1. Имя персонажа Натаниэль Леко-Карст, Леко по матери, Карст по отцу.
2. Возраст и точная дата рождения. Созвездие-покровитель. 1022 год, 22-го ягодного, Дракон
3. Внешность

- 3.0 Раса: человек
- 3.1 Основное полотно:Ростом под метр девяносто, или чуть более того, Натаниэль мускулист, скорее худощав, чем толст; бедра и талия его узки, зато грудная клетка и плечи широкие. Каждый напряженный нерв и стальной мускул его тела говорят о том, что жизнь этого человека проходила в беспрестанном риске и тяжелом труде, по крайней мере на протяжении последних десяти лет. Кожа его очень быстро и хорошо загорает, при этом загар также быстро слетает с его лица, а потому в солнечное время года следопыт, как правило, смугл, а в холодное — белокож. Волосы светло-русые, мягкие, прямые. Натаниэль позволяет им расти до тех пор, пока они не начинают падать на глаза, даже после того, как тот оденет ленту на лоб. После этого Леко обстригает их. Также пренебрежительно относится он к растительности на лице, позволяя себе обрастать до тех пор, пока ему не начнет мешаться излишне отросшая борода. В небольших глазах светятся живость, проницательность и ум. Во время разговора он часто оглядывается по сторонам, то ли высматривая дичь, то ли опасаясь какого-нибудь скрытого нападения. Несмотря на эту подозрительность, лицо его бесхитростно. Твердые и грубые как кора дерева ладони свидетельствуют, что средства к пропитанию он привык добывать собственным физическим трудом.

4. Характер
- 4.0 Верование: Скания
- 4.1 Основное полотно: Проводя долгое время в одиночестве, Натаниэль стал молчалив до невозможности, и весьма флегматичен. По той же причине привык полагаться больше всего на себя. Прожив большую часть жизни вдали от цивилизации, Нат бесхитростен, прост в общении, не понимая толком значения званий и чинов, и открыт. Очень терпелив. Решителен и мужественен. К страданиям, своим и чужим, равнодушен. К вещам относится, не осознавая, что они имеют не только практическую, но и денежную ценность. Смекалист и сообразителен. Его несложно надуть в карточной игре, но трудно обхитрить в бою. В манерах его заметны следы впитанной с детства культуры, и, при этом, впитанная в лесу грубость и беспардонность манер. То есть Натаниэль не видит ничего ужасного в отрыжках и мочеиспускании, например, и удивляется, когда люди как-то особенно реагируют на банальные потребности организма. Но, с другой стороны, от него очень редко можно услышать грубое или оскорбительное слово, особенно, в отношении дамы. И хотя он к каждому обращается на ты — речь его правильна и чуть ли не литературна. К Скании относится почти фанатично, но вслух при посторонних ее поминает редко, ибо полагает, что сообщать окружающим о своей богине есть что-то вроде хвастовства. К бахвальству вообще относится резко отрицательно, не позволяя себе ни демонстративности, ни самовосхвалений, и презирая это в окружающих
5. Биография
- 5.1 Основное полотно:Так уж вышло, что Натаниэль Леко уродился не в законном браке, а от порочной связи аларийского аристократа с прислужницей. В положении бастарда есть, конечно, целый ряд минусов, но так как отец Натаниэля, виконт Карст, человеком был весьма порядочным, и о внебрачном сыне не забывал, хотя и не занимаясь воспитанием сына, обеспечивая его материально и обещая протекцию в будущем, то детство Натаниэля прошло весьма неплохо. Мать его могла, поддерживаемая деньгами виконта, позволить себе не работать с утра до ночи, как многие подобные ей незадачливые девушки, родившие дитя не будучи замужем. Имея свободное время для сына, она не позволяла ему болтаться самому по себе, и не только следила за тем, чтобы ребенок был одет и накормлен, но и готовила его к более перспективной роли, чем рядовой ремесленник.  Хотела определить куда-нибудь по купеческой или военной части, благо, отчасти сынок был, как ни крути, но голубых кровей, и мог рассчитывать на невесту с хорошим приданым. Тем паче, что и папашка Натаниэля поспособствовал бы удачному началу бастардской карьеры.
А посему Натаниэль получал весьма неплохое для сына горничной образование, и знал грамоту, арифметику, географию, историю и теологию, обучался владеть оружием и верховой езде. Вот только, увы, надеждам и чаяниям ни его, ни матери не пришлось сбыться.
