Тридевятое царство
...Господи, как мне все надоело! Я устала... Уже несколько часов меня гоняет по городу странная компания. Они не пристают, ничего не говорят. Просто, пока я хожу, их нет. Только остановлюсь или попытаюсь подойти к магазину или какому-нибудь дому — рядом мгновенно вырастает мальчик в черном и флегма¬тично курит. Но взгляд такой, что желание заходить внутрь пропадает сразу.
Что им от меня надо? Я домой хочу, я устала! Гоняют, как собаки зайца. За что?
— Ты не утомилась? — заботливо спрашивает мальчик в черном, выглядывая из машины. — Может, подвезти?
А, черт с вами! Все равно, похоже, не отстанете. Я не могу больше...
Мы ехали довольно долго. То, что я увидела в конце путешествия, заставило усомниться в собственном психическом здоровье: высоченная крепостная стена, вокруг на несколько километров — пустырь. Похоже на средневековый город. Ворота с массивными створками, стражники с устрашающе настоящими алебардами, острыми даже на вид и начищенными до блеска. Прямо перед вхо¬дом — пара-тройка телег с разными товарами, сидящие на них люди — вылитые крестьяне, в бедной одежде и с лицами, не обремененными интеллектом. Что же это за место? Здесь снимают фильм? Так натурально все выглядит! Честное слово, если бы не джип за воротами, полное впечатление путешествия в ма¬шине времени веков эдак на семь назад.
За воротами раскинулся настоящий средневековый город: замки, роскошные дома и жилища победнее, кареты, лавки. Жители одеты по-разному — горожане, крестьяне, стражники. Вон там, похоже, знатная дама — в роскошном платье и камушками увешана, сверкает, как новогодняя елка. По улице преспокойно передвигаются экипажи. Откуда-то доносится многоголосый говор толпы — навер¬ное, неподалеку рынок. Во всяком случае, запахи упоительные и дразнящие, особенно для человека уставшего и голодного. Ничего не напоминает о том, что на дворе — двадцать первый век, давно изобретены автомобили и электри¬чество — улицы оснащены красивыми коваными фонарями. Интересно, а комму¬нальные «прелести» средневековья тоже воплощены? Тогда жителям города не позавидуешь...
Пока я размышляла, оказалось, что мы уже пришли во дворец. Роскошное здание, отделанное по всем правилам средневековой архитектуры, даже стекол еще нет нормальных, в окнах — цветные витражи, сквозь которые на пол прыгают солнечные зайчики всех оттенков радуги.
Один из конвоиров вышел в соседнюю комнату и через минуту появился снова:
— Иди сюда. Здесь ванная, вымойся и надень вот это платье. Потом придет цирюльник и причешет тебя. Волосы нужно будет удлинить, здесь такие короткие стрижки не носят. Жду за дверью. Бегом мыться!
Вот с этим приказом даже спорить не буду. Горячая ванна — предел мечтаний. Жаль, понежиться не дадут... Быстро искупавшись, оделась, уже не удивившись старинному фасону наряда. Что бы здесь ни про¬исходило, все имеет средневековый оттенок. И все-таки — что творится?
— Идем. — «Мальчик в черном» перестал улыбаться, сделавшись на диво гроз¬ным. Он уже переоделся, судя по богатой отделке наряда и оружия — дворцо¬вая стража. Эх, и отчего бы мне не почитать книжку-другую по истории кос¬тюма?
— Ее Величество королева Елизавета! — донеслось откуда-то сверху. Двери зала, где мы находились, распахнулись во всю ширь. Глазам предстала молодая девушка — лет двадцать, не больше (хотя, может, косметика?) Действи¬тельно, королева: «твердый, прямой и взыскательный взгляд» светло-серых глаз, высокомерная улыбка, прямая спина балерины. Наряд венценосной ба¬рышни ослепителен во всех смыслах. На длинных скандинавского оттенка воло¬сах, уложенных в замысловатую прическу, небольшая изящная бриллиантовая корона, причем, похоже, камни настоящие. Вообще здесь все до странности натурально...
