Вечное рвение искать приключения, куда только не заводила глупая любовь к тайнам тогда еще чернобородого Пэппэ.  Вглубь, всегда вглубь, как и в этот раз. Давно до невозможного уже ничего не случалось с гномом, ни одной басни от старика, ни одного случая, о котором можно вспомнить. Гному уже было мысли приходили, что нужно осесть, успокоится от жизни такой. Это он и решил сделать, но по дороге не в силах был отказать себе еще одной прогулки в места далекие.
Так он и добрался до гор, родными которые зовет, Патрос. Давно он не был тут, но точно знал, у этих гор своя жизнь, иная, нежели у всех остальных существ, а потому тут точно что-то встретит.

На черном коне, как всегда радостный и веселый, гном продвигался вперед, насвистывая какую-то недавно услышанную мелодию. Относительно недавно, в пути не встречал живого гном уже не один день, но привычно это ему. Черная борода и длинные волосы развивались на ветру, с утра Пэппэ был не в силах сделать с ними хоть что-то, а потому оставил распущенными. Зеленый костюм, легкий, в честь сегодняшнего солнца, почти идентичный цвету хвои в здешних краях. А потому Пэпперона можно было и не увидеть на спине жеребца.
Горы по левую руку, так давно не видел их гном, а потому так радовался своему присутствию в краях этих. Он был уже доволен своей поездкой хотя бы из этого, а потому и забыл истинную цель путешествия, не надеялся даже встретить чудо какое-нибудь. Но Пэппэ привык, что жизнь преподносит сюрпризы ему в самые неожиданные моменты.
Всплеск воды, еще один... Где-то недалеко, там впереди, слышен шум воды. Но это не может быть река, не похоже совсем на шум течения. Из этого появлялись самые разные выводи, от приятнейших к пугающим. Но сердце, любящее приключения, не сможет остановиться перед соблазном узнать правду. Гном схватил поводья сильнее и ударил ногой коня, что бы тот прибавил ходу.

Дерево за деревом оставлял черный жеребец позади, аж тут виднелась поляна, на которой, как уже было ясно, есть озеро. Именно его шум доносился до уха гнома. Но за деревьями не разобрать, что прибавляет поляне дивного окраса.
Конь проскакал за последнее дерево и сразу же остановился. Не надолго, к сожалению. Когда зверь увидел то, что купалось в озере, сразу же дико ринулось куда-то в сторону. Гнома конь же изволил скинуть с себя.
Упал на землю, лежал на спине. Дракон. "Дракон". - Драко-о-он! - Диким криком прозвучало слово из уст сказочника. Как можно быстрее он начал двигать руками, передвигаясь назад. На лице буянил страх, гном смотрел в разные стороны, в надежде найти спасения, хотя даже не понимал, каково тут может быть спасение. Только одна мысль, не пойми разумная или нет, пришла в его голову. Встать, и бежать. Это он и сделал, а ноги несли его, казалось ему, быстрее чем конь. Жаль не долго. Уже вскоре тот споткнулся о какой-то сук и опять упал. Быстро перевернулся опять на спину, взирая на огромное чудище. С поляны Пэппэ убежать так и не удалось, а значит нужно было гордо сражаться с драконом. - О великий змей, помилуй, не ешь гнома-сказочника, жизнь дорога ему еще! Помилуй, прошу!

Помилуйте всесильные! Только не это, дракон начал говорить к гному, и даже не понять к добру то ли к злу, что в этом случае они оба понимали человеческий язык. Огромная тень накрыла короткое но жирное тело. Оттого Пэппэ скрутился в клубок и закрыл руками голову, он так чувствовал себя более защищенным. Когда его били, то он так делал, правда вряд ли ему тут этот прием поможет. От огромного куска гнома доходили чуть-слышные стоны, то он так боялся. Сказочник даже уже приготовился быть съеденным, а потому не пробовал посмотреть, что там дракон делает, просто ждал своего глупого конца. Но откуда не возьмись, добро появилось у змеюки, если так можно назвать то, предлагает причины назвать. Слышались слухи о таких, что те убивают без разбора, а тут заговорить решилось. Ну что же, деваться некуда, как говорится "Была не была".