Так вышло, что виконт тяжко заболел, и законные чада его забеспокоились наличием бастарда. Чада, надо сказать, были довольно беспутны, и виконт мог в качестве воспитательного момента грозить им признанием Натаниэля наследником, а, может быть, они сами что-то себе нафантазировали, но Натаниэль и мать его стали получать угрозы, и, так как рассчитывать на защиту беспомощного по болезни виконта, рассчитывать не могли, то пришлось Натаниэлю покинуть родной город,
Одним прекрасным утром явился к ним в дом человек в годах, но не старый, и облика нетривиального. В костюме из шкур диких зверей, который мог бы быть и весьма дорогим, не будь он совершенно неказистой и грубой отделки, да еще и латанным-перелатанным. Для успешного купца или знатного феодала одежи эти были слишком неэстетичны, а для простолюдина кожа была уж слишком дорогим материалом для повседневной носки. В итоге Мас Берцио, а именно так звали этого человека, мог бы походить на разорившегося купца, который сохранил свое одеяние от лучших времен, хотя и изрядно пообносил его. Только повадками и манерами Мас не позволял заподозрить ни опустившегося от жизненных невзгод на самое дно человека, - слишком аккуратен и опрятен он был, ни на раздавленного крахом дельца — от Маса несло искренним весельем, как от рыбака запахом чешуи, а независимый и уверенный вид позволял сделать вывод, что Берцио не привык гнуть спину перед вышестоящими, как и простота вкупе с открытостью не давала заподозрить в нем богатого мещанина. А известная грубоватость в словах и жестах не давали определить незнакомца в класс аристократов. Впрочем, решить загадку веселого мужичка Натаниэлю предстояло весьма скоро, ибо утром они вдвоем выехали в направлении Лоттеринга.
Берцио был дальним родственником матери Леко, пропитание он себе добывал охотой и рыбалкой, жил преимущественно в лесу, а в город наведывался несколько раз в год и ненадолго, только лишь для того, чтобы прикупить кое-какие запасы, коих в лесу не сыщешь. Жить в лесах предстояло теперь и Натаниэлю.
Конечно, поначалу Натаниэль частенько служил мишенью для насмешек ехидного Маса из-за своей неопытности и неподготовленности для жизни в лесах. Когда он разводил костер, то жирный черный дым подымался высоко над верхушками самых старых деревьев, а Нат потом ломал голову, как графские егеря вышли на след. След индюка он не мог отличить от медвежьей тропы, а поганку не отличал от дикой розы. На лыжах он передвигался с грацией и скоростью пьяного инвалида, а когда садился за весла, то шума и плеску было столько, что вся рыба в большом озере знала о приближении горе-рыбака. Засапожный ножик он засовывал так, что тот при каждом движении прокалывал ногу, а портянки наматывал столь ловко, что к концу долгого перехода ступни выглядели, будто по ним водили тупой теркой.  Он мог, заметив опасного хищника, говорить об этом с такой выверенной вежливостью, что все рыси округи успели бы сожрать даже кости Берцио, зато он не мог помочиться в присутствии посторонних, ему обязательно надо было зайти за какое-нибудь деревце. Острогу он путал с рогатиной, а рецепы зелий с рецептами ухи.
Но дело шло, парень был сметлив и прилежен, и скоро уже стал для Маса не обузой, но значительной подмогой, а там и вовсе сравнялся с опытным лесовиком, по крайней мере, кое в чем.
Увы, но те люди, из-за которых Нат в свое время покинул родимый Фаос, не думали оставлять его в покое. Им удалось выяснить, куда исчез Леко из Фаоса, и однажды их с Масом выследил нанятый отряд. В кровавой схватк Натаниэль и Берцио отбились от численно превосходящего их врага, но ценой жизни Берцио.
Нат, убедившись, что в покое его не оставят даже в прилегающих к Лотерингу лесах ушел в кромешную лесную глушь, где очень редко ступала нога человека, и, как неожиданно для него выяснилось, забрел на территорию, где проживали кентавры.