Королева неспешно подошла поближе и внимательно оглядела меня, как торговец на невольничьем рынке — перспективную рабыню. Кивнула одобрительно мальчикам (те мгновенно просияли) и величественно уселась на трон.
— Красивая, — приятным низким голосом произнесла Елизавета. — Пожалуй, королевский охотник будет доволен. Ты можешь сесть, девочка.
Осчастливила! Но присесть стоит. И потом, похоже, предстоит объяснение происходящего.
— Гадаешь, что случилось? Не бойся, — милостиво улыбнулась королева. — Это — мой Город. Здесь почти полностью воспроизведены порядки Средневековья. За исключением некоторых удобств — канализация, горячая вода, теле¬фон... Люди, играющие роль жителей Города, заключили контракты. Каждый вы¬брал себе профессию — стражник, придворный, булочник... Все получают зар¬плату. Что еще? У нас нет одиноких граждан. Всем подыскиваем пару — должна быть семья. Играют они или живут друг с другом на самом деле — их выбор. Главное, чтобы была видимость. Королевский охотник Джеймс Лоуренс появился недавно, и ему еще не нашли невесту. Парни развлекались в городе и заме¬тили тебя. Они знакомы с Джеймсом и знают его вкусы. Понаблюдали и решили, что ты ему подойдешь. Поэтому ты здесь. Завтра ваша свадьба. Приданое тебе подготовят.
— А не пошла бы ты, королева? — хмуро поинтересовалась осчастливленная и тут же получила затрещину от охранника. — Меня кто-нибудь спросил? Сначала сутки гоняли по городу, потом притащили сюда и объявили о великой милости. Мне оно надо? У меня своя жизнь, работа, близкие. Меня искать будут.
— Пусть. Кто догадается искать тебя здесь? — безмятежно поинтересовалась нахалка в королевском платье. — Джеймсу нужна жена, и ты ею будешь. А на твои желания мне наплевать — здесь исполняются только мои. Уведите ее. Да, и еще: на случай, если решишь проявить характер и устроить бунт. Посмеешь сказать хоть слово против, тебя пристрелят. Я не шучу. Так что подумай — стоит ли?
Она мило улыбнулась и скрылась за дверью. Я осталась сидеть, как пришиб¬ленная. Похоже, она и правда не шутила. Моего протеста попросту не заметили. Ну и стерва. Ее город... Такую махину ведь построить надо! А зарплата жителям? А наряды? Ох, и сумма должна быть в ежемесячной смете! Кто ж та¬кой богатый? Неужели величество? А больше некуда деньги потратить? Что де¬лать? Если подумать — шансов сбежать отсюда пока не видно. Выход из города контролируется. Без пропуска меня никто не выпустит — я видела, одного от ворот завернули. Где этот чертов Город находится-то?
Так ничего и не придумав, я дала себя увести. Черт с ними, пока пусть банкуют. Следующие несколько часов пережить без ангельского терпения было невозможно: сначала меня отвезли в какую-то клинику (кстати, очень даже современную) и отдали на растерзание косметологам. В результате их издевательств я обрела длинные, до колен, волосы, наращенные по сложной технологии, и нежную бархатистую кожу чудесного оттенка. Я уж не говорю о маникюре, педикюре и эпиляции. Вышла я оттуда почти богиней... если не считать того, что богини пленницами не бы¬вают.
Потом меня долго мучили портнихи, прикладывая всевозможные куски ткани и на ходу сочиняя фасон подвенечного наряда. Не было ни минуты, чтобы отдохнуть или хотя бы побыть одной. Поздно ночью наконец отпустили спать. Не¬смотря на усталость, я еще долго не могла заснуть — пыталась понять, что происходит и как с этим бороться. И главное — все играли свои роли на полном серьезе! Неужели эта богатая идиотка разорила пару-тройку провинциальных театров? Обычные люди так играть не умеют.
