Флора практически уже пребывала в забытьи, когда ее настиг удар. Что такое пощечина она знала не по наслышке, но это...Как быдто ее обухом по голове накрыло. По щеке размазалась кровь, добавляющая мигом покрасневшей щеке жара, в ушах противно зазвенело, голову повело. Зато весь обморок как рукой сняло.
Женщина забилась в угол между шкафом и дверью, прижимая руку к щеке, и тихо всхлипывала, боясь даже глаза поднять. Шея тоже горела, двигать головой или челюстью было больно. Она правда считала, что на этот раз Рагнар ее убьет к чертовой матери. Не убил. Что было странно.
Хотя, и хорошего настроения собственное милосердие ему тоже не прибавило, варвар хлестал коллекционное вино, как будто это была вода, с руки у него тоже капала кровь, наверняка, перерезало сухожилия. Надо было что-то сделать, пока Рагнар остынет, она вполне может отключиться еще раз. До нее только сейчас дошло, что она едва не сделала, но жалеть себя было поздно. В конце концов, она решила прикинуть, так ли ей худо, насколько себя жалко? Кто виноват в порезе? она. Кто виноват в том, что Рагнар ревел как разъяренный медведь (кем он по ее мнению и являлся)? Она. Так какой спрос с него? Никакого.
Флора нелепо подползла к шкафу и слабой рукой стянула с вешалки какое-то белое платье, уже оборваное  воином, так что пустить нижние юбки на тряпки не составило труда, разве что рвать пришлось зубами и не с первого раза- руки ослабли, ткань выскальзывала. Одну полоску ткани Флора наспех замотала вокруг шеи, кровь текла уже лениво, покрываясь коркой. Вторая была припасена для мужчины : ее шатало, будто это она выхлестала два бурдюка. Шаг- уцепиться за стул, еще шаг- за стену. В конце концов, она привалилась к столу и взяла варвара за руку. глядел он бешеным зверем, и ей казалось, что он сейчас за топор возьмется. Хотя...такой рукой? Едва ли.
-Все...хватит. У меня нет сил с тобой воевать больше. И так больно. Дай перевяжу, иначе останешься без руки.
Всхлипы стихали, напоминая о себе только судорожными  вздрагиваниями. Руки безбожно тряслись, голова кружилось, но Флора осторожно заматывала порез от рапиры, так чтобы рука оставалась действующей. Эх, знал бы это мужлан, что за платье, которым его перевязывали, она отдала стоимость этого корабля.

Он что то рыкнул, по интонации-наверняка что-нибудь обидное. Чтож, в конце концов, он тоже не понял ни слова из-того, что она ему сказала. Ну, разве что слово "нет". Флора никогда раньше не видела таких злых людей, от него словно от кузницы исходил жар, будто он сейчас вспыхнет синим пламенем и сожжет всех и вся на своем пути. Она совершенно не представляла, что делать в этот момент, но пол активно отказывался разверзнуться и дать ей провалиться сквозь него.
Впрочем, Рагнар сам уже решил, что делать. Протянутую руку Флора не восприняла, как опасность, а зря: пальцы больно сжали светлые локоны и потащили за них. Женщина вскрикнула и захныкала от боли, но шла к кровати. она уже поняла, что сейчас будет, и еще отчетливее поняла, что сделать с этим ничего не сможет. Разве что развязать шнуровку на штанах под платьем, чтобы варвар в пылу гнева и их не разорвал, у нее не так много одежды оставалось в сундуках...
Крик должны были услышать не то что на палубе-  в преисподней. Сейчас Флора поняла, что на столе-это было еще нежно и по-доброму, от того, как вошел в нее Рагнар у нее свело все, что только было можно, в глазах потемнело, и с каждым движением становилось хуже, как будто резало и выворачивало. Женщина кричала, плакала, скулила, ругалась, но какое ему до этого было дело? Подумалось, что до утра она точно не доживет, рана на шее снова кровила, пропитывая даже сквозь засохшую корку на ткани  простынь.  Через какое то время боль притупилась, но она скулила уже скорее по привычке, бедра ныли, а кровать зловеще скрипела, обещая провалиться под весом воина.

Боль притупилась настолько, что Флора не чувствовала практически ничего ниже живота, даже рук, так ужасно сильно ее сжимающих, ей было страшно , просто страшно, даже не Рагнар ее пугал, на него ей было уже все равно.
Ее оттолкнули, а кровать жалобно скрипнула, под повалившимся на нее весом. Женщина скорчилась в три погибели, держась за живот, словно от этого он прекратил бы так ужасно болеть и ныть. Наоборот, чувствительность возвращалась и от этого становилось только хуже. Флора боялась даже пискнуть, ей казалось, что от одного звука Рагнар снова взбесится, а этого она уже может не пережить. Он не убил ее при абордаже, не убил сейчас...Третьего шанса Создатель может и не дать, не мог он ее хранить до бесконечности.
Флору грубо перевернули  к себе, она от резкой смены положения пискнула, замерла, как кошка прижавшая уши, но ничего не произошло, Рагнару было уже не до нее. За окном были уже первые признаки вечера, но сколько времени? Впрочем, ей хватило и того, что она оказалась на кровати, пусть вместо подушки у нее и был здоровый варвар. Кое как дотянувшись до одеяла, Флора натянула его на них обоих, и постаралась не шевелиться, надеясь, что все пройдет, надеясь, что она проснется, и это окажется ужасным кошмарным сном.Так в дурацком самовнушении она пролежала около часа, но сон к ней не шел. Даже воин уже наверняка спал, а ей словно отрубило все состояние полу дремы, усталость была дикая, но то состояние. когда невозможно ни лежать, ни стоять, и еще было душно. окно давало прохладу, но не настолько, насколько хотелось бы. Подумав, женщина стащила платье, оставшись в рубашке, осторожно сползла с плеча и повернулась к стене лицом. Простынь на той стороне была прохладной, можно было улечься в любимой позе:на живот, подложив руку под подушку. Но не тут то было : стоило оттянуть ноги от груди, как живот снова свело, будто мышца за что-то зацепилась и натянулась до боли, вот-вот порвется. Поглотав слезы и проклятия, она все таки разогнулась и улеглась так, как хотела. Срубило мгновенно.

Флора проснулась от голода. В животе урчало так, будто ьам мычала корова, а неприятное ощущение свернулось у горла и грызло, спускаясь обратно к желудку. Тело болело, и  просыпаться совершенно не хотелось. Флора попыталась проигнорировать голод, зарыться в аодушку, но как на зло к этому добавились судороги после вчерашнего и спать стало невозможно. Флора повернулась под тяжклой рукой, посмотрела на спящего Рагнара. Даже в состоянии покоя он ей казался устрашающим. Желудок еще раз взвыл и, она побоялась, что он сейчас проснется от этого и тихонечко, выползая вниз из- под руки, слезла с кровати. Ходить все еще было проблематично, но лучше, чем вчера. Сегодня она по крайней мере она смогла разогнуться.
Мясо за ночь подсохло, и жевать его было еще труднее, а учитывая , что каждое жвижение челюстью причиняло боль, завтрак превратился в пытку, но есть ей хотелось куда сильнее.
После соленого жутко хотелось пить, в одном из мехов осталось немного вина, это не очень помогло, но лучше, чем ничего. В комнате стало так тихо, что хотелось добавить звука. На полу еще валялась рапира, медальон с порваной цепочкой... Флора подняла его, открыла, приложила детский портрет к губам. В крышке отразилось ее искаженное лицо, но даже так было видно, что щека наливается синим. Шея ныла, повязка присохла.