Гном "развернулся", лег на спину и опять начал немного отползать назад с ужасом на лице. - Я. Я не знаю... - Дрожащим голосом и чуть ли не со слезами на глазах слова звучали из уст. - Мне не известны причины, даже одна. Почему вы, великие и прекрасные создания, воспевающиеся в песнях бардов, приравнивающиеся к богам, можете помиловать бедных смертных? - В голову ничего не приходило, а потому решал Пэппэ льстить, иногда такое помогало избежать неприятностей. С каждым сказанным словом взгляд его бегал по сторонам, он как-будто искал надежды, искал там, в горах, или же там, за деревьями, чего-то, что может помочь. Ничего не было, в голову ничего не приходило, кроме как повторится. - Что я, смертный, могу предложить дракону? Чего столь величественное создание любит? - Гном уже было чуть-ли не плакал, голос дрожал и боялся, но пока он держал себя в руках.

Пэппэ сидел на теплой траве в лесу, прекрасно. От блаженства его отделяло только то, что от огромного дракона разделяло его всего-то тень дерева. Нервы да паника, мужик уже был готов молить о помощи и убегать, с надеждой, что будет все как в сказке. Но все мысли вплоть до этой минуты были одинаковы, узрев дракона - умрешь в ту же секунду. Ему в голову бы не пришло, что тот беседу заведет да будет плюшек и зрелищ требовать. "Угораздило же найти мне такое... Но если подумать, он даже забавный, хе." На растерянном лице гнома появилась легкая улыбка. Он испод лба смотрел на дракона, стараясь, чтобы тот не увидел этого. "Сидит, смотрит. Он мне напоминает собаку, хе-хе, огромную собаку. Спасите меня великие силы, не сказал бы я чего подобного вслух."
Все то, что можно было ожидать, исчезло. Тяжелая смерть да боль в животе он вонзившихся в него клыков, вот как представлялась встреча с драконом. А этот говорит развлекать его. С радостью бы соглашаться, да пирушку устраивать, вот только где гарантия, что после этого первое ожидание не воплотится в жизнь? В общем, какая разница, спросить об этом духу не хватит. - Э, пе-е-еть, э-э-э... - Скулил гном про себя, да так тихо, что только существо с идеальным слухом могло-бы разобрать. Желание дракона его пугало, песни намертво были высечены в мозгу низкорослого, но вот голосом его разве что детей смешить было. Гном умел отлично говорить, а за пение его ждала смерть, это он отлично знал. "Думай дракон, думай, предложи еще, хочешь, я тебе анекдот расскажу, не надо мое пение слушать, говорю тебе."
Пока змей размышлял, Пэппэ уже не находил себе места. Крутился и так, и сяк, и затылок чесал, и ногами терся, и вот что только не делал. Да с места сдвинутся не решался. - Сказочник, значит?.. - "Ну ты молодчинка полубог, как знал, сказочник, вот это я могу, это я умею! Хе-хе." В сердце гнома родилась надежда, правдивая, он начинал верить, что выжить возможно. Мимо воли рискнул поднять взор к глазам гигантского зверя, улыбался, но все еще сидел, боялся шевелится. И говорить открыто не рисковал. - Хе-хе, это правильное решение, о великое создание. Не побоюсь слов, что мои сказки любят и уважают в любой точке на карте, и я уверен, вы тоже оцените их. - Скромность всегда была присуща внешности Пэппэ, но напротив, не сердцу. Хвалил себя и все свое он тогда, когда только появлялась возможность. Спина выпрямилась, голова поднялась. Он скрестил пальцы рук и сел в позу лотоса, приготовился рассказывать. - Значит был мой знакомый. Или даже нет, не знакомый. Э-э-э. - Пэпперон сплюнул в сторону, голос дрожал, а сердце боялось. "Провалится бы мне под землю. Слишком уж волнуюсь, не могу сосредоточится, так не пойдет. Ничего не расскажу, не исчезни страх. Эх." Он стряхнул головой и сделал глубокий вдох, а вскоре и выдох. - Сказками полны мои знания, но вот рассказывать не в силах, когда боюсь. "Соберись, перестань, тебя убьют." Мне нужно успокоится, ой. - Вытер капли пота, которые появились на лбу. - Я смогу заинтересовать вас, но помогите прежде успокоится. "Думаю, это последние слова в моей жизни, он меня убьет, посчитает никчемным и убьет!" - Пэппэ закрыл глаза, так он боялся меньше. - Можно мне потрогать тебя, дракон?