Свадебная церемония прошла, как в тумане. Меня о чем-то спрашивали, я отвечала. В церкви было душно от толпы и громадного количества цветов. Жених оказался вполне симпатичный — высокий, темноволосый, только глаза хо¬лодные, как северное море. Когда нам приказали обменяться кольцами, я впервые подняла на него глаза и чуть не обожглась льдом, искрящимся во взгляде. Охотник, чтоб его... Вот кстати: нас на самом деле поженили или это тоже спектакль? Паспорт был у меня в сумке, а ее отобрали. Интересно будет, если я замужем по-настоящему. А церемония венчания? Если это Англия, то церковь должна быть англиканская. Или здешний хронометр настроен на бо¬лее ранний период, кода Туманный Альбион еще подчинялся Папе Римскому? В принципе, обряд вполне похож на католический. Только одна деталь: мое «да» было неискренним...
— Оставьте нас! — приказал муж, когда мы пришли домой — то есть в тот замок, который теперь считается нашим домом. Забыла, а как супруга-то звать? Ах да, Джеймс. Меня нарекли тем именем, которое я сдуру брякнула, когда заполняли метрику. Теперь я Грета Лоуренс. Если камень на обручальном кольце настоящие, то, сбежав отсюда, я спокойно куплю самолет. Да нет, вряд ли. Меру-то надо знать. Вот у королевы все солитеры подлинные, сто процентов. Не царское это дело — подделки носить.
Слуги мигом испарились, предварительно накрыв столик. Спасибо, господин королевский охотник. На свадебном пиру я и крошки проглотить не смогла. Первый семейный ужин прошел в молчании. Когда подали кофе и сок, муж наконец соблаговолил обратить на меня внимание.
— Королева права: моя жена действительно красивая. Мне нравятся светлые волосы. Ты уже поняла правила игры? — поинтересовался он, не спеша рассматривая приобретенную супругу.
— Да, — ответила я. — Но не согласна. А меня правда пристрелят, если я откажусь от роли?
— Разумеется, — просто ответил он. — Здесь все всерьез, если ты еще не поняла. Не бойся меня. Слушайся, и все будет в порядке. Идем спать. У нас все-таки первая брачная ночь.
Я чуть не упала. Какая еще ночь? Мне с ним и постель делить? Эй, королева сказала, что это строго добровольно! Хотя... можно подумать, я здесь по своей воле.
— А отказаться можно?
— Нет. Идем.
И он подал мне руку, помогая подняться. Голова закружилась от эмоций. Господи, куда я попала и как теперь отсюда выбраться?
Проснулась с чувством средней паршивости. Нет, Джеймс был ласковым и осторожным, он меня не обидел — если о технической стороне вопроса. Ну, а то, что я вообще не хотела ложиться с ним в постель, то, что он мне не нравится, что я его боюсь, наконец! — какая мелочь, право! Даже спать в отдельную комнату супруг не отпустил, он, видите ли, желает ночью видеть меня под боком. Когда он заснул, я долго плакала...
Утром объяснили правила поведения и здешний распорядок. К концу недели мне сошьют гардероб. Вечером придут учителя — танцев, этикета, иностранных языков. Показали мне дом. Весь средневековый, за исключением ванных комнат и кабинета Джеймса. Туда меня не пустили, он всегда заперт. Дом окружен трехметровым забором, калитка всегда на замке. В город выходить можно, но в сопровождении двоих охранни¬ков, вроде почетного эскорта для знатной дамы. Обязанности жены королев¬ского охотника не особо сложны — в основном я буду сидеть дома, это называется «вести хозяйство». Конечно, все сделают слуги, я только должна распоряжаться, что приго¬товить на обед или ужин.
За завтраком я забросала супруга вопросами, на часть из них он ответил: в общем, муж мой бизнесмен, а здесь так, развлекается. Работать ему это не мешает, поскольку господин охотник рано утром отбывает на службу в город — жаль, не сказал, какой. В крайнем случае — в кабинете есть компьютер и прочие необходимые для связи предметы. Собственно, на этом общение закончилось, сэр Джеймс отбыли по делам. А мной занялись педагоги. Меня будут обучать всем тонкостям поведения при дворе, научат танцевать. Играть на флейте или скрипке я наотрез отка¬залась, сказав, что слуха лишена начисто. Поверили или нет, не знаю, но отстали.