Последние, конечно же, отнеслись к Нату, мягко сказать настороженно, и хотели было изгнать его, и спасибо еще, что не убили. Но, узнав, как и зачем он оказался в такой глуши смягчились. Не из жалости, конечно, но из-за безвредности Ната. Для хранителей богатств живой природы, кентавров, не был опасен одинокий человек, ибо одинокий человек не станет палачом и грабителей созданий природы. Для леса опасно человеческое общество, для леса опасна цивилизация. Именно связанный с цивилизацией человек способен истреблять зверей ради шкур и кожи, которые нужны ему не для одежды, а для барышей. Но кому мог бы продать самые дорогие меха сбежавший от людей Нат? Для леса он был не опасен, а потому и кентавры отнеслись к нему снисходительно.
Постепенно к нему привыкли, и, спусти пару-тройку лет перестали воспринимать как чужака. И Нат, в свою очередь, прикипел к кентаврам.
Ведь насколько чудесной жизнью жили эти кентавры во всей своей наивности и простоте! Без стражи, сборщиков налогов и податей, без дворян, королей, крепостных, префектов или судей, без тюрем, без судебных процессов – все шло своим установленным порядком. Всякие споры и распри разрешались сообща теми, кого они касались, – родом или племенем, или отдельными родами между собой...  Леса и реки являлись собственностью всего племени, а не отдельного графа или барона – тем не менее не было и следа раздутого и сложного аппарата управления Аларии... Бедных и нуждающихся не было – племя и род знают свои обязанности по отношению к престарелым, больным и изувеченным на войне. Все равны и свободны.
Среди кентавров Нат осознал то, о чем ранее подспудно догадывался, но не умел сказать. Жить как животное! Животное не допытывается, в чем смысл бытия. Оно живет. Живет ради жизни. Для него ответ заключен в самой жизни, в ней и радость, и наслаждение. Чтобы быть счастливым, надо перестать допытываться, в чем счастье. Жизнь сама по себе есть ответ. Счастье жизни в том, чтобы воспроизводить жизнь и возможно лучше ее устроить. И с точки зрения Скании нет разницы между королем и нищим, ведь все, что отличает короля от нищего не от жизни, а от чего-то другого, неприродного. И нет разницы между эльфом и гусеницей, ибо все это, в конечном итоге, жизнь, и все от Скании.
К сожалению, все это новообретенное счастье и наслаждение от снизошедшей благодати длилось всего пару лет, ибо через пять лет после бегства Ната, Лотеринг решил в целях оживления торговли прорубить просеку до  Большого озера, выстроить на его берегах город, обустроить большую дорогу через лес.
Кентавры жестоко вырезали строителей, всех, кроме одного. Его прислали в Лотеринг, сообщить, что строительство дорог и рубка просек отменяется.
В первом сражении победили кентавры. Во втором — люди. В третьем — сокрушительную победу одержали кентавры. Лотерингцы были разбиты наголову.
А кентавры собрались на совет, где обсуждали — просить ли у людей пощады, бежать куда подальше, или еще повоевать. Даже великолепная победа лишь приблизила поражение. Людей много, а кентавров мало. Но во имя Скании надо продолжать бороться.
Война стала вестись по-другому. Армия кентавров рассредоточилась, они избегали крупных сражений, но набегали на селения людей, сжигая и убивая, их лазутчики травили источники и пускали огонь по пажитям, отказываясь от больших сражений, кентавры, великие знатоки леса, умелые разведчики и следопыты, наносили болезненные уколы лотерингским ратям исподтишка, выскакивая из кустов и засад. Люди строили форты в глубине леса, ладили пограничные заставы, спасаясь от набегов, выкорчевывали и сжигали большие участки леса, изничтожая родную среду кентаров. Зимой и летом люди оккупировали лес большой ратью, но спокойной жизни у этого гарнизона не было. Избегая крупных сражений, острыми уколами и вылазками беспокоили их защитники леса, не позволяли толком приступить к работе. А весной и осенью большая часть солдат возвращалась на посевные или уборочные работы, оставляя в лесу немногочисленный гарнизон стражников, которому кентавры уже даже головы поднять не давали. Эта война, долгая, тянучая и изматывающая, война на измор, продолжалась без малого 8 лет.
