами он справится, я дала ему зелье, которое поможет ему залечить свои раны. Я верю, что он сможет убежать..Верю. И как только эльф собрался, задвижка щелкнула изнутри. Дона в последний раз посмотрела на эльфа, таком взглядом, что бы он все понял, что бы он навсегда запомнил её и их тайну…Прости меня…Люблю тебя…Кулаки Доны обрушились на деревянную дверь.
- Охрана!!! – И тут же в помещение вломились. Все завертелось и закружилось. Они бросились на эльфа. Дона сжала кулаки. Она знала. Она верила. Он сможет выбраться. Он сможет победить. Бросив прощальный взгляд, она быстро выбежала за дверь и исчезла в запутанных коридорах. По её щекам лились слезы.

Отредактировано Дона Снор (2013-06-01 13:32:42)