С днем рождения, Грета Лоуренс! Три месяца, как я в Средневековье... Охранники круглосуточно не спускают с меня глаз. Сотовый Джеймс никогда не оставляет без присмотра, кабинет тоже.
Наши отношения ничуть не изменились за это время. Днем муж отсутствует по своим делам, бизнес делает. Если приезжает в хорошем настроении, привозит подарок или новую книжку — я сразу объяснила, что без чтива не могу.
Вчера попробовала тайком бросить на улицу письмо (конверт удалось стащить в гостиной). Все честь по чести: так и так, украли, держат силой. Помогите вернуться домой. Помогли... Здесь, оказывается, система: все письма должны быть подписаны именем владельца дома. Зачем, правда, не знаю — все ж добровольно тут живут, кроме таких, как я... На конверте герб Лоуренса есть, а автографа Джеймса нет. Ну и принесли послание обратно — мол, забыли Вы, милорд, расписаться.
Что было, когда муж прочитал письмо... Влетело мне страшно. Спать на спине еще неделю не смогу. Меня выпороли вместо того, чтобы сразу пристрелить. Джеймс объяснил это тем, что привязался ко мне и не хочет, чтобы меня убили. Надо же, какой жалостливый... А потом пришел с букетом и коробкой с украшением. Я даже не повернулась. К ужину тоже не вышла. Весь вечер демонстрировала обиду, втайне каждую минуту ожидая, что у Лоуренса лопнет терпение и он мне добавит либо плюнет и отдаст на расстрел. Пронесло. Не то понял любимый, что неправ, либо ему плевать. Скорее, второе.
Полгода... С каждым днем надежда на избавление тает... Я уже не знаю, что еще придумать! Не знаю... Неделю плачу по ночам. Как там мама? У нее сердце больное, а тут еще дочка пропала единственная! Ну почему они меня официально не забрали? Заставили бы уволиться с работы, что-то соврать маме! Зато она знала бы, где я, могла бы позвонить! Мамочка, родная, прости... не знаю я, как отсюда выбраться...
Вчера мне якобы стало плохо. Охранники всполошились и потащили меня в клинику. Оглядывалась в поисках забытого телефона. Эти бодигарды чертовы... нет бы отвернуться! Где их только Джеймс взял? Видела телефон главврача. На столе лежал, без присмотра. Могла бы позвонить. Охранник вышел на минуту, я только рот открыла, чтоб у доктора попросить телефон, и надо же — Джеймс нарисовался: что случилось да в чем дело. Сказала, давление скачет. Он так разволновался, я аж удивилась. Можно подумать, я ему и впрямь дорога... Весь вечер потом со мной возился как с хрустальной. Так я и не поняла, что с ним.
Иногда к нам приходят гости. В основном это друзья Джеймса. Я здесь так ни с кем и не сблизилась — из знатных никто не пришелся по душе, а с дру¬гими общаться мне не дают. Как-то, когда я попыталась в очередной раз про¬тестовать, Джеймс отвел меня в дом булочника. Его жена — тоже похищенная, как и я. Только по сравнению с ней моя жизнь — сущий рай. Сэр Лоуренс только раз применил ко мне телесное наказание, а в остальное время даже голоса не повысил. Ему это не требуется. Поводов для конфликтов у нас нет. Разве что мое возвращение домой... Но эту тему за¬крыли. А та бедолага... Вся в синяках, заплаканная, забитая. Этот урод бу¬лочник ростом и фигурой похож на трехстворчатый шкаф с антресолью. Имеет злобный нрав и привычку мутузить жену. Естественно, добровольно на такую роль никто не согласился даже за повышенную зарплату, вот и привезли Катю. После этого визита я даже не пыталась бунтовать. Джеймс сказал, что есть еще парочка таких вакансий, так что он может похлопотать. Нет уж.