Одиноким разведчиком-партизаном Леко пересекал лесные тропы за линией выстроенных в глубине леса фортов и застав, разузнавая ценные сведения, устраивая саботаж путей сообщения, по которым шли от Лотеринга к лесным гарнизонам обозы и подкрепления, выбивал по одному-двум, лукаво и хитро, подзабывших, что в лесу никогда нельзя расслабляться, бойцов противника. Если ранее он умел неслышно подкрадываться к обкусывающему свежую листву с низкорастущих ветвей тополя оленю — то теперь Нат учился неслышно подползать, скрывшись во тьме ночной, к заклевавшему носом часовому. Если раньше он натаскивал собаку на запах медведей и лосей — то теперь на запах облаченных в металлические доспехи стражей Лотеринга. Ранее он гордился своей способностью пробить тяжелой рогатиной крепкую грудную клетку рыси, то теперь он благодарил Сканию за дарованные ему крепкие мышцы, ибо он мог пробить тяжелой рогатиной самый крепкий доспех. Знатоки лесной флоры кентавры придумали какой-то яд, которым смазывали они наконечники стрел. Нат обходился без подобных изысков, смазывая наконечники стрел экскрементами людей и животных, и даже если ранение само по себе смертельным не было — заражение крови было вражине обеспечено.
Благодаря своей задумке, Леко мог всегда опознать свою стрелу, и определить, кто из павших противников принял смерть от его стрелы. Скрупулезно делал он зарубки на цевье своего арбалета за каждого застреленного лотерингца, и к концу войны его арбалет Леко красовался без малого 206 зарубками.
Спустя 7 лет после начала войны, кентавры впервые снова собрались массовой армией, и сумели взять в бою прибрежный форт людей. Форт, который для кентавров был, как заноза в пятке. Если у остальных глубоких укреплений, кентавры с помощью многочисленных партизанских отрядов сумели перекрыть транспортные артерии, чем сделали эти форты немощными, то этому припасы и подкрепление доставлялись по большому озеру. Там всегда был сильный и многочисленный гарнизон, и с его помощью люди могли так или иначе осуществлять контроль над значительной частью леса. В следующем год стражники и рати Лотеринга уже не показывались на заповедных территориях.
А Натаниэль решил, что давно не видел он родную мать, и покинул лес, отправившись на родину. Спустя 14 лет вернулся Леко в родной дом, 29-летним, много повидавшим воином, охотником, бродягой и следопытом.
И обнаружилось, что Натаниэль на самом деле он виконт.
Отец пересилил болезнь, и умер менее полугода назад, но родные сыновья его погибли ранее от рук ревнивых мужей, и теперь Леко вернулся как раз вовремя, чтобы успеть вступить в права наследования все завещавшего ему виконта. Мать, не старая, надо сказать, еще женщина, ибо Натаниэля родила она в 19, была на верху блаженства. А Натаниэль Леко, следопыт и лесной бродяга, стал теперь виконт Натаниэль Карст.
Вассал Фаоса, он, однако, не стал вхож в бомонд Фаоса по той причине, что какой-либо аристократический лоск у нового виконта достигал отрицательных величин. Зато среди магов-друидов служитель Скании был принят на ура.
Однако, насладиться обществом увлеченных царством Скании, как и он, друидов, Нату долго не пришлось.
Началась война с эльфами. Нетрудно было предположить, что Фаосу остаться в стороне не получиться. Вассал Фаоса, виконт Карст, не собирался изменять своему оммажу.
Возглавив спешно собранный отряд охотников, друидов, травников и стражников, Нат ушел в близлежащие леса, готовясь встретить наступающую эльфийскую армию. Не в открытом бою, конечно, а прицелившись в спину врага из-под густого куста.
Эльфийская армия, как и ожидалась, пришла, и партизаны Фаоса ее, как и ожидалось, встретили.

- 5.2 Сокрытая информация:

6. Профессия/Род деятельности Охотник, следопыт, разведчик, воин, дворянин
7. Дополнительная информация
- 7.1 Навыки и умения: Алхимик — ранг: адепт.  Зельевар — ранг: зельевар.  Божественная магия, Скания, - ранг: богоносец. Нат разведчик, следопыт, рыбак и охотник опытный вельми. Необычайно силен физически, заметно превосходя даже признанных силачей. Вынослив, ловок. Умеет ездить верхом. Будучи рыбаком, отлично управляется с небольшим веслом. Меткий стрелок из арбалета, с луком дело обстоит заметно хуже, хотя кое-какое знакомство с этим оружием имеет.
- 7.2 Инвентарь: многозарядный арбалет на десять зарядов, рогатина, кинжал, родовые владения Карстов, травы и прочие ингридиенты, засапожный ножик, всякое охотничье снаряжение. Оснащение, припасы и тайники да схроны его отряда.