Отредактировано Дядюшка Пэппэ (2012-12-22 14:24:27)

Пришлось отступить два шага назад. Страшно стало, руками уши закрыл, нагнулся, дрожал весь. Этот страшный рык, что драконы смехом зовут. В голове из-за него мысли появлялись, что все, смерть и вечные муки. Но рык продолжался, а гнома стоял на двух ногах, как и было до того. "Я так и знал, не нужно говорить того. Вот смерть пришла. Прощайте птички и сказки. Ну чего он тянет?" Тянет и тянет, а дело все не кончит.
- Ты забавный.
Слова были равны благословению бога для души Пэппэ. Дрожь прекратилась, а на лице медленно появлялась улыбка, переходящая в приятный хохот. - Хе-хе-хе, обещаю, больше не буду. - Бездействие дракона, а тем более лестные слова(такие слова из уст дракона звучат лестно), придали чувства, что все в порядке. Можно расслабится, успокоится и продолжить развлекать чудище.
Если честно, то Пэппэ самому начинало это нравится. Мысли об ужасе и смерти уходили, а приходили новые. "Дракон. Подумать только, я встретил дракона. Возможно, величайшее создание из ныне живущих", потер бороду правой рукой, "Моя жизнь полна чудес, незабываемого чуда, можно сказать." Пэпперон медленно садился, помогая себе руками. Он вздохнул и начал. - Значит, сказку рассказать... Это я могу. - Хотел было начать уже, но интерес да и этикет какой-то заставил остановится и вернутся к самому началу. Сделать так, как должна была бы выглядеть встреча. - Я - Пэпперон, сын Горна. Более известен как "Дядюшка Пэппэ", сказочник. - В голосе, да и разуме, появлялись капли сомнения, но гнома решался продолжать. - Мне хотелось бы узнать имя, твое имя, великого создания. Кто знает, посчастливится ли еще когда мне встретить кого-то подобного. Да еще и выжить после встречи, "Я и сейчас еще не уверен", а потому хотелось бы знать, с кем имею честь вести беседу.
Все это время гном был занят тем, что, достав из сумки люльку, забивал ее табаком. И появилась постоянная проблема в жизни, прикурить нечем. Пэппэ нервно огляделся, но зря. В принципе другого исходя и не ожидалось. Опять дурная мысль появилась в голове. Неуверенно посмотрел на змея. - Эм. Не может ли мне дракон? Прикурить нечем. Вы же огнедышащие? Подпали кусок палочки какой-то, мне бы помогло. А потом, уверен можешь быть, и сказка мила для уха будет.

Когда дерево начало с треском вылезать из земли, гном немного отодвинулся и раскрыл рот от восхищения. Именно такое он хотел увидеть, великую силу своими глазами. На лице появилась приятная улыбка, Пэппэ не верил, что все это он переживает сам, видят его глаза. Но, вырванное с корнями дерево, было нещадной мелочью, по сравнению с грядущем спектаклем. Огонь пронесся над головою сказочника огромной струей. Пэппэ застыл в удивлении, раскрыв рот так широко, как только мог. Это было похоже на чудо, никакой маг огня не мог сравнится с красотой этого пламя. Каждое движение дракона было уверенным и нужным, ничего лишнего. Это все действительно напоминало легенду, коей ее воспевают.