Раз в неделю, обычно в пятницу — приемы у королевы. Как я не хотела туда ходить! Боялась, рожу Елизавете-Алине расцарапаю. Ничего, парочка словесных «внушений» от супруга, и пошла.
Вчера на приеме королева подошла ко мне. Вот же гадина, как ни в чем не бывало улыбается. Я зубами скрипнула и разговаривать с ней не стала. Она сделала вид, что ничего не заметила, а вечером прислала мне огромного плюшевого медведя. Что это значит, я не догадалась. Ну ее, дрянь титулованную!
Мамочка... Только не это... Не надо! Черт, чем я думала, когда... Хотя — можно подумать, у меня возможность была... В общем, я беременна. Почувствовав утром характерное недомогание, заставила охранников свозить меня в лавку к аптекарю. Купила шесть (!) тестов. Все положительные... Странно, правда? Полгода спишь с мужиком, никто не предохранялся, и вдруг беременна... Джеймс никогда со мной о контрацепции не говорил, и изделий № 2 я у него не видела. Впрочем, однажды робко поинтересовалась — как насчет подумать об этом? Он улыбнулся и сказал, что ребенок его не напугает, а наоборот, в его возрасте (36 лет) пора бы уже отцом стать. На мои робкие протесты, что я мамой становиться пока не готова, он попросту внимания не обратил. Вот и получите.
— Привет, дорогая, — улыбнулся Джеймс, войдя в комнату, и вознамерился меня поцеловать. Я отшатнулась и вылетела в коридор.
— В чем дело? — с недоумением догнал меня муж. — Что случилось?
— Ничего! — сквозь слезы крикнула я. — Отстань от меня, просто отстань! Можешь расстреливать прямо сейчас, больше я в эти игры не играю!
— В чем дело? — тихо повторил Джеймс.
— Я беременна!!!
Он так обрадовался! Обнял меня, начал по голове гладить. Шептал что-то. От его непонятной и неожиданной реакции я растерялась и вообще расклеилась. Привыкла, что он холодный всегда, а тут вдруг... Ну и сломалась. Плакала долго. Претензий высказала кучу: и что мама волнуется, и что ребенку в Средневековье не место, и какие отчество-фамилию он будет носить — я сама не знаю, как папу звать. И куда он в школу пойдет, и сколько еще будет вся эта мерзкая игра продолжаться, и какой страны гражданами будут мои дети? И что я буду делать, когда королеве надоест играть в Средневековье и она распустит труппу?
Джеймс безропотно слушал мою истерику, утешал. Блин, он, похоже, правда беспокоится... За ребенка, наверное. Сказал, что мы поговорим на эту тему через несколько месяцев. Перед родами, что ли?
Самое ужасное, что я начала к нему привыкать. Уже не боюсь и в постели почти не напрягаюсь. Даже удовольствие начала получать. Тем более что Джеймс очень нежный. Он на проявление обычных чувств скуп, а в постели и скажет, что нужно, и поцелует, когда требуется... А потом, я ж не железная, мне тоже нежности хочется... Кошмар, я, кажется, влюбляюсь...
— Скоро вернусь, дорогая, — улыбнулся Джеймс, целуя меня на прощание. Я кивнула в ответ и вернулась к чтению. В Тридевятом царстве я уже год. Сбежать так и не получилось. Прошлое стараюсь не вспоминать. Больно. Интересно, меня еще ищут? Я так и не знаю, где находится мой новый дом. Джеймс особенно не откровенничает. Теперь, когда я беременна, его нежность ко мне стала явной. Иногда даже хочется поверить, что он меня любит. Хотя какая любовь? Я даже его настоящего имени не знаю! Он как-то признался, что отправил моей матери мою фотографию с датой — чтоб она знала, что со мной все в порядке. Но звонить так и не разрешил. Однажды мы с ним записали послание на диктофон. Потом он как-то ухитрился через тридцать три пары рук получить от мамы письмо. Я час ревела, прочитав. Мамочка моя, родная! Как же ты меня понимаешь... Ни слова упрека, ни звука укора. «Если ты так поступила, значит, тебе так было надо. Но ты вернешься, и это главное. Я верю, что ты возвратишься, дочка».