- 7.3 Спутники и питомцы: Собака-ищейка, прекрасно выдрессированная для того, чтобы быть спутником лесовика, партизанский отряд.
- 7.4 Репутация: Уважением и приязнью пользуется среди друидов Фаоса.  Смесь уважения, презрения и зависти одновременно среди знати Фаоса. Простой люд Фаоса Нату симпатизирует.
- 7.5 Согласие на активный мастеринг: да
8. СвязьStrelets-december
9. Пробный пост
На севере Гаргского леса все еще лежал местами снег, основания древесных стволов служили отличной заменой компасу.  Остатки снежного покрова все еще лежали на той части крепких ясеней и стройных елей, которая смотрела в ту сторону, откуда приходит зима. Влажная земля налипала черными комьями на сапоги, и следы крупных зверей, лосей да медведей, хорошо отпечатывались на мягкой поверхности, и тоже могли помочь не заблудиться путнику лесу, так как почти все указывали на юг, туда, где уже подрастали свежая травка, да распускались созревшие почки.
Туда же тянулись и отряды троллей. Воины, шаманы и целители сбившись в кучки по десятку бойцов, отправлялись на борьбу с ослабленными начавшейся по весне порой посевных работ людьми, соплеменниками Натаниэля.
С одной из таких стаек воюющих троллей отправилась и Баира, полезный в походе друид-целитель, наказав Нату осваивать природную магию пока что самостоятельно.  Их прощание оставило странный осадок на сердце человека. Слишком деловито разговаривали они в тот вечер. И за сосредоточенной серьезностью последних слов стояла недосказанность душевного чувства, о котором Нат не хотел размышлять.
И, как с наигранным педантизмом оставляла Баира свои домашние задания, так и Леко подошел к их выполнению.
И сейчас он был то ли паук, что сидит в центре паутины, чутко улавливая колебания ниточек-паутинок, то ли солнце, что распускает лучи-руки золотые свои по всему миру. Также, казалось, и дух молодого друида стал местом, где сходятся в итоге нити, связующие все создания Гаргского леса, а он, белкой по ветвям, скользил по этой невидимой, но могучей сети. От тонкой былиночки, истосковавшейся под спудом сугробов, по теплому свету - к могучим дубам, жадно высасывающим воду из наполненной после снеготаяния почвы. И чувствовал он настороженную расслабленность мышц затаившейся на одной из толстых дубовых ветвей рыси, ожидающей, как пробежит по тропе олень, и тогда в миг нальются силой мышцы грозной хищницы, чтобы выверенным прыжком на круп благородного животного сразить несчастную жертву. И втягивал Нат ноздрями воздух вместе с пугливой лосихой, идущей по опасной дороге к теплым угодьям южной окраины леса. А с юга летели усталые птицы, и как тяжело давались им последние взмахи крыльев, там и члены друида тоже заныли, словно вместе с ними преодолел он долгий путь их. И пролетая над опушкой, где полог вековых деревьев не закрывает небо от взгляда лесного странника, ускорился птичий косяк, потому что проходила по опушке той группа троллей, луки у которых тугие, а глаз наметанный. Но не до птичек и не до охоты было идущим дорогой войны троллям, ибо познал Натти по связующим все живое путам, чаяния и эмоции отряда, и сердце забилось его сильнее, когда ясно стало ему, что одна из этих нитей протянулась и к нему самому, связав его с мерно шагающей по прогалине целительнице. И если до этого Леко ощущал лишь смутные, как утренняя дымка над рекой, чувствования, а все прочее домысливал, чтобы придать образности своему чародейскому трансу, то теперь он ясно видел и тонкую светло-фиолетовую кожу, и выразительные очи, и статное, гибкое тело в легкой кожаной броне. Как свое ощущал он осторожную сосредоточенность пробирающейся партизанской тропой защитницы своего народа и принадлежащего ее леса. Ее решимость, отвагу, верность долгу видел Нат в ее сердце. И опаску жительницы лесов, непонаслышке, а на собственном опыте, успевшей познать смертоносный лик любой войны, мрачно выглядывающий из глухих чащ, витающий над частоколами человеческих фортов, оценивающе взирающий на веренице клыкастых витязей. И, не осознавая пригнул голову Леко, будто бы это могло уберечь увенчанную двумя косами голову Баиры. И машинально сжал руку в кулак, словно Баира от этого крепче стала бы держать круглый свой щит. Вытянул расслабленно ноги друид, как если бы стройные ноги целительницы от того дополнительный отдых получили. Хотя магия всесильна, и кто знает — может, и поможет Баире наивная попытка покинувшего своих сородичей человека. И легкой байдаркой по глади речной, летел по нитям волшебным дух Ната к той, по которой скучал, и пытался за нее переставлять ступни ее, опуская их след в след впереди нее идущим; и подставлял спину свою под тяжелый заплечный мешок с припасами; и свой слух напрягал, прислушиваясь к молчанию чащоб Гаргского леса, и свои нервы натягивал как тетиву, обостряя реакции, и все силы пытался отдать Нат свои Баире, чтобы сберечь ее, не зная возможно ли вообще такое, на столь дальних расстояниях-то, и не надеясь особо на успех, но ничего не делать было невозможно уже.