Но легенды хорошо, да восхищение ею гнома прервало нежданное тепло в области подбородка. Борода горит. Пэпперон нервно начал стучать по волосам на лице, и к счастью, скоро сумел потушить пожар. Вместо бороды остался жалкий неровный огрызок. Пэппэ дико хохотал и приятно улыбался, как он это умел делать. При этом засунул руку в сумку и достал оттуда нож, которым отрезал свою оставшуюся бороду под самые корни, и легкомысленно выкинул волосы куда-то туда, в сторону пламенного дерева. - Ой, умора, борода сгорела, хе-хе-хе. - Поставил нож на место, не переставая ухмыляться. - Спасибо. - Промолвил, беря в руку палочку в огне за тот небольшой кусочек, который уже успел потушится. Медленно и философски начал прикуривать, как это принято в в ритуале прикуривания люльки. "Подумать только. Столь величественного представления я в жизни не видел, а это все еще так близко. Дракон... Возможно, сегодня одна моя мечта осуществилась. Выжить бы только." Пэппэ усмехнулся. Он чувствовал себя в безопасности, как не странно. Дракон до сих пор не сделал ничего плохого гному, а борода, так это не нарочно, наверное, а потому не боялся. В голове мысли были, что тот убивать его не собирается, по крайней мере пока, а потому нужно наслаждаться.
Пэппэ сделал глубокий вдох дыма, приятно прищуривая глаза. А потом медленный выдох. - Отличнейший табак. Я бы угостил, да, боюсь, ты не сможешь, хе-хе. - Вытер рукою рот, так, по привычке, и шмыгнул носом. Без бороды было непривычно, но это не было важным, сейчас по крайней мере. - Знаешь, дракон... Бриак. Это просто удивительно. - Взгляд был устремлен в землю, а голос теперь был спокойным, ровным и серьезным. Совсем не похож на прежний. Глаза поднялись и Пэппэ посмотрел прямо на собеседника. - Я много удивительного слышал о вашей расе. Но все это ложь! Глядя на тебя сегодня, я понял, что ничего удивительнейшего я в жизни не видел. Вас описывают, боясь, наугад, просто так думают. Но вы достойны называться богами, как считали древние. Ты меня сегодня удивил. Позволь же и мне попробовать доказать, что мы, гномы, еще что-то, да умеем, хе-хе.
Гном начал усаживаться, вечер обещал быть долгим, а значит нужно сидеть поудобнее. "Чего-бы рассказать-то? Столько сказок мной написано, все помню. Но какие достойны уха дракона?" Уселся, сделал затяжку люльки. "Ладно, расскажу то, что первое придет в голову. Всегда так делаю и всегда получается хорошо." - Было то давно, во времена старшие, чем лет тебе, Бриак. Мне рассказал один друг, которому рассказал еще кто-то, если ты понимаешь о чем я, хе-хе. - Затяжка люльки. Голос был невероятно сладким и приятным. Это в жизни он ворчливый мужик, который только и раздражает своей болтовней. Когда Пэппэ брался за сказки, то речь его становилась невероятно приятной, он идеально расставлял акценты, повышал тон там, где нужно... Просто таки одни слова были достойны того, чтобы слушать. Все же годы практики. - В те времена жизнь была не только на земле, что обрастает травами да горами. Тогда, давно, на небесах царила тоже жизнь, ничем не уступающая нашей, что на почве планеты. Замки высокие там строили, игры играли да песнями веселились. Рассказали мне историю однажды, как случилось то, чего не ожидал никто. Попал в мир тот, к существам неведанным, человек...

...То день был дивен для глаз человека, смогли они узреть незримое досель. Попал мужик образом чудесным на почву, досель неведомую. На небо он попал. Жили там существа прекрасные, людей напоминающие, но с крыльями только за спиной. Спускались они иногда к нам, на землю погостить. Вот такой однажды и забрал Гудвина, героя моего рассказа, туда, наверх.