Ненавижу средневековье!!! Хочу джинсы, компьютер и телевизор!!!!
Интересно, сколько еще будет продолжаться этот спектакль?
...У входа раздался какой-то шум. Я спустилась посмотреть. О Господи! Я сплю? Перед дверью прилег отдохнуть сегодняшний стражник, а в холле стоят четверо парней в камуфляже и улыбаются. Самому старшему лет сорок пять, младший, похоже, только вчера со срочной службы вернулся. Увидев меня, точнее, живот, гости обменялись удивленными взглядами — похоже, не ожидали.
— Привет, дочка! — кивнул командир, судя по звездам — полковник. — Извини, что осерчали на охранника — непонятливый какой-то оказался. Мы ему сказали, что идем в гости, а он ни в какую. Пришлось Илье (кивнул на рослого синеглазого парня) вразумить мальчишечку. Можно к тебе?
— Д-да, конечно, — растерялась я. — А остальная охрана где?
— Во дворе, загорают, — охотно объяснил полковник. — Тебя как зовут, милая?
— Грета. Грета Лоуренс. — Я опустилась в кресло и глубоко вздохнула. Это очередная каверза судьбы или спасение? — Вы кто?
— Спецназ. Слышала слово? У вас здесь такого подразделения и нет, навер¬ное, — продолжал развлекаться гость. — Значит, Грета Лоуренс. А имя Риты Корсаковой тебе ничего не говорит?
— Говорит. Так меня звали раньше. В прошлой жизни...- тихо ответила я. — А откуда вы меня знаете?
— Тебя сейчас разве слепой не знает, — усмехнулся Илья. — У каждого фотография, только без автографа. Ты ж в розыске, родная. Долго мы тебя ис¬кали. Если бы не альбом, который привез отсюда один мой знакомый, черта с два догадались бы, где ты.
— А где я?
— Тебя что, в отключке привезли? — догадался полков¬ник и назвал отдаленный район нашей страны, не самый глухой, между прочим.
— Да. Снотворное. Сначала меня парни по городу загоняли, я смертельно устала... Да и поняла, что никуда мне от них не деться. Пришлось сесть в машину. Думаю, не села бы сама — затолкали бы. Мальчики были настроены очень серьезно. Потом, через несколько часов, вкололи препарат. Вот и не знаю точно, где нахожусь. Я пыталась сбежать, но не получилось...
— Все хорошо, — успокаивающе коснулся моего плеча третий парень, невысокий крепыш с доброй улыбкой. — Мы знаем, что ты здесь не по доброй воле. Домой хочешь?
От перспективы вернуться в родной город у меня на глазах выступили слезы. Неужели это реально? Эти ребята меня заберут? А королева? Этот вопрос я задала вслух.
— С ней мы еще поговорим. Девочка зарвалась. Игры играми, но похищение людей — это не шутки.
Последние слова полковник произнес вполне серьезно, на миг выпав из образа весельчака. Немного отойдя от шока, я распорядилась насчет кофе — от ужина парни отказались. Наскоро перекусив, они забрали меня и повезли в Москву. Клятая королева оказалась доченькой олигарха. Два года назад любящий папаша купил своей крошке землю и выдал энную сумму на строительство и обустройство Города. Малютка развлекалась-развлекалась, и стало ей скучно. Вот и начала с огнем играть — таскать особо приближенным преторианцам девчонок.
Папа-олигарх был просто в бешенстве, когда услышал про дочкины «шалости». Мол, я тебе подарил все это, деньги даю без счета, а ты меня под Уголовный ко¬декс подводишь, дрянь такая!
Потом успокоился и попросил всех выйти, чтобы поговорить со мной. Я одна из всех девчонок знала о причастности его доченьки к похищениям. Остальных просто привезли да заперли. Им в «мужья» достались «простолюдины», поэтому объяснениями пренебрегли.