Загнанной лошадью рухнул вымотавшийся друид на мокрый снег, и перед глазами его стояло видение ловкого и статного, грациозного и длинноного тела в легком доспехе, из под которого выглядывают незащищенные броней участки тела с тонкой, светло-фиолетовой кожей. И остро захотелось Нату сорвать этот доспех, резко, сильными, мускулистыми руками своими, чтобы завязки рвались. Закутать это вольное, в лесах возросшее телу в разложенную на земле пушистую шкуру, и самому закутаться, чтобы, тесно прижавшись, согревать друг друга телесным теплом, стучать ритм в ритм сердцами и венами. И впиться, засосать высокую шею, мять тяжелую грудь с круглым соском, пока милая еле успевает сдержаться, чтобы не поранить человека небольшими своими клыками, отвечая на алчные ласки его. Стянется куда-то наверх набедренная повязка, а длань следопыта заскользит по внутренней стороне расслабленных и покорных чресел; пока фиолетовые тонкие пальцы с длинными и острыми когтями, опасные и осторожные, цепкие и нежные, обхватывают и плавными круговыми движениями поглаживают.
Резко вскочил Леко на ноги, отгоняя соблазнительную мечту, встряхнулся. Взмахнул руками, потянулся, схватил тяжелую рогатину и рубанул с силой воздух.
Всем рисовались такие картины, и до старости будут видеться, и не был Нат исключением. И Баиру он раздевал глазами со дня знакомства, стараясь, конечно, чтобы она не разгадала этой игры, ибо кому ж захочется с тяжелым ударом тролля, - пусть и девушки, - познакомиться. И многие девушки-тролли тоже выглядели привлекательно, и случалось Леко предаваться приятственным фантазиям на их счет.
Но всегда это было не мечтанием о девушке, но о самой действе. Но как лучше узнавал он Баиру, так чаще чаяния его любовные стали о близости именно с Баирой, и именно она, существо ее, заняло главенствующее место, и в созерцании спящей, завернувшись в толстые шкуры, целительницы находил Нат больше эротической прелести, чем в наблюдении купающихся пейзанок, в окрестностях Кивангарда проживающих, или щеголявших полуголыми телами в жаркие летние месяцы лесных дикарок.
- Ты, Фарис, все пути-дороги знающий, в опалу свою меня поставь, и пусть ноги мои сбиты в кровь будут, и все тропы меня пусть в засаду вражескую ведут, и пусть кустарник колючий на пути моем вырастет, и волчью яму для меня выкопают, и не избегну я дорогами лесными, чтоб ни одной опасности, ни зверя хищного, ни врага лютого, да чтобы небо мне всегда было тучами затянуто, чтобы не нашел я нужной дороги во тьме ночной, а плутал бы всегда по чащам непролазным, и пусть я все знания и таланты разведчика—странника лесного утрачу, но сбереги ее, Фарис, в путешествии этом, чтобы не вывела ее дорога на стычку злую, и чтобы не рвались сапоги ее, а из ног ее, чтобы сила и резвость не уходили, и не дай заблудиться ей, а коли заблудиться — выведи, а враги пусть никогда следов ее не найдут, и ее не выследят, и лесные звери опасные пусть не наткнутся на нее, и пусть безопасен путь ее будет, куда б не пошла она, ведь ты можешь, Фарис, будь милостив к ней, я же не для себя прошу, - исступленным шепотом молился богу дорог Натаниэль, и долго-долго продолжалась молитва его.

Отредактировано Натаниэль (2013-03-25 19:37:26)