Там дивный мир был. Жители города того использовали облака, как мы землю: тротуары строили, мосты возносили, дома делали из того-же материала, а также замки. Все то было прекрасным и невообразимым. Тротуары были мягкими, как пух, мосты крепкими, как сталь, дома красивыми, как у дворян, а замки неприступными, как горы. Но главным там было не облако, а жители. Все приветные и добрые, как в сказке.
Вел Гудвина по улицам Силь-вар-Мил, тот крылатый, что его сюда заволок. Все прохожие улыбались и здоровались, делая тем самым приятную атмосферу, но не видел человек радости в их глазах. А главное, что удивило тогда, то был ребенок, который умирал просто на улице. Никто не помогал ему, все просто шли мимо и приятно улыбались. Человеку дивным то было, он бросился к малому, сделать что-то попытался. В ответ ему были удивленные глаза прохожих. Никто не понимал, что он делает, а также зачем. Напугало то Гудвина, не знал он обычаев здешних, а потому оставил дело это, помогать. Но ушел с печалью в сердце.
Пообещал крылатый показать мир свой человеку, а также вкусности свои дать попробовать, а потому повел тогда мужика в место, которое называли там "Рик-хар-ги", что люди называют просто, "трактир". - Пэппэ сделал затяжку люльки. - Проблем с общением, кстати, там не было, все крылатые непрерывно наблюдали за существами земными, а потому знали их языки.
Началась беседа в трактире тем, что Силь-вар-Мил расспрашивал человека о его деянии, помочь малому, а Гудвин в свою очередь говорил о обратном, почему никто не помог? Не смогли найти понимания между собой те двое, а потому оставили эту тему. Множество сладостей попробовал тогда человек, был доволен и сыт, благодарил крылатого. Правда, смущать начали его обитатели здешние, все улыбаются, но никто не смеется, все приветные, но никого счастливого. Решил разрядить обстановку мужик, танцевать и кричать начал. В ответ тогда ему были не только удивленные глаза, стражу вызвали теперь, забрали в замок, судить будут.
Предстал тогда человек пред тремя правителями мира небесного. Один страх внушал, другой величествен был, внушал почтение, а третий уважение, ведь выглядел как мудрец древний. Заговорил второй:
- Нарушен покой был жителей наших, сказано нам, что твоей рукой.
Мужик напуган был и печален, боялся того, что будет с ним, но говорил так, как думал:
- Мне печально было тогда, смотреть на грусть окружающую, я счастья хотел горсть вам дать, развеселить всех.
- Счастье? Что есть счастье? - удивленно спросил тот, что мудрым казался.
Мужик еще более удивленным стал, они не знали, что есть счастье. И он ответил:
- Позвольте мне показать вам, что это, а уж тогда судите поступки мои.
Согласились тогда короли на его предложение, сами интересом прониклись, что он имеет на уме. А потому отпустили Гудвина, чтобы тот счастье в мир крылатых принес.
Действительно, мир там, на небесах был спокоен и правилен, но не знали здешние чувств, что сердце человека чувствует. Все жили по подобию земному, но зачем так делали не знали.
Решил тогда Гудвин испытать самый известный метод земной, алкоголем напоить расу крылатую. А потому попросил друга своего, Силь-вар-Мила, чтобы тот на землю опустил, ведь на небе того еще не было. По дороге, ближе к почве земной уже, решился спросить крылатый, что есть счастье? Ведь его это тоже интересовало. А Гудвин и ответил: "Видишь, там возле дома, парень с девушкой сидит. Он улыбается не только ртом, но и глазами. Это и есть счастье. Или вон, мальчик бабушке помогает телегу везти. Доволен какой, это тоже счастье..." Целую дорогу рассказывал об этом крылатому, а тот слушал как ребенок. Гордость даже появилась в сердце Гудвина, он считал прогнившими людей, а тут светлую сторону сам показывает. Чувствовал себя нужным.