— У меня к тебе есть предложение, — вздохнул олигарх. Выглядел он здорово уставшим. — Эта паршивка Алина — моя единственная дочь. Мать ее рано умерла, воспитывали бесконечные няньки, вот и чудит. Но у меня никого нет, кроме нее. Всем девочкам выплатят компенсацию и отправят домой. Они ничего не знают. А вот ты... что для тебя важнее: наказать мою дочь или получить более чем солидную сумму? Объясняю. Я договорился с одним парнем, что он возьмет на себя вину за похищение девушек. Он получит срок и деньги. Если и ты покажешь на него как на похитителя и скажешь, что Алина понятия не имела о твоем насильственном водворении во дворце, то ее не посадят. Ос¬тальные будут молчать — в курсе происходящего всего четверо. Я сам Алину накажу. А ты получишь дом в любом городе страны и вот это.
От цифры, написанной на листке из блокнота, у меня голова закружилась. Ничего себе плата за молчание!
— Я согласна. Если Вы устроите этой мерзавке веселую жизнь, мне будет достаточно. Все равно ее не посадят — с таким-то папой! А дом и деньги не помешают. Благодаря Вашей дочурке я скоро матерью стану. Так что средства не помешают. И пусть кто что хочет, то и думает.
— Молодец. О ребенке надо думать в первую очередь. Считай, что это твоя зарплата за это время. Вот моя визитка, звони, если что. Спасибо, девочка.
У них что, это обращение семейное? Я попрощалась с любящим папашей и вы¬шла. Что ж, итог неплох. Мама уже в курсе, что я жива и здорова, на работу все равно не выходить, автоматически в декрет иду. Интересно, меня уволили за прогулы или списали на больничный? Я ж не по своей воле гуляла. А и ладно. Даже если уволили. Пару лет я могу вообще не работать, денег хватит, я ж не транжирка. А потом найду что-нибудь.
Кстати, Джеймс даже не захотел попрощаться со мной. Почему? Неужели его нежность была напускной?
— Грета! Ой, Рита!
Я обернулась на оклик. Илья стоял у машины и улыбался. В руках у него была очаровательная плюшевая собака.
— Это тебе. В честь освобождения. Знаешь, а я тоже во Владимире живу. Тебя подвезти?
Через две недели я стала обладательницей небольшого, но роскошного дома в Подмосковье. Два этажа, мансарда-чердак и подвал, в котором размещены хозяйственные комнаты — кладовка, ванная, стирально-гладильное помещение и кухня со столовой. Большой двор, гараж. У меня даже машина. Рожу, буду кататься — права-то есть. Олигарх, как оказалось, живет чуть ли не на соседней улице. Сказал, что будет часто приезжать, помогать мне. И ведь приезжает! Освободил меня от всех хлопот по ремонту и оформлению, на своем самолете свозил к маме. Вот расскажи кому — не поверят.
Мама плакала от радости, что я вернулась. Ничего не спросила, только улыбнулась — сама, мол, потом расскажешь. А ребенку обрадовалась. Жалко, папа не дожил до появления внуков — он больше мамы их ждал... Я предложила ей переехать ко мне — все-таки вместе лучше. Она подумала и согласилась. А я съездила на службу, все рассказала, написала заявление на увольнение. Куда мне теперь вкалывать? Девчонки, с которыми я работала, накинулись с расспросами: что, как, где, кто отец ребенка... Я вкратце рассказала. Вот следствие закончится, накинутся журналисты. Уже пытались, да аллигатор (это в одном сериале какая-то пигалица так олигарха называла) их всех шуганул.
Скоро Рождество. Мама обещала приехать на Новый год. Звали в гости московские знакомые, но я отказалась. Ну их, хочу побыть дома с Барсиком — я его неделю назад на улице подобрала, замерзшего и голодного. Не понимаю, как можно покупать домашних животных за бешеные деньги в крутых клубах или магазинах. По мне, лучший друг — такой вот бедолага с улицы. Барс оказался настоящим красавцем, когда я его искупала и покормила. Так что до приезда мамы одна не останусь. Поехала на такси в магазин, закупила еды. Хочу пир устроить.