Вернулись на небо тогда те двое, а их уже ждали. Целый зал приготовили, множество жителей позвали короли. А человек и начал. Всем налил рома, орал, песни горланил, хотел расшевелить люд там собравшийся, веселье подарить. Он знал, что пьяным когда бывает, то радуется, а потому и тут такое устроить решил.
Спектакли показывал, анекдоты рассказывал, песни горланил, стихи кричал, танцы танцевал, но все безрезультатно. Напились крылатые, но счастье где? Где обещанное? Кому плохо стало, кто сидит, не понимает ничего. А некоторые и вообще, драку начали. Разозлились короли, схватить Гудвина приказали, а на дне завтрашнем и убить.
- Это и есть оно, счастье, Гудвин? На земле другое было. - Спросил печально Силь-вар-Мил.
- Нет, друже, я ошибку сделал, извини. Может хоть тебе удастся почувствовать то прекрасное, ты видел, какое оно есть, ищи его. - Печально ответил мужик.
Сидел он за решеткой целый вечер в тоске, думал о случившемся. Ошибкой было то, что сделал. Не по силу человеку чувства показать целому народу. Был уж готов Гудвин умереть. Но пришел к нему его друг крылатый, Силь-вар-Мил. Ключ был в руке, а на лице грусть. Это был первый крылатый, который не улыбался на глазах у человека. Открыл он решетку тогда.
- Зачем ты это делаешь? Что с тобой будет? Я ведь столько бед сюда принес. - Спросил тревожно Гудвин, а в ответ услышал нежданное:
- Мне как-то непривычно стало. Я места не находил себе, когда думал, что тебя убьют. А только открыл замок к решетке, сразу тепло стало. - Показал рукой в область груди. - Что это, Гудвин? Раньше не было такого. - Спросил.
На лице человека появилась легкая улыбка. - Это счастье. - Ответил Гудвин.

- ... Вот так и было, хе-хе. Успел еще крылатый тот отнести Гудвина на землю, а сам улетел. Никто больше никогда не слышал о мире том, небесном. Поговаривали, что они оставили все контакты с миром земным после случая того. Хе-хе, еще бы, я и сам оставил бы. - Пэпперон тут вспомнил о своей люльке, захотел затянутся, но за время рассказа он совсем за нее забыл, а посему она потухла. Решил тот опять к помощи дерева прибегнуть. Обернулся, и аж закричал. Дерево, что оставил дракон, дальше горело, но теперь загорелось и не одно соседнее. Пожар начался. - Дракон, о боги, делай что-то! Сгорит ведь все!

ОФФ: Сказку писал так, абы написать, а потому прошу прощения за сей бред) Подыграй, Дракошь.

В ту же секунду, как гнома оторвали от земли, внутри его все перемешалось. Хотелось выблевать весь обед, но сдерживался как мог, негоже ведь на дракона блевать, он и обидеться может. А в драконьем народе обиды это страшная вещь. Особенно для маленьких гномов. Голова закружилась, чуть не вырубился даже. Но к высоте привык быстро. Осмотрел лес, уже свысока, красиво. "Вот это да, никогда такого не было. А что он делать то собрался?" Руками схватился за лапу Бриака, а ногами поболтал по воздуху, еще раз убедившись, что почвы под ними нет. "Вот я его и потрогал, хе-хе-хе". Пронеслась в голове мысль мимолетно, после которой Пэппэ легонько улыбнулся.
Правда, улыбка с лица мужика сошла очень быстро. Только он увидел место предназначения, так сразу же и исчезла. Вода в озере. Искупаться то гном любил, но совсем не в одежде, не с люлькой в руках, которую мочить нельзя, совсем просто. А тут еще и вода холодная... Оказалось. Глаза начали вылазить с орбит, рот открылся, хотелось прокричать и обругать дракона. Но...
- Давай ещё сказку рассказывай. Та мне не понравилась.
Слова были хуже топора по шее. Даже не то, что неприятно, Пэпперон привык к критике своих сказок, она была всегда, он уже давно не обижался на это, тут было страшно за свою жизнь. По сути, то, что он еще живет, заслуга интереса дракона к сказкам. Нельзя, чтобы не нравилось. "Не понравилась. Конечно же, дурной ты гном. Драконам же не интересны все эти бредни человеческие. Еще рассказать, нужно еще рассказать." Провел рукой по бороде... Не, нету бороды. Гнома это так удивило, что он даже забыл о холоде и перестал дрожать. Но потом он все вспомнил, все стало на свои места. "Нужно делать серьезный ход, рисковать, именно так в этой ситуации. Помнится мне одна сказка... Тогда мой друг Дулин принес каких-то растений сухих, сказал вместо табака... Диво то было, не иначе, магия. И сказка странная тогда вышла. А ему и надо странное, рискну."
Провел рукой по голове, закинув волосы назад. - Ну, значит слушай.

Два парня сидели на берегу реки и рыбу ловили. Спорить начали, из того и из сего, а кто же лучше из них? Решить не получалось, как бы не старались. Решено было. Кто воду победит, тот и сильнее будет, а кто проиграет, тот вырвет себе язык.
Стучали руками по воде, выносили ее на берег, что только не делали, а победить не удавалось. Но тут возле одного русалка появилась, глазеет и спрашивает: «Чего делаете, с какой такой целью?» А парень и рассказал, мол воду побеждает. Та что ответить хотела, да не успела, несчастье в жизни ее. Другой сзади подбежал и камнем ударил, по голове прямо русалке. Кровь потекла, а та на берегу упала. Забыли два парня о споре на мгновенье, а все потому, что у одного мысль появилась. «А давай русалку съедим?»
А давай, чего не съесть, вон от утра сидят два парня, голодные. Зажарили на костре, вечер уже наступал, солью посыпали. Едят. Так и съели.
Это все хорошо бы было и вкусно, да вот богам это не понравилось. Нечего русалок люду простому есть. А потому все и явились к парням на трапезу, да и спрашивают у них «Вы что, мол, вон это сделали? Зачем русалку съели?» А в ответ те и говорят: «А мы поспорили, вот кто сильнее, а она мешать вздумала».
Расспросили боги, рассказали люди. Подробнее все рассказали, и заинтересовал этот спор высших. Ибо всегда их интересовало доминировать. Предложили им испытания. Согласились парня два, чего терять уж, тем более боги предлагают.
Богиня любви, Миневрой в народе званная, именно ее испытание первыми решили проводить. Завели двоих в зал, разукрашенный и прикрашенный дорого и со вкусом. Стоял там стол со сладостями да напитками крепкими, а девушки были какие. Собственно и было то испытанием. Кто устоит пред чарами красавиц неземных?
Два парня пили, обжирались, уж как старались не смотреть, да не смогли удержаться. Сломались двое. А в наказание оргию устроила Миневра. Да запустила парней сильных и высоких. И не наслаждались той оргией два парня, а мучились от боли и угнетения гордости. Позором был тот вечер в жизни двух парней.
Ламия вторая предложила испытание. Что если сделать купол магический, где ощущения все шесть у людей отобраны будут? Так и сделали. А победит тот, кто почувствовать что-то сможет. Так и сделали боги. Создали купол огромный, с помощью магии Ламии чудесной, а там поставили печать, что чувства отбирает у существ земных. Да запихнули двух парней туда.
Три сутки пробыли они там, никто так ничего и не почувствовал. Выпустили их боги, наказывать хотели, но им итак достаточно было. Глаза не закрывались, рот тоже, рассудком двинулись те двое, проведя три сутки без чувств. А еще худыми стали, не ели ведь время долгое.