— Грета!
Я оторопела. Не может быть! Обернулась — точно: у забора стоит машина, а рядом Джеймс. Улыбается, паршивец! Я захолодела вся от неожиданности. Молча выгрузила сумки на снег и отпустила таксиста. Сэр Лоуренс благородно подошел и взял их в руки. Я молча открыла калитку и вошла, не обращая на него внимания. Если честно, молчала не от презрения, а от растерянности. Я ж месяц его не видела и не слышала. Нарисовался, красавец!
В полной тишине мы разделись и прошли на кухню. Я протянула гостю ключ от ворот, чтобы загнал машину. Через пятнадцать минут он вернулся с огромным букетом и какими-то пакетами. Тоже поставил свертки и сел за стол. Еще полчаса мы играли в молчанку. Я чистила овощи и резала мясо для жарки, Джеймс безмолвствовал. На его красивом лице — вот удивительно — читалось виноватое выражение. Наконец я не выдержала.
— Зачем ты приехал? — постаралась спросить как можно спокойнее.
— Тебя увидеть, — вздохнув, признался мой гость. — Прости, что тогда не стал разговаривать. Я растерялся. Понимал, что ты уезжаешь совершенно законно, и не знал, как удержать. Грета... я люблю тебя.
Сказать, что я растерялась — ничего не сказать. Едва не порезалась от неожиданности.
— Я рада, — ответила. Еще какое-то время царила тишина. Я загрузила в духовку мясо, нарезала салат и поставила жариться грибы.
— Что тебе надо от меня? — родила следующий вопрос. — Не ври про любовь. Ты даже моего имени не знаешь, как и я твоего. Ребенку родиться через месяц, а у него даже отчества нет. Я не хочу тебя видеть. Уходи.
— Я знаю, как тебя зовут. Просто привык звать Гретой. А мое имя Егор Крестовский.
Он встал и подошел ко мне. По идее, надо бы оттолкнуть... но себе-то не соврешь: я соскучилась по этому негодяю. Поэтому не стала брыкаться, а молча уткнулась лицом в его плечо, коря себя за слабость.
Потом Джеймс... то есть Егор долго рассказывал, как я была ему дорога, как он боялся открыться мне, потому что был уверен, что я считаю его врагом и виновником своих несчастий. Как он увлекся игрой в средневековье и поначалу даже не понял, насколько плохо в этой игре было мне, подневольной. Оказывается, он хотел сделать мне подарок к родам — отвезти к маме и признаться во всем. Повезло — меня нашли раньше, и благодаря Алине крайним стал какой-то парень. Дж... Егора не тронули.
В общем, Сочельник прошел в кругу семьи. Как по заказу, в тот момент, когда мы сели за стол, пошел снег. Хлопья — крупные, пушистые, почти волшебные — быстро превратили двор в сказочное царство. Вот за что обожаю Рождество — погода всегда волшебная. После ужина мы разожгли камин в гостиной и устроились на полу рядом с огнем. Пили вино и сок, Егор кормил меня из рук фруктами... Самый романтический вечер за всю мою жизнь. Любимый даже пообещал съездить со мной в храм в полночь. И это при том, что он вообще некрещеный и в церкви был два раза в жизни — и то по делам.
После мессы мы немного прогулялись. Снег все еще шел, и не пройтись было бы просто глупо. Часа через полтора вернулись домой. И там Егор сделал мне предложение... Я сначала хотела поломаться немного (ну я ведь женщина!), но, глядя в полные нежности любимые глаза, не смогла и согласилась сразу. И пусть меня осудят... Я люблю этого человека.
Внимание! Алария переходит в архивный режим. Закрыты все форумы, кроме игровых и флуда. Если вам нужна какая-то информация с форума, пишете Фебу. 