Ломали боги голову, как же помочь беднягам с проблемой их. И решили воспользоваться идеей Фариса. Лабиринт он сделал. Кто выберется, тот победит. Две сутки бродили два парня по лабиринту, выход искали, да найти сил не хватало. Измучались, исхудали, мозгом совсем больными стали.
Поняли боги, что не смогут они пройти их испытания, а потому прекратили. А в наказание одному руки отрубили, а второму ноги.
….Сидит парень возле костра у реки, где рыбу когда-то ловил. Глаза не закрываются, даже не моргает, страшно ему как-то. Минута прошла, и тут второй приходит, что без рук. Во рте он флягу держит, голову наклонил, чтобы вода не выливалась. Подошел к огню, перевернул флягу, и испарилась вода. Второй посмотрел, что без ног был, натянул себе язык и откусил….

Под конец гном уже дрожал о-очень и очень сильно. Замерз и промок насквозь, но не решался во время рассказа сказку прервать, боялся. Люлька уже почти выпадала из руки, держать было сложно. - Дракон, добрый дракон, отпусти на берег, но там, где нет пожара. - Посмотрел на горящий лес за спиной Бриака. - Я замерз. "Лес спалил к основанию. Скоро же так тут все сгорит. Как остановить это?"

Нижняя челюсть с небывалой силой билась о верхнюю, создавая такой скрежет, что, казалось, за километр слышно. Ну это гному казалось, челюсть ведь к нему близко. Он уже много устал прохлаждаться в этой ледяной воде. "Наверное, я все же умру. Вот прям завтра. Я простудил все, что только возможно". Чихнул. "А он еще злорадствует". Шмыгнул носом. "Лицо съест. Бороды нету. Конечно нету, ты же сам ее спалил!" Улыбнулся. "А забавно тогда получилось".
Гном выжимал свою одежду, всюду, где только мог уцепится, чтобы прокрутить ткань. Мало то помогало, было чувство, что он стал уже частью водной стихии, и теперь сухим уже не быть никогда. С искренним интересом Пэпперон осматривал свое тело в надежде найти сухой кусочек. Зачем искать то, чего быть не может? Он то хоть и понимал, но интересно же, а вдруг. "Ой, и люлька промокла". Огорченно посмотрел на немного попорченную деревяшку.
Но что случилось то! Такого гном не ожидал. Тушить пожар, что в его мыслях. А тут дракон схватил, та давай нести. Куда-то. В глазах все кружится, сказочник сознание терять даже начал, да вот, удержал свой разум и не вырубился. Болтал руками и ногами, как только мог, ведь небольшая их часть выступала из лапы дракона. - О. О-о-отпу-у-усти ме-е-еня-а!
Да, так он и сделал. Не долго ждать пришлось. Уже совсем скоро катился по траве, а ведь думалось, что тот куда-то в даль тащит, в горы. Есть будет.
Пэппэ попытался встать, но тут же все в глазах завертелось, он пошатнулся и упал. Поднялся на руке, но опять упал. Вот незадача, не привык гном летать, никак успокоится не может.
В конце концов таки сесть смог. Поднял руку к бороде, хотел почесать, но просто улыбнулся, нащупав воздух. - Хе-хе. - Было уже и забыл о собеседнике, но тот заговорил, а гном напугано посмотрел на него в ответ.
"Сказку написал. Хорошую. А чем эти плохи? Совсем не понимает толк в сказках. Из уст в уста. Я не легенды сочиняю, а сказки. Хотя их детям рассказывают, думаю, засчитано". Почесал голову. "Услышит? Да как он услышит? Он же в горах. Тут никто не говорит о сказках". Кивнул головой, глотнул слюну и сказал. - Понял. - Все, что сказал. Как не странно, хоть подобные существа привлекали гнома, уже шло лишь о том, чтобы убежать, высохнуть, покушать да жить спокойно. Тысяча воров не так сложны, как этот черный ящер. "Подумать только, я же встретил дракона. Расскажу, не поверят".